Что такого могло произойти, привлекшее столько внимания Гилада, что он не думая, ни минуты помчался туда, оставив меня, свою основную работу, в одиночестве? Руки сами по себе тряслись, но постаралась ухватить одной другую, чтобы никто этого не заметил, да и успокоить саму себя было бы неплохо. «Ничего, он вернется и расскажет в чем дело. Мы же договорились доверять друг другу и все такое. Все должно быть хорошо, на сколько, правда, это возможно», – подобные мысли крутились в голове весь путь до дома. Я плохо помню, как шла со станции до подъезда, поднималась по ступенькам и открывала дверь. Максвелла не оказалось, и впервые за три месяца оказалась в квартире одна именно в тот момент, когда этого совершенно не хотелось.
Не находя себе места, то и дело вскакивала с кресла и бродила по комнате. Ни одно из обычных занятий сейчас не имело смысла, руки непроизвольно дрожали и временами не попадали по клавишам, когда пыталась что-либо написать. Мысли путались, и даже задать правильно сформированный вопрос было трудно. Наконец плюнув на все и написав в текстовом файле огромными буквами: «Где ты?», сохранила его под этим же именем и уставилась на монитор. Вспомнив про последнюю на сегодня таблетку и приняв ее, мои глаза закрылись, а руки просто опустились на колени.
В первом часу ночи телефон ожил, но это оказалась реклама оператора, а у меня сна не было ни в одном глазу. Ни Гиладом, ни тем более Максвеллом даже не пахло, словно они сквозь землю провалились. То, что со мной происходило, перестало нравиться еще несколько часов назад, сейчас же явно чувствовалась скорая истерика. Обхватив себя руками, вышла из комнаты и на всякий случай постучала в их дверь. Никто не ответил, да и не должен был, ведь там точно пусто. Толкнув ее ногой, осмотрела представшую моему взору комнату. Жильцы оставили бабушкину мебель, принесли только свой матрац и набили шкаф костюмами. На подоконнике спокойно лежал выключенный и всеми забытый ноутбук. Переступив порог, провела пальцами по шторке и застыла, пытаясь откреститься от нахлынувших воспоминаний, связанных с этим местом.
Из забвения вывел щелчок, раздавшийся в коридоре и открывшаяся входная дверь. Обернувшись и сделав шаг вперед, уставилась на вернувшегося домой голубоглазого. Словно камень упал с груди, настолько стало спокойнее от его вида здесь. Поборов жуткое желание крепко обнять Гилада, вышла из комнаты и замерла возле двери, наблюдая за ним.
– Не стоило ждать возвращения, вы могли ложиться спать и без меня. – хмуро заметил он, подняв уставшие, но от этого не менее прекрасные глаза, и в тот момент я решила, будто все поняла. За этот вечер, даже не поужинав, думала лишь о нем и том, что могло послужить столь резким переменам в его поведении. Ответ же был прямо передо мной, только мое собственное невежество и слепота не давали шанса увидеть это. Расстегнув пуговицы и стянув с себя пиджак, мужчина обошел меня, едва прикоснувшись к руке, чтобы сдвинуть с дороги, и включил в своей комнате свет.
– Вы меня не просветите? – наконец вернулся дар речи, и скрестив руки на груди, я повернулась на сто восемьдесят градусов, намереваясь получить хоть какие-то объяснения. Приподняв брови, Гилад провел рукой по глазам и принялся расстегивать рубашку, ни капли меня не стесняясь.
– Заместитель начальника отдела, обязанности которого исполнял Есин, и которая сейчас заменяет мистера Кайса, наконец, добралась до нашего с вами дела и взялась за него всерьез. Не сомневаюсь, что тут не обошлось без жалобы со стороны самого Александра, но доказательств тому нет. Она не понимает, зачем нам ехать в Прагу и попыталась не пропустить заявление в посольство о выдаче вам срочной визы. Пока не вернулся Кайс, наше положение весьма шаткое, и каждый день может стать для вас последним днем вне лаборатории. Я пытаюсь это отсрочить, – честно выпалил он, закончив с пуговицами и стягивая рубашку. Закрыв глаза, уткнулась головой в косяк двери и постаралась сложить известные кусочки пазла, но ничего не получалось, о чем-то мне еще не рассказали, знать бы еще о чем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– А где сам Роланд? И почему они больше не бояться меня? – вот что волновало сейчас. Могло ли такое быть, что Комитет знает, что голос не отвечает? Или же они исходят из данных с датчика в голове и делают соответствующие выводы? Когда снова открыла глаза, надеясь понять причину столь долгого молчания собеседника, то поняла, что он стоит всего в шаге и в свою очередь рассматривает уставшее лицо подопечной.
