Дед продолжал: «Я вбегаю в конюшню, вижу, казачий жеребец занят делом. Хоть я и намеревался сыну шею намылить, но тут поцеловал его в лоб. Ведь какая стать у жеребца! Казачьи кони, они, знаете ли, сильные, крупные телом – венгерские, как говорят у нас. А моя кобылица арабская. Две далекие породы. То есть получилась та самая история, что у Мамуна, Гаруна ар-Рашида и его иранской жены. В общем, парочка эта сильно запыхалась – так торопились, словно крыша конюшни на них вот-вот упадет. Дело завершили как нужно, и мы жеребца – за ворота. Очень он удовлетворенный стал, спокойный. Не брыкается, не огрызается, покорный. Так спокойненько пошел себе, как шелковый. Мы открыли ворота и потихоньку его выкинули прочь. Казаки его искали, нашли, но я не знаю, поняли они, что с ним было, или нет… Короче говоря, через двенадцать месяцев появился на свет этот самый Мамун, которого я и добивался, этот белый жеребец. Слава Аллаху, тело о-го-го у него, а мать умерла после родов… В общем, коротко говоря, как ваш казачий шахиншах всех покрыл, так и его жеребец нашу кобылку покрыл! Если говорить о нас, то я считаю: мы в нашем деле не в накладе!»
Все цеховые засмеялись, а я вот не смеялся. Хотя лишь через много лет пойму, какая связь была между казаками и смертью моего отца. Связь была в этом самом жеребце. В жеребце, которого дед на следующий день после смерти моего отца – думаю, не намеренно, но совсем не случайно – загнал насмерть.
Мой отец, казачий конь и наша кобыла, случка, жеребец, наши грузовики и казачьи казармы в Казвине, мой отец, дед, жеребец… Не говори, что тут нет связи! Что говоришь? Причинно-следственной нет?! Что ж, пусть нет причинно-следственной. Но скажи на милость, много ли есть в твоей собственной жизни событий и дел, имеющих причинно-следственную связь? Или наверняка ты скажешь, что все это роман? Опять же пусть так. Писательство – удивительное ремесло! Вот ты сказал «нет причинно-следственной связи», и ты думаешь, ты этим не оскорбил Всевышнего?!
5. Я
Четверг, полдень. С утра до полудня – на кладбище Баге-Тути. Запах почвы. Запах камфары. Запах халвы. Финики… они не пахнут! «Додж» остановился против их переулка. Водитель открыл дверцу, Фаттах и Али вышли. Рабочие уже были здесь, ждали в переулке недалеко от Сахарной мечети. Все подошли к дверям дома, открыл им Искандер, который не упускал случая показать, что он у Фаттахов – домашний человек. Продемонстрировал это и сейчас Мирзе, и Мешхеди Рахману, и водителю, и всем остальным. Приложив руку к груди, стоял в дверях, пропуская Фаттаха. А тот, как вошел во двор, сразу услышал рыдания невестки и ее слова, обращенные к Марьям:
– Ну что с ним сделали? С пустыми руками пришли, Марьям!
Не обращая внимания на невестку, Фаттах открыл редко используемую дверь, находившуюся в середине длинного крытого коридора. Эта дверь вела в другой двор, обычно именуемый задним двором, где стоял небольшой домик и где Искандер с Нани жили еще несколько лет назад, до того времени, как Махтаб исполнилось три года. Теперь этот двор почти не использовался, и, когда Фаттах вошел туда, его встретили паутина и клубы пыли. Дед распорядился:
– Искандер! Здесь все уберите и водой полейте. Здесь рабочие остановятся. Здесь же вечером будем готовить еду. Повара, котлы, котелки, дрова… Скажи Мирзе все, что нужно, чтобы он распорядился. Постепенно отсюда будем передавать еду на женскую половину, а рабочие сделают подъемники из цепей, через крышу, и вот так, из рук в руки, блюдами будут передавать еду в мечеть, для мужчин.
Искандер прикусил губу:
– Простите за дерзость, хозяин, но вот здесь… если вынуть кирпичи из стены – проход во двор мечети откроется.
Рабочие, с сомнением взиравшие на высокую крышу, прикинули тяжесть работы и согласились было с Искандером. И Мешхеди Рахман произнес: «Вот молодец!» – Но дед настоял на своем:
– Делайте, как я сказал, через крышу… Иначе завтра начнут болтать, что он ради своего сына разобрал стену мечети…
Потом дед дал еще одно указание Искандеру – по всей длине коридора повесить занавеску, чтобы отделить женскую половину. И, обняв Али, вместе с ним вышел в главный двор…
* * *
На главном дворе Нани, не снимая чадры, возилась возле бассейна. Мать Али, Марьям и несколько женщин-родственниц сидели на крыльце. Деду не хотелось подходить к ним – тяжело было слышать, как невестка заговаривается. И он сел в сторонке на ступеньках, один. Али тоже сидел, нахохлившись. Марьям с красными от слез глазами обнимала маму и пыталась ее утешить. Рядом Махтаб держала наготове настойку из семян айвы… Дед посмотрел на Нани. Та стояла на коленях возле бассейна. Всхлипывала, и вот завела старинный плач-причитание:
О, Аллах, плач наш по всей земле…
О, Аллах, сердца наши серые, как в золе…
Плачут все, и стенают все…
О горе! Увы! Как жаль!
