арену. Одной проблемой сейчас станет меньше.
— Последние слова, наглый щенок? — процедил Грэм, встретившись со мной в проходе.
— Я старший архимаг, — хмыкнул я. — Не веришь? Ну не верь. Ты ошибся, Грэм. Как ошибся Якоб Валлин и его отец. Как ошиблась Пион Дин. Меня не так просто убить. Один раз я уже умер. Второй раз пока рано.
— Не представляю, что произошло, но умом ты тронулся, Ларсен, — произнёс он, сморщившись.
— На самом деле нет, и сейчас поймёшь почему. Но как же легко довести тебя до ярости.
Тот сжал зубы, но пока моё насмешливое лицо бить было нельзя.
Мы вышли на арену, когда-то показавшуюся мне довольно впечатляющей, но после арены в Рашдене… мелочь и пустовато. Почти тихо, по сравнению с тем рёвом и гулом, что заполнял всё пространство там. Даже далеко неслабые глушилки звука не справлялись, тут же было почти тихо. Конечно, некоторые люди на трибунах уже сидели, кто любит наблюдать за кровавыми стычками, а пока мы утрясли все юридические вопросы, тут ещё и объявление сделать успели, так что народ собирался.
— Граф Грэм Рассел против барона Кирка Ларсена. Смертельная дуэль, — прошло объявление по всей арене.
Огляделся по трибунам. Особенно на ложи для особых гостей. Ого, батя Фрост! Смотрит на меня, лицо ничего не выражает, задумчивое. Там же Эшли и Вилмер что-то наперебой ему говорят. А ещё недалеко… Надо же, Лотти! Помахал ей. Выглядела взволнованной, но слегка махнула ручкой, другой теребя огненную шевелюру.
— Ты зря не боишься смерти. У тебя ни опыта, ни силы, — процедил Грэм.
— Мне сто сорок семь, — оскалился я, запустив покров астральной молнии. Плотный и мощный, доказывающий ранг моего ядра. Грэм напрягся, стал серьёзнее. И сдаться ему я никак позволю. Появилась густая сера дымка. — Это ты называешь магией тени? Ха, не мой профиль, но я покажу тебе магию тени!
— Псих, — пробормотал Рассел, становясь в стойку.
— К бою! — прозвучало сообщение, а я уже начал строить формацию одного теневого заклинания. Быстро и открыто. Такое не скрою. Вилмер прав: всё равно Гелия и все остальные узнают. Лучше заявлю о себе, покажу, что и не собирался скрываться!
В меня сразу полетели потоки тени, но я просто уклонялся или принимал на покров. Ещё немного. Да, магия медленнее. Грэм влетел в ближний бой, но я легко парировал удары загоревшегося артефактного меча, посылающего волны пламени.
— Это всё что ты можешь? — проревел он.
— Я только разогреваюсь. Смотри, давно не использовал. Клинок ночи.
В руке сформировалась как якорь ледяная рукоять, а на ней появился очень сжатый сгусток тени длинной под два метра, что следовал за ней. В заклинании тяжело настолько сильно сжимать магию, посылая вдаль, сильно уменьшает стабильность заклинания. Но в энергетическом мече около себя вполне приемлемо!
Лицо Грэма приняло выражение глубочайшего шока, но я уже и звуки глушил, и заряжал астральные молнии. Стал наступать на Грэма, на всей скорости размахивая протазаном в одной руке и двухметровым сгустком тени в другой. На арене стало темнее от рассеивающейся магии, озаряемой аметистовой молнией.
— Давай, слабак! Покажи, что ты лучше сынишки! Хотел меня убить?! Так давай, попробуй!
За этим последовал взмах мечом, кончик разбился о покров той же стихии, но разная мана конфликтовала. Меч бил в него мощным потоком тени. Следом удар протазана, от которого Грэм едва уклонился, отпрыгивая назад. Он сжал зубы и послал целый ураган серпов, которые я отбивал мелкими молниями и взмахами оружия.
А теперь, формация что открыто, на всю мощь нарастала рядом со мной.
Дыхание Небесного Дракона.
Череда аметистовых молний с гулом, лёгким грохотом и стрёкотом разрядов рассекла поток тени старшего архимага, что заполонял собой всё пространство под барьером.
Его накрыло полностью, он стал похож на теневой метеор. Заклинание буквально сдувало его покров, не давало ответить. Лицо исказило болью, от проникающей под защиту энергии.
Сдаться… ещё мог бы. Заплатив определённые огромные штрафы. Вот только нас накрыл изолирующий барьер, а тень и молнии закрыли его, скрыв лицо. Прямое столкновение мощи магии, уклониться от моих атак у Рассела не выходило и я одерживал верх. Самоуверенность ослепляет, в последнее время много таких, столь же много, как когда я был молод и многие ошибочно считали «Альраи построил шесть колец, сидя за книгами в безопасности, на самом деле ничего не умеет». Рассел же хотел меня прикончить и смерть его сына — лишь одно из оправданий.
— Сдаюсь, пощады! Сдача! — завизжал он во все лёгкие. Но… да — бесполезно. Как с Якобом.
Его защита неплоха, у него даже есть их примитивные артефакты. Тут их использовать можно. И я уже подскочил в упор на излёте атаки. Ускоренный тычок копья в совершенно дезориентированного, обожжённого с ног до головы человека. Тела архимагов прочны и он отдал всё в защиту. Думаю, ядро на грани коллапса после такой нагрузки.
Вот только теперь его грудь пронзило бритвенно острое лезвие и выдало последний разряд.
С коротким вскриком боли, что я уже позволил услышать всем, тело обуглило. Грудь разорвало фонтаном палёных ошмётков, крови и облаком дыма. Искалеченный труп, который теперь даже не опознаешь, упал на землю ристалища.
Рассеял всю магию и облегчённо вздохнул.
— Ты сам этого захотел.
Арена взревела. Колеблющийся барьер, который едва не обрушила густая астральная энергия и обилие тени, отключился. Итак… Лотти в какой-то прострации, Осборн, движется сюда, выпрыгнув с ложи, остальные двое за ним… ох…
— Ваша светлость, рад новой встрече, — сказал я, подбегавшему герцогу.
— Ты! — взревел он. — Лжец и… как ты… что ты сделал с Эшли?!
— А? — я уставился на него, потом на бежавшую Эшли. Повисло молчание, та догнала магистра и встала передо мной.
— Отец, что это за реакция?! Как ты можешь?!
— Отойди, ты из-за него попала туда! — рыкнул он. — Кирк, что ты такое? Что ты с ней сделал?! Отвечай или, клянусь Солнцем, я убью тебя!
— За то, что спас и послужил опорой, достойная награда, ваша светлость, — заметил я ровно. — Но… влюбил в себя своими поступками и поведением. Или ваша дочь свободы воли иметь не должна?
— Осборн, не перегибай. Кирк для неё идеальная партия, — сказал подбежавший Вилмер, что положил руку на плечо брата. Вот, уважаю!
— Не стоило её отпускать,
