– А когда мы туда придём, они нам кукол начнут дарить, – отозвался второй.
– Или велики! – Поддержал его третий.
Мальчишки вступили в оживлённую дискуссию, высказывая предположения одно абсурднее другого. Каждая фраза встречалась новым взрывом хохота.
– Не вздумайте кто-нибудь туда идти! – Предупредила Полина, когда мальчишкам надоело смеяться и все взоры, наконец, устремились на неё. – Помните утренних красавцев? Этим – нужно то же самое, только начинают они издалека.
– А если они хотят с нами подружиться? – Тихо спросила Марина.
– Зачем?
Девочка смутилась.
– Я не знаю, может быть…
– Не знаешь, значит молчи! – Не совсем вежливо прервала её Иванова. – Каждое действие должно иметь логику, особенно здесь, в "Штуке", когда дело касается отношений между двумя курсами. Эти проблемы позвольте решать мне. Резюме: если сегодня после половины девятого я увижу кого-нибудь на первом этаже, – она запнулась, несколько секунд подумала, потом махнула рукой, – не маленькие, сами придумайте, что я тогда с вами сделаю.
Полина сорвала плакат, скатала его в трубочку, сунула трубочку подмышку и вошла внутрь. Ребята потянулись за ней.
Марина догнала её:
– А можно я это объявление возьму?
– Это ещё зачем?
– Мне чёртики понравились, – призналась девочка, опуская глаза.
Лицо у Полины стало непонятным.
– Добровская, ты издеваешься надо мной? – Слабым голосом осведомилась она.
– Почему – издеваюсь? – Искренне удивилась Мариша. – Они же смешные!
– Кто?
– Чёртики. Я их вырежу.
Несколько секунд Полина решала, издеваются над ней или нет, в конце концов молча отдала плакат.
– Много ли нужно ребёнку для счастья? – Насмешливо осведомился Марек, проходя мимо. – Нарисовали чёртиков – она и рада. Как идиотка детсадовская.
В отношении Мариши только он, пожалуй, мог сказать такую гадость. На него все зашикали, а у Никиты, который во всё время разговора маячил сзади нас, был такой вид, словно он сдерживался из последних сил, чтобы не дать своему сожителю по физиономии. Хоть он по натуре и драчун, но, думаю, сдержался по тем причинам, что и я минуту назад.
– Бывают же такие уроды! – Со злостью произнесла Полина, когда мы очутились в нашей комнате. Я рассеянно кивнула, хотя не совсем понимала, о ком она говорит. В этой школе мне пока ещё не удалось встретить ни одного человека, который не подходил бы под такое определение.
– А ещё психолог, – продолжала моя соседка. – Таких психологов надо по соснам развешивать.
– По поводу сосен – это ты, положим, перебрала, но типаж интересный, – заметила я в ответ. – До сих пор полагала, что все, кто так или иначе связан с психологией – на редкость располагающие к себе люди, через несколько слов могут втереться в доверие к любому индивиду. А наш Марек ведёт себя диаметрально противоположно. Интересно – почему?
– Придурок потому что!
– Полин, не злись. Сама говорила, что мы должны держаться друг за друга, а сама как себя ведёшь?
– Если я буду позволять нашим обижать друг друга, ничего хорошего из этого не получится. Тем более Маришку. Я такой, как она, в четыре годика была. Или даже в три. Куколки, раскраски, чёртики всякие… нарисованные… Вот идиотизм!
– Ты чего ругаешься?
Полина смотрела в свою карточку.
– Помнишь, я Красную Шапочку дегенераткой обозвала?
– Ну?
– Ещё полсотни как не бывало!
– Сколько же у тебя теперь осталось?
Полина приоткрыла рот, словно хотела ответить, но ничего не сказала.
– Сама знаю: ноль.
Полина молча кивнула. Лицо у неё было расстроенным.
– Вот что, – сказала вдруг она. – Сейчас как раз период, когда мы сами устанавливаем правила. Давай договоримся, что если вопрос о количестве очков не задаю я, то он – бестактный.
– А если его задашь ты?
– Тогда всё идёт так, как это и должно идти. Ещё не хватало, чтобы количество очков от меня скрывали!
ГЛАВА 17
Дверь без всякого стука распахнулась.
Заплаканная девочка, возникшая у нас на пороге, заставила Полину резко измениться в лице. Подозреваю, что несколько мгновений у неё продержалась мысль, зачем она вообще взялась за бразды правления.
– Тебе-то чего нужно? – Спросила она.
– Машка уезжает!
– Какая Машка?
– Которую в скафандре вырвало…
Потемнев, словно грозовая туча, Полина вышла из комнаты. Я, чуть помедлив, последовала за ней. Понимаю, что это не очень красиво – лезть не в своё дело, но тогда мной двигало только любопытство – и ничего больше. Командовать Иванова умела – это я уже поняла. А вот насколько хорошо у неё получиться общаться с людьми?
Через минуту я с сожалением поняла, что всего в этом мире уметь нельзя. Точнее, я и раньше это подозревала, а сейчас лишний раз имела возможность в этом убедиться. Из Машиной комнаты Полина вышла донельзя расстроенная.
– Что, совсем плохо? – Спросила я.
Та молча кивнула.
– А если Марека попросить?
– Она наорала на меня, – убитым голосом поведала мне Полина. – Обвинила меня во всём, в чём только можно. И в чём нельзя тоже. Я на самом деле высовываюсь всюду как дура, да? А все не говорят мне об этом только потому, что у меня папа – Сенатор, да? Или нет?
Девочка с надеждой смотрела на меня, губы её дрожали, словно она была готова расплакаться.
Я бы ни за что в жизни не сказала, что я на самом деле думаю по этому поводу. Во-первых, мне с Ивановой ещё пять лет нужно было учиться, во-вторых, если Полина из-за меня уедет из "Штуки" – я этого не смогу себе простить.
– Давай Марека попросим с ней поговорить, – повторила я.
– Какого Марека? – Вскинула на меня глаза Полина.
– Который с Никитой живёт. Он говорил, что занимается психологией – вот и пусть практикуется.
– Это идея. Поговоришь с ним?
– А почему я?
– Мы с ним поцапаемся – это как пить дать.
– С чего ты взяла?
– Я что, по-твоему, себя не знаю? Увижу его, вспомню, как он утром себя вёл со мной – и выскажу ему соображения, как ему жить дальше, он, конечно же, в долгу не останется – и начнётся скандал. А скандал нам не нужен, так ведь?
Я кивнула и пошла к Мареку.
– Кто там ещё? – Раздался голос из-за двери.
– Это я, Марек. Можно войти?
– Никиты нет.
– Я к тебе.
Наступила пауза.
– Ладно, запрыгивай!
Мальчик сидел на диване и печатал в персональнике.
– Чего тебе?
– Марек! – Произнесла я проникновенно. – У меня к тебе громадная просьба. Даже две. Ты не мог бы себя вести хотя бы нанемножечкоповежливее? Хотя бы по отношению к девочкам?
– Нет! Вторая просьба в таком же стиле?
Такой ответ не особенно меня расстроил, ничего другого я не ожидала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});