его трясло от ярости.
Дан не сопротивлялся, покорно принимая слова, что били больнее ударов.
— Ни я один ей не пара, — хрипел, задыхаясь. Затем добавил что-то на своем таинственном языке.
— Неважно, — Рома присмирел, будто понял его, тогда как мне оставалось гадать о смысле сказанного. — Это мой выбор.
— Но не ее, — Дан словно упрекал его в эгоизме. — Она, ведь не знает? — усмехнулся. — Всю жизнь собирался скрывать?
— Сам не лучше, — Рома сильней надавил ему на горло. — Или откровенно обо всем рассказал? — усмехнулся.
Дан в одно мгновение стал серьезным. Извернулся и, нанеся удар, вырвался из захвата. Еще несколько сокрушительных ударов — и Рома упал перед ним на колени, корчась от боли.
— Я запрещаю… — бесстрастно произнес Дан, неуловимо влетая в речь иностранные фразы, неосознанно переходя с одного языка на другой. — … она моя — снова проскочило на русском.
Если Дан оставался равнодушен к чужим страданиям, все сильней выкручивая руку Ромы, то я не могла и дальше оставаться безучастной.
— Пожалуйста! — вступилась за друга. — Отпусти его.
На этот раз Дан сразу исполнил мою просьбу и отступил. Рома не спешил подниматься, потирая травмированное плечо. Его сердитый взгляд взметнулся на меня:
— И ты выбрала его? — вопрос прозвучал как укор.
Мне вновь пришлось быть жестокой с ним:
— Передо мной никогда не стоял выбор.
В его глазах отразилась разочарование и сожаление. Он поднялся на ноги, и сказанные слова прозвучали как прощание:
— Надеюсь, ты не пожалеешь.
Сокрушенная, я следила за его удаляющейся фигурой. Звук шагов, как равномерных ход маятника, увлекал меня в гипнотический транс. Как свистящим щелчком кнута сознание хлестнуло тревожным предчувствием.
— Рома! — кинулась следом за ним, даже не представляя, что скажу ему. Но было слишком поздно: свернув за угол дома, я увидела, как он поймал первую попавшуюся машину. Я упустила его.
Порыв ветра заставил меня обнять себя за плечи. Невыносимо холодно. Не представляла, что делать дальше.
— Дан?! — в испуге потерять и его обернулась. Как тень, он и так следовал за мной. Прижал палец к губам, приказывая молчать. Скоро я услышала нечто необычное, совсем непохожее на привычные звуки ночного города.
Это напоминало лязг. Словно животное скребет когтистой лапой по кафелю или чему-то такому же твердому. Затем я услышала пробирающее до мурашек прерывистое дыхание.
— Беги! — скомандовал Дан, сосредотачиваясь взглядом на чем-то невидимом во мраке ночи.
Словно из ниоткуда перед нами возникли отвратительные создания. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Они походили на собак, только намного крупнее. У них полностью отсутствовала какая-либо шерсть, вместо ушей складками свисала кожа, а из пасти торчали огромные клыки, с жутким видом торчащие из пасти. Настоящие порождения ада.
В отличие от меня Дан не пришел в парализующий ужас от их вида. Он сделал в воздухе замысловатый пас рукой и на уже знакомом непонятном мне языке, переполненном согласными, выкрикнул что-то, со стороны звучавшее как команда. Все «псы», как один, скрипуче заскулили и послушно опустили морды, прижимаясь всем телом к земле.
Я зачарованно наблюдала за развернувшейся картиной. Хищники были подчинены, но Дан не спешил расслабляться, словно готовясь к бою. Вскоре я услышала то, что он распознал уже давно — чью-то неспешную поступь.
Главный шел впереди, два других — по обе руки от него. Все трое затянуты в черную кожу: куртки со шнуровкой и высокие ботинки. На лицах маски с изображением жутких гримас, шокирующие и вызывающие отторжение, а в руках — длинные клинки. Дан же был безоружным, один против троих. И несмотря на это, отчаянно первым ринулся в бой. Самоубийство.
Ударил одного в живот, и тот отступил, согнувшись пополам. Едва успел увернуться от второго, когда тот атаковал холодным оружием.
Они снова сошлись, но в это раз у Дана было по клинку в каждой руке. Судя по уверенным движениям, он умел с ними обращаться. Молниеносным выпадом принизил грудь третьего — из раны потоком хлынула кровь, и поверженный рухнул на землю.
От страха и адреналина мое сердце бешено заколотилось: никогда так близко я не видела смерть, никогда не была свидетелем убийства. А в том, что после такого ранения невозможно выжить, я не сомневалась.
Дан не стал задерживать внимание на убитом и атаковал следующего. Тот оказался сильнее предыдущего — ему удалось рассечь Дану плечо. Я поморщилась, представляя какую боль это причинило, но он не проявил никаких эмоций и только с еще большей животной яростью в бой.
Лезвием полоснул по голени, сбивая соперника с ног, и устремил острие ему в грудь, но тот увернулся, перекатившись на живот. Дан продолжал наносить удары и металл со звенящим криком сталкивался с асфальтом, когда противник раз за разом ускользал.
Всё дальнейшее походило на фильм ужасов. Взмах стали — и незнакомец в маске осел на колени, еще один — и к ногам Дана упало обезглавленное тело.
Пораженная, я не сразу сообразила, что теплая жидкость, окропившая меня, ничто иное как кровь. Рефлекторно стерла ее с шеи и груди — по дрожащим ладоням расходились алые разводы. В нос ударил металлический запах. От накатывающей тошноты шумными глотками ловила ледяной воздух.
Запах смерти привлек собакоподобное существо: оно остановилось передо мной, обнюхивая землю. На трясущихся ногах я попятилась назад, оступилась и упала на спину. Жуткая псина оскалила зубы, гортанно рыча, и уверенно подступала. Медленно, чтобы не провоцировать резкими движениями, я отползала назад. Мощные лапы отпружинили от земли, и существо обрушилось мне на грудь.
Попыталась закричать, но только беспомощно засипела — жгучая боль обожгла горло. Не могла даже шевельнуться: монстр давил своим весом, не позволяя вздохнуть. Клацнув пастью, он снова потянулся ко мне, на этот раз намереваясь окончательно разорвать на куски. Но вдруг неестественно дернулся и рухнул рядом со мной, корчась словно в предсмертной агонии. Сама была близка к ней.
Я задыхалась, и в попытке освободить горло от наполнившей его жидкостью перекатилась на бок, откашливаясь. Чья-то крепкая хватка перевернула меня обратно на спину. Первым импульсом было вырваться и спастись бегством, но тело отказывалось подчиняться, безвольно распластавшись на земле.
Дан склонился надо мной, осматривая рану.
— Все будет хорошо, — повторял как мантру, подхватывая меня на руки, — все будет хорошо.
И, наверное, я ненадолго отключилась, потому в следующую секунду вместо черного неба увидела белый потолок и яркий свет.
Взгляд бегал по незнакомым предметам обстановки, пока не зацепился за женскую фигуру в дверном проеме. Хотя сознание туманилось, и я сразу узнала ту самую блондинку, которую видела сегодня с Даном.
