– Ты хочешь в отряд? – наконец понял Шендр. – Так, не проблема. Если хорошо себя покажешь…
– Э, нет! Вот здесь ты неправильно расставил приоритеты, – перебил его я, – не я хочу к вам в отряд, а вы ко мне.
– С чего вдруг? – хмыкнул Литвин.
– С того, что на данный момент, как уже говорил, только я умею снимать шкуры, а вы нет, я один приволок шкуры трех волков, а вы вдвоем только одну. Можно смело сказать, что я и удачливее и опытнее.
– И скромнее! – фыркнул Шендр.
– Не без этого, – поддержал я его шутку, – ну, а в качестве оплаты моих умений можете отстегивать мне по паре кредитов с каждой вашей шкуры.
Литвин и Шендр переглянулись.
– Ну, так-то вроде условия нормальные, – сказал Литвин, – но учти, если попытаешься подставить нас под маров – положим сразу.
– Договорились, – спокойно ответил я, – теперь к вопросу экипировки. Что у вас с оружием?
– У меня ОСЗ–4, – ответил Литвин и кивнул на Шендра, – у него двойка. Плюс ножи.
– Не густо, – покачал я головой.
– А у тебя что? Что-то я вообще не вижу оружия! – с усмешкой поинтересовался Шендр.
Как раз в этот момент к нашему столу вернулся Кузьма. Он положил энергопистоль передо мной на стол и сказал:
– Хорошая пукалка – сразу настроилась. Думал, придется с ней долго играться.
– Отлично, спасибо, – кивнул я.
– Твое спасибо на хлеб не намажешь, – хмыкнул Кузьма, – ладно, пошел остальной твой хлам чистить.
Шендр и Литвин с удивлением рассматривали энергопистоль.
– Это что? – наконец спросил Литвин.
– Энергопистоль, – вместо меня ответил Шендр, – гражданский образец, но вполне пристойный.
– Откуда знаешь? – удивился я.
– Я ведь раньше в учебке военной был, – ответил Шендр, – успел нахвататься.
– А как тут оказался?
– Выгнали, – пожал плечами Шендр, явно не желавший развивать эту тему. Ну, и ладно.
– Так, хорошо. Возвращаемся к нашим баранам, – заявил я, – ОСЗ–2 это не очень хороший вариант. Купить ОСЗ–4 можешь?
Шендр отрицательно покачал головой.
– Плохо, – подытожил я, – у меня есть запасная четверка. Но продавать не хочу.
– Да мне, как и сказал, купить не за что, – повторил Шендр.
– Сделаем вот как, – предложил я, – я отдаю тебе свою четверку, ты мне свою двойку. Вернемся из рейда – покупаешь новую четверку и отдаешь мне. Ну а я возвращаю тебе твою двойку.
– С чего такая щедрость? – усомнился Шендр.
– С того, что твоя двойка нас под монастырь подвести может, – пожал плечами я, – нападет стая, и отбиться не сможем. И только из-за того, что ты будешь перезаряжаться лишний раз!
– А чего я тогда просто не могу купить себе после рейда новую четверку и твою тебе же и вернуть?
– Почему не можешь? Можешь. Оплатишь ремонт и чистку, и без проблем.
Шендр почесал макушку.
– А сколько это стоить будет?
– Пять кредитов.
– А твоя ОСЗ точно живая? – продолжал сомневаться Шендр.
– Да вон, сейчас Кузьма подойдет, и у него узнаешь.
– А чего ему отдал? Начала сбоить?
– Нет. Одна моя, вторую нашел. Моя в нормальном состоянии, а найденную отдал, чтобы он ее проверил.
Шендр раздумывал несколько секунд.
– Ладно. Дождемся тогда, что скажет этот твой Кузьма и будем от этого отталкиваться. Если оружие в нормальном состоянии – я согласен.
– Вот и славно, – кивнул я и, открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, как…
– Вот ты где, урод!
Возле нашего стола стоял тип, с которым я совсем недавно сцепился на улице.
Он совершенно бесцеремонно отодвинул стул, плюхнулся на него, схватил мою кружку с пивом и одним глотком осушил ее до половины.
– Это мое пиво, – сообщил я ему.
Но он лишь отрыгнул и принялся вещать.
– А я-то думаю, где ты запропастился? Я ведь никаких извинений так и не дождался, и нам помеш…
Он споткнулся на полуслове, уставившись на энергопистолет, лежащий прямо передо мной на столе.
