меня захлестнула целая гамма эмоций.
В последний раз, когда я мельком заглядывала в это место, здесь была женщина. Мой взгляд скользнул по большой кровати с балдахином слева. Справа был гигантский ковер, рядом – камин, а также ряды книжных полок. Перед камином стоял большой диван и кресло для чтения. Я заметила, что в комнате не было окон, что, как я предположила, было сделано в целях безопасности, но в ней было много яркого освещения, так что темноты не чувствовалось. Как только Райф закрыл дверь, он подошел к шкафу у дальней стены и достал из него подушку и одеяло. Он перенес их на диван и начал застилать постель.
Ладно… вот и ответ на вопрос.
– Это был хороший день. Все выглядели счастливыми, – сказала я, пытаясь справиться с нервами, которые брали надо мной верх.
Он кивнул.
– Совет, похоже, доволен, и народ чувствует себя защищенным в вопросе будущей родословной монархии.
Это была автоматическая реакция, сосредоточенная на свадебном долге, а не на эмоциях, связанных со всем этим. Я поняла. Для него это было деловое соглашение, по крайней мере, начиналось как таковое. Я посмотрела на свой халат на кровати, который, должно быть, принесла миссис Тирт, и покраснела. Оглянувшись через плечо, я заметила дверь в ванную и схватила халат.
Сзади на моем корсете было около двадцати бантиков, завязанных моими горничными, и я знала, что не смогу до них дотянуться. Я подошла к Райфу и покашляла. Когда он поднял на меня глаза, в его взгляде было любопытство.
– Потребовалось три человека, чтобы надеть на меня это платье. Мне нужна помощь со спиной, – сказала я ему, чувствуя, как к моим щекам приливает кровь.
Он кивнул, и я развернулась. Когда я почувствовала жар его тела позади себя, мои глаза непроизвольно закрылись. Он положил теплую руку на мое правое плечо для опоры, а затем один за другим потянул за бантики корсета. С каждым развязанным бантиком верх становился все свободнее, и я сделала глубокий вдох. Я могла терпеть боль ради красоты в особых случаях, и этот был одним из них. У меня наверняка были вмятины на ребрах, но это платье было самым красивым из всех, что у меня были, так что оно того стоило.
Рука Райфа прижималась к моему плечу, и я могла чувствовать его эмоции. Он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть их. Похоть, желание, уважение и страх. Всегда страх.
Когда он добрался до середины моей спины, рукава соскользнули, и я даже не попыталась подтянуть их обратно. Он убрал правую руку, позволив ткани, которую держал, упасть. Передняя часть моего платья внезапно оказалась у меня на талии, и я стояла с обнаженной грудью лицом к книжному шкафу. Мои глаза все еще были закрыты, сердце бешено колотилось, и я судорожно вздохнула.
Мне следовало прикрыться и пойти в ванную. Мне следовало приложить усилия, чтобы закатать рукава и изобразить шок от своей неожиданной наготы. Но я этого не сделала. Потому что вместо того, чтобы отвернуться, Райф подошел ко мне еще ближе. Его тело внезапно прижалось к моему, а затем его дыхание коснулось моей шеи. Жар расцвел у меня между ног в предвкушении. На мучительные десять секунд он навис над моей шеей, просто дыша, и мне захотелось протянуть руку и, схватив его за волосы, притянуть его вниз, чтобы он поцеловал мое тело. Но я знала, что не могу торопить его. Буря эмоций, захлестнувшая его, была чем-то таким, с чем он должен был разобраться сам.
Основной эмоцией был страх. Как раз в тот момент, когда я больше не могла этого выносить, его губы опустились на мою шею, и я застонала, откидывая голову назад, к нему. Его руки обхватили мою грудь, и я повернула голову, приближая свой рот к его.
Поцелуй, который у нас был той ночью, когда он был пьян, был ничем по сравнению с тем, что он подарил мне сейчас. Этот поцелуй был голодным, мучительным и абсолютно всепоглощающим. Наши жадные языки ласкали друг друга, а потом внезапно он отстранился от меня. Я всхлипнула, когда он развернул меня лицом к себе. Я тяжело дышала, запыхавшись, и не знала, что делать.
В тот момент его взгляд был свирепым. И тогда я почувствовала. Каскад страха, исходящий от него, захлестнул меня.
Я шагнула ближе, потянувшись к нему.
– Чего ты так боишься? – спросила я.
Он покачал головой, положив руку на мое колотящееся сердце, прямо между моих обнаженных грудей.
– Влюбиться в тебя. Потерять тебя. Быть внутри тебя. Не быть внутри тебя. Все в тебе пугает меня, Лани, – его слова были такими естественными, такими полными правды, что я не могла не уважать их.
Я шагнула ближе, обхватив ладонями его подбородок с обеих сторон.
– Позволь мне любить тебя. – Я смотрела ему в глаза, даже не уверенная в значении этой фразы, в том, что я на самом деле пыталась сказать. Она просто вырвалась сама собой. Я прижалась еще ближе, скользнув пальцами вниз по его брюкам. – Позволь мне заботиться о тебе. – Я поцеловала его в шею. – Исцелить тебя.
Я схватила его за руку, а затем прижалась губами к его щеке, собираясь заговорить снова, когда его руки крепко сжали мою талию, а затем он подхватил меня. Убрав руку с его пояса, я обхватила его ногами, пока он целеустремленно нес меня к кровати.
Когда мы добрались до нее, он бросил меня на матрас и помог снять платье. Стоя надо мной, он смотрел на меня сверху вниз, на меня всю, и его глаза блестели.
– Если мы исполним супружеский долг, выбраться из него будет труднее.
Я не хочу выбираться, хотела сказать я, но промолчала.
– Мне нравятся трудности, – заключила я ради его же блага. Слишком быстрый переход к серьезности только напугал бы его.
Его глаза прикрылись, а затем он опустился на меня сверху, показывая, каково это – быть в постели с Райфом Лайтстоуном. И каждая секунда с ним была такой умопомрачительной, как я себе и представляла.
Каждая. Секунда.
Глава 9
Во время празднования бракосочетания лучники пригласили нас с Райфом на пляжи Аркмира на следующий день после свадьбы, чтобы посмотреть соревнования по парусному спорту. Женатые лучники приведут своих жен, и обещаются пляжные игры и солнечные ванны. Звучит весело. Этим утром я сходила к Самаре и попросила ее сшить мне купальник из двух частей, похожий на