– Роланд выехал на совещание, которое должно пройти в выходные. Его не будет до следующей среды, – про это я помнила, он говорил мне, при мыслях о Викторе, снова невольно передернуло, а так же он предупреждал о скорых изменениях, но вероятно Гилад сам пока не в курсе этого, – возможно, они знают что-то, о чем не знаю я, – в тоне его голоса слышалась неуверенность, голубоглазый сомневался в том, что сказал и понятно почему. Эта фраза намекала на то, что я не все ему рассказала, но кроме того, что голос не отзывается, мне было нечего сказать.
– Она больше не пытается заговорить со мной, но я воспринимала это, как само собой разумеющееся, если учесть видео. Больше мне скрывать от вас ничего, – пожав плечами, потерла висок и оторвала лоб от косяка. Придвинувшись ближе, Гилад едва заметно, наклонил голову и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но тут щелкнул замок, и входная дверь распахнулась, впуская в квартиру Максвелла.
– Идите спать, я приду через пару минут и займу свой почетный караул в кресле напротив, – отстранившись, громко заявил старший агент, покосившись на недоуменный взгляд блондина, который я ощущала на себе затылком. Пожелав им спокойной ночи, решила не спорить и поспешила к себе. Пусть долгое время заснуть так и не удавалось, но подавать виду не стала и время от времени наблюдала за молчаливым, темным и обездвиженным силуэтом наблюдателя. Сегодня была не его очередь, однако он сидел в крутящемся кресле, не сутулился, поставив локти на подлокотники и сцепив пальцы перед собой. Все это время мужчина не шевелился, смотря в одну точку на диване и изредка моргая. В стоявшей темноте трудно было это увидеть, но я замечала, как два блестящих огонька его глаз время от времени тускнеют. Завтра рабочий день, так что мне пришлось постараться заснуть и не думать о пронзительных голубых глазах, смотрящих из тьмы. Агенты рассказывали не про все происходящее у них на работе, пытаясь уберечь мои нервы от того, что творится и какую беду я навлекла на себя. Будь Гилад просто старшим агентом Комитета, ему было бы проще смириться с мыслью о моей судьбе, но будучи еще и Ланкастом, он не мог позволить им так со мной поступить.
На утро, когда будильник выдал очередную мелодию, при звуке которой судорожно отрываю голову от подушки, первая вещь, привлекающая внимание – чашка кофе рядом с кроватью. Протянув руку, обвив пальцами и обрадовавшись теплоте, так захотелось залпом опустошить ее, что потребовалось большое самообладание не делать этого. Первый глоток сразу напомнил о том, кто любит пить именно такой кофе, и никакой другой. Без сахара и сливок, просто черный, вот уже который раз он либо забывает свою кружку рядом с моей кроватью, либо ошибочно думает, что в этом наши вкусы совпадают.
Максвелл дремал в кресле, запрокинув голову и с едва приоткрытым ртом. Эта картина показалась мне забавной и вызвала улыбку. Даже будильник не разбудил его, пол ночи парень занимался явно не тем, чем положено. Допив кофе, встала с дивана, сунула ноги в тапочки и якобы случайно задела блондина. Вздрогнув, он открыл глаза и принялся судорожно осматриваться по сторонам, но завидев меня одну, облегченно вздохнул и провел рукой по лицу. Пока он приходил в себя, забрала одежду и начала собираться на работу.
Вид стажера оставлял желать лучшего. Даже когда я спустя пятнадцать минут покинула ванную, дверь в которую так и не сделали и переодеваться пришлось в туалете, Макс сидел на кухне, помешивая ложечкой жидкость в чашке. Его кофе был и со сливками и с сахаром, что даже позавидовала на этот счет. Наконец растолкав надзирателя и вытащив его из квартиры, у меня создавалось впечатление, словно это не он должен за мной следить, а наоборот. За весь путь не сказав друг другу не слова и наблюдая за тем, как Макс с трудом удерживает себя от желания уснуть прямо стоя в электричке, в глубине души настраивала себя на то, что так даже лучше. Расставшись с блондином возле дверей офиса, настало время переключиться на единственную нормальную часть моей бешеной жизни и отдаться ей.
