Стивен все так же сидел, отвернувшись от нее, и Шелли уже решила, что не дождется никакой реакции на свое предложение. Но вдруг он резко повернул к ней побледневшее лицо и дрожащей рукой провел по ее волосам. И Шелли снова — в который уже раз — показалось, что какие-то слова готовы сорваться с его губ. Она замерла в ожидании, даже сердце на мгновение перестало биться в ее груди. Воздух вокруг сгустился. Но Стивен покачал головой, и слова — если он и собирался их произнести — так и остались невысказанными.
— Хорошо, — вместо этого произнес он. — Я и не ждал от тебя ничего другого. Только позволь мне сказать оно: ты моя жена и скоро станешь матерью моего ребенка. Я не настолько глуп, чтобы пренебрегать вещами, на которых основывается наша жизнь, поэтому никогда не говори, что ты для меня безразлична. И знаешь, я бы очень хотел стать для тебя мужем по-настоящему. Вот как сейчас.
Это были не те признания, которые Шелли, несмотря на доводы разума, жаждала услышать от Стивена. Но и они стали для нее потрясением. Произнесенные им слова свидетельствовали о вещах, которые, как принято считать, современные мужчины предпочитают игнорировать, — о верности, о долге, об уважении к семейным ценностям, о готовности помогать и оберегать, что бы ни случилось.
То, что предложил ей Стивен, было неожиданно щедро, благородно и, самое главное, надежно. Шелли в который раз приказала себе перестать гоняться за несбыточными мечтами и принять мужа таким, какой он есть: без любви в сердце, зато с чувством долга в душе. В конце концов, соглашаясь стать его женой, она и о таком счастье помыслить не могла. Любая женщина на ее месте была бы несказанно рада.
Шелли застенчиво дотронулась до загорелой руки Стивена и погладила — жест, который снился ей сотни раз, но на который она до этой минуты не решалась. И это-то после их интимных ласк!
— Это значит «да»? — тихо спросил Стивен.
— Ты же сам говорил, что правила игры мы устанавливаем сами. Условия нашего брака меняются, и никто не знает, что нас ждет впереди. Да, я соглашаюсь, но сама еще толком не знаю, на что.
— Хотя бы на то, что мы должны делить постель. Заметь, я говорю не о сексе. Если это способно навредить ребенку, то с этим можно и потерпеть.
Шелли слушала и не верила своим ушам. Еще меньше она верила глазам, которые уверяли ее, что муж волнуется и пытается скрыть это странное, непривычное для него состояние.
На память сразу же пришла другая ночь в другом месте. Она, лежащая на кровати в его роскошной спальне. И Стивен, сидящий рядом. Его внезапное, ошеломительно внезапное предложение выйти за него замуж. И то же мучительное волнение, сквозившее в темных, пылающих странным огнем глазах.
Что же все это значит? — судорожно теребя в руках край простыни, спрашивала себя Шелли. И опять не находила ответа.
— Но я не могу понять, зачем тебе нужны близкие отношения со мной? — наконец решила она поставить точки над «i». И опять увидела, как Стивен отвел взгляд.
— Не все ли равно? — уклончиво ответил он. — Ты же не говоришь, почему не против спать с мужчиной, которого не любишь.
— Кроме любви есть и другие чувства, — растерянно пробормотала Шелли. Вместо того чтобы добиться правды от Стивена, она сама едва не открыла ему свое сердце. Еще чуть-чуть — и с ее губ сорвалось бы предательское «Люблю!».
— Пусть будет так, — подвел итог их разговора Стивен.
Шелли приникла к обнаженной груди мужа, чувствуя себя усталым странником, который, так и не дойдя до цели, решил отдохнуть на полпути. А потом подняла голову и посмотрела на Стивена. Впервые без боли и внутренней борьбы.
12
— Шелли! Ради Бога, перестань суетиться и посиди со мной!
— Не могу. Мне нужно написать список экономке, чтобы она купила все необходимое.
Стивен появился на пороге кухни и долгим взглядом, в котором явственно читалась тревога, окинул жену.
— Как ты себя чувствуешь?
— Очень хорошо. — Шелли улыбнулась и повернулась к нему — восхитительная молодая женщина, полная здоровья и жизненной силы, с огромным животом, который не могло скрыть платье с высокой талией. — Не волнуйся так понапрасну, Стив. Ребенок должен родиться только в следующем месяце.
— Ужасно, что сегодня мне нужно лететь во Францию. Оставлять беременную жену одну, в малолюдной местности… Может, все-таки положить тебя в больницу в Глазго? На всякий случай…
— Не бойся. И занимайся делами со спокойным сердцем.
— Но меня не будет целую неделю!
— И что? Ты и так приезжаешь сюда только на выходные. — Шелли не понимала, что вдруг произошло со Стивеном. Всегда такой спокойный, уверенный в себе и в будущем, он вдруг не на шутку разволновался перед отъездом.
— Никуда не выходи, хотя бы пока не наладится погода, — продолжил он в том же духе. — Вполне возможно, что сегодня вечером пойдет снег.
На улице действительно похолодало. Но снегопад в апреле?
— В Шотландии все может быть, — сказал Стивен в ответ на вопросительный взгляд жены. — Дождь на Новый год, и метель в июне.
Когда она стояла на пороге, провожая мужа, он вдруг обернулся и порывисто прижал ее к себе.
— Шелли… — задыхаясь от волнения, начал Стивен, но его прервали.
Шофер, сидящий в машине, посигналил, давая понять, что они безбожно опаздывают. И это была правда: Стивен все откладывал момент прощания.
— Мне нужно сказать тебе столько важного! — уже идя к машине, крикнул он. — Но не сейчас, в этой спешке! Просто дождись меня, слышишь, милая?
«Милая» — это слово еще долго звучало в ее мозгу. Скорее всего волнение заставило Стивена быть таким нежным и внимательным — особенно в последний месяц. И забота тоже. Иначе как объяснить перемену в его поведении? Неужели все мужья настолько меняются, когда их женам предстоит рожать?
С той самой предрождественской ночи они стали спать вместе, хотя больше не занимались любовью. Стивен боялся навредить ребенку, которого она носит, но засыпали они всегда, обнявшись. И иногда, проснувшись под утро, Шелли открывала глаза и видела устремленный на нее взгляд мужа, полный странного огня, нежности… и затаенной боли.
И еще были непонятные фразы, полные недомолвок и скрытого значения. Сколько раз Стивен порывался что-то сказать ей — возможно, открыть свое сердце, — и Шелли замирала, не зная, что сулит ей его признание — возрождение безумных надежд или мрачное отчаяние. Но всякий раз слова оставались невысказанными. И она терялась в догадках, в чем причины его скрытности. Неужели она недостойна доверия близкого человека?
А ведь за последние месяцы они действительно стали близки, порой даже мыслили одинаково. Прежние скованность, отчужденность, боязнь показаться смешным остались в прошлом. И часто, засыпая рядом со Стивеном, Шелли отчаянно хотела прошептать: «Спокойной ночи, любимый!» Только сознание того, что муж ее не любит, а только выполняет свой долг мужчины перед женщиной — матерью его первенца, останавливало готовые вырваться слова…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