– …Нам ведь помешали, – тут же продолжил он, – но ничего, я готов тебя простить. Тем более, ты нашел мою пушку. Я уж ее обыскался.
С этими словами он попытался дотянуться до оружия и взять его.
Я перехватил его руку и отшвырнул в сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Не надо трогать мои вещи! – предупредил его я.
– Или что? – его лицо тут же исказила гримаса злости.
– Или пожалеешь.
– Ты, кажется, не понял, крысёныш, – он подался ко мне всем корпусом и буквально зашипел, – ты должен быть благодарен, что я прямо сейчас тебе башку не открутил. А теперь я заберу свою пушку, ты мне и моим друзьям закажешь еще пива, – он кивнул на парочку, облюбовавшую один из соседних столиков, – и мы мирно разойдемся. Как тебе такая идея?
– Никак, – спокойно ответил я, – у меня есть лучше: ты поднимаешь свою жопу из-за моего стола, приносишь новый бокал пива, вместо того, что сейчас нагло выжрал. Потом берешь своих дружков, и вы все дружно валите в закат. Как тебе такой план?
– Тоже сойдет, – ответил тип, – вот только перед тем, как «валить в закат», мы хотели бы перекусить и выпить. Надо ведь отметить мое новое приобретение!
И он вновь потянулся к моему пистолету. Я выхватил нож из-за ремня и буквально пришпилил его руку к поверхности стола. Тип заорал не своим голосом. Двое его подпевал за соседним столиком резко вскочили на ноги и выхватили ОСЗ. А я уже держал их на мушке своего энергопистоля.
Бахнул выстрел ОСЗ где-то высоко надо мной и справа посыпалась штукатурка, или это так трещал пластик, черт его знает.
Энергопистоль завибрировал в моей руке и один из подпевал, нелепо взмахнув руками, упал на стол.
– Брось пушку! Брось! – не своим голосом орал я на него. Он, было, замешкался, но все же бросил свой ОСЗ на пол.
– Всем замереть! Бросить оружие! Мордой в пол! – в бар ворвался военный патруль.
Мне ничего не оставалось, как подчиниться, – я аккуратно положил свой пистолет на пол, заложил руки за голову и лег на пол.
Это действие повторили все, кроме типа, продолжавшего орать и пытавшегося оторвать руку от стола. Видать, хорошо я нож воткнул, раз до сих пор вытянуть не смог.
– Ну, чего ты воешь? – сержант патруля подошел к столу, на котором все еще пришпиленный корчился тот тип. – О! Ящерица! Что, прищемили хвост?
Сержант хохотнул, а тип, названный «Ящерицей», снова начал ныть.
– Да ладно, ладно, – сержант быстрым движением вытащил нож, освободив руку типа.
Тот плюхнулся на задницу и, продолжая подвывать, принялся баюкать покалеченную руку.
– Кто всю эту хрень начал? – сурово поинтересовался сержант.
– Я, сэр, – отозвался я.
– Какого хрена, парень? Ты что, не знаешь, что в Речном запрещено использовать оружие?
– У меня не было выбора.
– Как это, «не было»?
– Этот, – я указал на продолжавшего сидеть на полу типа, – пытался забрать мое имущество, – мне пришлось защищаться.
– А доказать ты это можешь? – нахмурился сержант.
– Есть куча свидетелей, – я обвел взглядом зал, с неприятным удивлением обнаружив, что и Кузьма, и Литвин, и Шендр спрятали глаза. Они что, боятся этого «Ящерицы»?
– Подтверждаю, – вдруг отозвался Кэссиди, так и оставшийся за стойкой, – я лично все видел. Да и камеры у меня в баре работают.
Спустя десять минут, когда патруль увел «Ящерицу» и его дружков, сержант подошел ко мне и, вздохнув, сказал.
– Тебе повезло, парень. Если бы не камеры, хрен бы у тебя свидетели были. А так, все окей. Но Мать все равно сейчас влепит тебе минус, поставит условный срок, еще и штраф наверняка выпишет.
– Уже, – мрачно отозвался я, – 500 кредов как не бывало, «полезность» снизилась до 0.5, и что еще за условный срок?
– Согрешишь снова, пока он идет – лишишься статуса колониста.
– И что дальше?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– А дальше валишь на все 4 стороны – становишься изгоем.
– Охренительное у вас тут правосудие, – хмыкнул я.
– Все претензии к уроду, который ставил задачи Матери и прописывал ее поведение, – ответил сержант.