О горе! Увы! Как жаль!
Дед, сколько ни смотрел, не мог понять, что делает Нани возле бассейна. Она взгромоздила на бортик бассейна большой русский самовар, открыла краник и под тонкой струйкой воды из краника мыла марагинским мылом и полоскала в бассейне коврик-половичок. Дед вообще мало разговаривал с Нани, поскольку ее дела, обычно чисто женские, его не касались, но сейчас подошел и спросил:
– Бог в помощь, Нани. Что это ты делаешь?
– Примите соболезнования, господин… Так, небольшая неприятность. Внучка вашего брата, дочь Эшрат-ханум, запачкала коврик, неприятность с ней приключилась. Вот, замываю, это корр…[53]
– Дело доброе, и Аллах да поможет тебе… Но при чем тут самовар?!
– Я же говорю, господин, это корр, все по шариату, воды из самовара достаточно.
– Воды из самовара достаточно? Ну нет, Нани, если уж корр, то не из самовара.
– Да нет же, господин, достаточно полить из самовара. Наш мулла Али Акбар так объяснил. Говорит, проточная вода.
– Ну правильно, проточная. Но что такое «проточная вода»? По шариату, это вода ручья, или реки, или водопада, или еще чего-то подобного, а в самоваре воды – кот наплакал…
– Нет, господин, мулла четко мне объяснил: если хочешь придать вид законности по шариату, полей из самовара – и достаточно. Я-то ведь в шариате не разбираюсь… Темная совсем, боюсь грех совершить… Но он ясно сказал: «придать вид законности», однако если вашей милости угодно, я не один раз – три раза оболью…
Нани все говорила и не слышала того, что пробормотал дед:
– Ай-ай-ай, мулла Али Акбар, – дед покачал головой. – Вместо того, чтобы людей вере в Аллаха учить, он их учит тому, как придавать вид законности… – И дед вышел со двора и направился в мечеть. Нужно было позаботиться о сегодняшней проповеди и чтобы некролог по сыну составили правильно…
Махтаб подошла к бассейну и своими маленькими ручками попыталась поднять большой самовар – не смогла. Али стал помогать ей. Они вдвоем взялись с боков за ручки самовара и опустили его на землю. Посмотрели друг на друга, и на глаза их одновременно навернулись слезы. Ничего не сказали они друг другу, и Али вернулся туда, где сидел раньше, на ступеньке. А Махтаб тихонько сказала на ухо матери:
– Вообще-то хозяин правильно говорит. Давай я из кувшина еще оболью, хорошо?
* * *
Мирзе поручили закупку провизии к поминкам этого вечера. И он с ног сбился, организуя то и это. Коляска с кучером была в его распоряжении, и вот он мотался по городу туда-сюда – из одного квартала в другой, с этого рынка на тот, от дома аятоллы[54] к дому ходжат-оль-исламу[55], от одного проповедника к другому. И к каждому он находил особенный подход, с каждым человеком говорил немного иначе, чем с другими…
– Мне приказано закупить два харвара[56] риса садри… У нас, к сожалению, нет возможности, пожалуйста, сами доставьте… Дом хозяина, переулок Сахарной мечети. Рабочие для разгрузки есть. Главное качество: чтобы крупный был и с хорошим запахом. Да благословит вас Аллах…
– Побеспокоил вас, чтобы сообщить новость, пожелав вашему превосходительству здоровья и всех благ… Уважаемый сын Хадж-Фаттаха приказал долго жить… Инша Аллах, вы будете поминать его еще много лет… Сегодня в Сахарной мечети поминальный ужин, мы были обязаны поставить вас в известность, иначе не осмелились бы побеспокоить. Присутствие аятоллы для нас неизменно благословение, особенно сейчас, при выражении соболезнований. Не забудьте нас, убогих, в ваших благословенных молитвах…
– Я ваш покорный слуга, уважаемый господин муршид![57] Нет, дорогой мой, какие сладости, я не для угощения пришел… Спасибо, нет, раздеваться и брать миль[58] я тоже не намерен… Я, знаете ли, с детства хилый был и спортом не занимался, а уж сейчас-то, на старости лет… Пришел я к вам, уважаемый господин муршид, с печальной новостью… Хаджи попал в трудности, большие трудности… Луна в Скорпионе, крайне плохая примета, Сатурн, одна из несчастных планет… Погиб сын хаджи, к сожалению… Если не сочтете за труд, сообщите всем парням спортклуба – зурхане… С сегодняшнего вечера в Сахарной мечети поминальное угощение по вечерам…
