Она задумалась.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Не знаю. Но если ты говоришь все это, чтобы ободрить меня, то не стоит. Ты забываешь, Дарквист, что я эмпат. Неважно, сколько в нем от прежнего Триса, – пусть даже он там весь, и втайне наслаждается тем, что ему удалось поквитаться со мной, – для меня его все равно что нет. Это словно дыра в том месте, где он должен быть, или, скорее, словно какая-то голограмма. Если бы я могла чувствовать его, как чувствую тебя, Трэна, Маккрея, или даже эту паразитку у него на спине, я могла бы продолжать жить с этим – если не считать чувства вины. Но я не могу. Я ухожу, и все тут.
– Ладно. Тогда нечего об этом больше и говорить.
– Э-э… один вопрос.
– Да?
– Я никогда не задумывалась над этим, но тут… Скажи, какого ты пола?
– Ну… мужского, разумеется. Мне казалось, это очевидно. Если бы я был женщиной, зачем бы мне было колесить по галактике, жить в окружении чужаков, вдали от своих, пытаясь стать независимым?
Она достаточно долго общалась с другими расами, и поэтому не удивилась этому рассуждению. В конце концов, мотивы Дарквиста не очень отличались от ее собственных.
– Э-э… прости за любопытство, и если я веду себя бестактно, просто пошли меня подальше, но… ты, случайно, не был одной из жертв той твоей родственницы, нет?
– Конечно, нет!
Дарквист вышел и отправился вниз, в кают-компанию, оставив ее в одиночестве. Она была несколько потрясена разговором, но все же он заставил ее задуматься и над кое-чем еще, кроме собственных проблем.
Дарквист, как всегда, забыл, что она эмпатка. Большинство людей никогда не задумывались о том, кто такие эмпаты, разве что когда пытались обмануть или перехитрить. Отвечая на ее последние вопросы, он говорил правду, но оба раза в его ответах проскользнуло что-то такое… Чувства, которые она уловила в нем, она могла истолковать всего лишь двумя способами, и один теперь можно было исключить. Это объясняло многое, что всегда казалось загадочным в Дарквисте, и подсказывало ей, что звездообразное существо тоже несло на себе тяжкий груз вины.
Поскольку выяснилось, что он не был одной из жертв, оставалась лишь одна возможность – он был преступницей.
* * *
Члены команды собрались в кают-компании, терзаемые опасениями, поскольку подобные собрания после выполнения поручения устраивались редко – как правило, лишь в экстренных случаях. Мысли у всех в основном крутились вокруг возможности того, что во время выброса корабль получил более серьезные повреждения, чем они посчитали сначала, однако в этом случае при объявлении общего сбора чувствовалась бы спешка, а ее не было.
Трис Ланкур не заставил их долго ждать.
– Чуть больше часа назад мы получили по подпространственному лучу общий вызов на аварийной волне, – начал он. – Сообщение очень странное, но… нет, сначала прослушайте его сами. Компьютер! Воспроизвести запись сообщения!
– Похоже, кто-то совсем спятил, – заметил Джимми Маккрей. – Или это какая-то ловушка. Это довольно близко к границе – почти что ничья земля.
Трис Ланкур кивнул.
– Тем не менее, мы поймали вызов и должны что-то сделать. Я послал на базу сообщение, но пройдут часы, если не дни, прежде чем оно дойдет и оттуда кого-нибудь отправят. Я не имею понятия, есть ли в этом секторе другие корабли Биржи, но мы проверили координаты, и выяснилось, что если мы сейчас повернем, то, поскольку мы приближаемся к отмеченному на карте пространственно-временному тоннелю, мы сможем добраться дотуда меньше чем за три дня.
– Только этого нам еще не хватало, – прокомментировал Дарквист. – Я бы сказал, что нам не стоит за это браться. Пусть им помогает кто-нибудь, кто лучше вооружен и находится в лучшей форме.
По-видимому, он выразил общее мнение, но Ланкур был готов к этому:
– Судя по тому, как скакал этот луч, я могу заключить, что сигнал был разослан во всех направлениях. Тот сектор границы довольно опасен. Справа от него лежит участок, на который претендуют миколианцы, а на участок прямо за ним – мицлапланцы. Пятьдесят шансов на пятьдесят за то, что сообщение будет перехвачено кем-нибудь из них, если не теми и другими сразу. А поскольку, как справедливо заметил Маккрей, эта территория ничейная, туда тут же слетится куча всяких негодяев, прежде чем до нее успеет добраться кто-нибудь из наших. Стоит кому-нибудь из них первым отреагировать на этот сигнал бедствия, и права с легкостью перейдут к другому.
– Тем более стоит забыть, что мы его слышали, – заметил Трэннон Коуз.
Ланкур вздохнул.
– Мне очень хотелось бы, но я не могу. Как вы все знаете, я больше не хозяин себе на все сто процентов. Будь это частный вызов, я еще мог бы проигнорировать его, но «Вабаф» не просто судно, ходящее под флагом Биржи, – оно находится в собственности и под управлением самой Биржи. А если затронуты интересы Биржи, я обязан забыть о собственных интересах. У меня не остается выбора.
– Зачем тогда было созывать собрание? – спросил Трэннон Коуз.
– Потому что я не обязан тащить вас с собой. Мы можем остановиться, и я возьму челнок и отправлюсь один. На это, правда, уйдет несколько лишних дней, но если перед нами появится превосходящий нас по численности противник, вы сможете убраться, оставив меня. – Он немного помолчал, потом добавил: – Разумеется, если вы будете участвовать, вы определенно сможете потом потребовать вознаграждения за спасение. Мне, конечно, хотелось бы работать в команде, но я не могу вас заставлять. Однако должен предупредить, что если я отправлюсь один, то мне придется действовать как агенту Хранителей, а не как члену команды, и все, что я найду, станет собственностью государства. Если же команда примет участие в ответном рейде на сигнал бедствия, она сможет претендовать на все, что найдет.
– Если только нас не обдурят, каждый из нас должен получить уйму денег за Горячий Цех, – напомнил Джимми Маккрей. – Опаснее работы Первой Команды может быть только спасательная операция. Если бы мы потерпели неудачу, или если бы в опасности была другая команда, я еще занялся бы этим, но гоняться за правительственным исследовательским судном, когда мне вот-вот должны заплатить кругленькую сумму…
– Ты получишь свои деньги, Маккрей, – ровно сказала Модра. – Он говорит дело, Трис.
– Что ж, ладно, я отправляюсь один. Но хотя деньги за Горячий Цех и избавят нас на какое-то время от работы Первой Команды, позволят подлатать «Вдоводела», и даже, возможно, отдохнуть и развлечься где-нибудь, это все, на что их хватит. Мы так и останемся дочерним предприятием. Наемниками. – С этими словами он взглянул на Модру. – Я подумал, что, возможно, нам понравилось бы самим быть себе хозяевами.
– Да, это не помешало бы, – признал Дарквист. – Но после того, как нам выпала первая на долю этой команды удача, мне боязно испытывать ее и дальше.
– В том, чтобы быть наемным работником, есть свои плюсы, – заметила Модра. – И потом, вероятность того, что там действительно найдется что-нибудь стоящее, довольно мала.
– Возможно, – сказал Трэннон Коуз задумчиво. – Но я не слишком-то верю в удачу, равно как и в неудачу, и мне кажется подозрительным, что наши заказчики решили удержать это дело при себе, а не выставить на торги на Бирже. А если нам понадобится поддержка, то с положением Триса мы сможем вызвать себе на помощь весь военный флот.
Джимми Маккрей пожал плечами:
– Вообще-то, нам все равно лететь в ту сторону. Почему бы и нет?
– Я полечу туда, куда скажет Джимми, – пискнула Молли.
Ланкур обвел их взглядом.
– Дарквист?
– Действительно, почему бы и нет? А вдруг мы попали в полосу везения?
– Я говорю «нет», – ответила Модра твердо.
– Со мной трое, или даже четверо, против одного, – отозвался Ланкур. – Команда будет действовать как команда. Модра, если ты не хочешь принимать в этом участия, ты можешь дать расписку, что не претендуешь на то, что мы найдем, и остаться на борту.
Она вздохнула.
– Да нет, я в деле. Интересно только, что вы скажете этим демонам.
Книга II
МИЦЛАПЛАН: ЗОЛОТАЯ КОМАНДА
БОЛЬШАЯ ИГРА
Пересаживаться из космического корабля в запряженный лошадьми экипаж было как-то странновато.
Извозчик, средних лет херувим с косматыми бакенбардами и сизым бесформенным носом, выделявшийся из толпы также благодаря крошечным глубоко посаженным глазкам, оглядел потенциального седока с некоторым отвращением. Этот парень был совершенно не похож на тех, кто обычно уезжал из космопорта, тем более на этой планете. Конечно, он мог просто приходить сюда по делу, но даже в этом случае его одежда вызывала большие сомнения.
Пассажир был среднего роста, но казался крупнее. Такую внешность обычно называют внушительной – вот только она была не того рода, что внушает еще и уважение. Он был мускулистым, худым, но не тощим; у него была смуглая оранжево-коричневая кожа и монголоидные черты лица, но на щеках пробивалась трехдневная щетина, слишком густая для монголоидных типов. Уже одно это само по себе придавало ему неряшливый и какой-то неподходящий вид, а сюда стоило прибавить еще и давно требовавшие стрижки иссиня-черные волосы до плеч, и просторную хлопковую рубаху со штанами, в которых он к тому же явно спал ночью, и грязные ногти, отросшие настолько, что походили скорее на когти. Да и совершенно не уместные на таком лице яростные голубые глаза стального оттенка определенно добавляли сомнений в чистоте его происхождения – хотя полеты в космос, как правило, были семейным предприятием и легкие мутации не были чем-то из ряда вон выходящим. От него даже пахло как-то… противно, и извозчик призадумался, а стоит ли вообще брать такого пассажира, который того и гляди провоняет весь экипаж.
