Ее жизнерадостность так заразительна, подумал Маркус.
Несмотря на то что он в свое время специально изучал наиболее важные особенности классической архитектуры, античность сама по себе никогда особо не интересовала его. Маркус был человеком нового времени. То есть он предпочитал изучение астрономии и возможностей паровых двигателей.
Но сегодня он, к собственному удивлению, вдруг попал под очарование пыльных археологических экспонатов.
Он смотрел на Ифигинию, изучавшую роспись античных ваз… Ей к лицу углубленное созерцание, подумал Маркус. Такой красивой он видел ее лишь однажды — в своих объятиях в галерее Лартмора.
Если бы он не знал всей правды, то мог бы предположить, что тогда она впервые в жизни испытала блаженство в мужских руках.
И тут, безо всякого предупреждения, в нем проснулось желание — горячее, сладостное, почти невыносимое. Маркус был потрясен — и почти возбужден. А самое главное — глубоко разочарован.
Эти внезапные жгучие вспышки страсти посещали его все чаще и с каждым разом становились все сильнее и сильнее. Этим утром он проснулся на рассвете — и понял, что мужество его окаменело, как у мраморной статуи.
А теперь пришел в возбуждение при одном лишь взгляде на Ифигинию, порхающую по музею… Все это было бы очень забавно, если бы не причиняло чертовских неудобств.
Сладостное предвкушение становилось уже почти невыносимым. «Скоро, — решил Маркус. — Очень скоро я буду любить ее…»
Или это произойдет совсем скоро — или он отправится в Бедлам.
Маркус заставил себя сосредоточиться на огромной амфоре, перед которой остановилась Ифигиния.
— Этрусская, как вы думаете?
— Нет! Несомненно, греческая. — Ифигиния перевела взгляд на второй ряд покрытых пылью ваз. — Очень любопытные, не находите? Что за совершенные, изысканные линии!
Какое поучительное сочетание мастерства и интеллекта в росписи!
— Впечатляет, — согласился Маркус, а глаза его скользили по нежной округлости ее груди.
Ифигиния повернула к нему лицо — и поймала жадный взгляд на своем декольте. Щеки ее вспыхнули.
— Вы узнали что-нибудь полезное, милорд?
— О греческих амфорах?
— Конечно. Разве мы не о них говорим?
— Я узнал очень многое, миссис Брайт, но далеко не все.
Ифигиния подарила ему улыбку, какой учитель поощряет способного ученика.
— В вашем характере заложено стремление постоянно желать большего, милорд. Трудно удовлетворить страсти разбуженного интеллекта, не правда ли?
— Совершенно верно. Но к счастью, кое-какие страсти можно утолить, Ифигиния. Для этого необходимы только подходящее место и время.
Беркли — тучный, близорукий поверенный Маркуса — вошел в библиотеку графа без малого четыре пополудни. Он задыхался. Пот градом катился по его круглой лысине.
— Вы посылали за мной, сэр?
— Посылал. — Маркус поднял голову от своих записей. — Благодарю вас за то, что поспешили.
— Не стоит, милорд. — Беркли с облегчением рухнул в кресло, вытащил шелковый носовой платок и промокнул лоб. — Вы же знаете, я всегда к вашим услугам. Чем могу быть полезен?
— Попрошу вас сделать две вещи. Во-первых, выясните все о собственности под названием Брайт-Плейс. Я сам ничего не знаю о нем, но думаю, это одно из новых интересных предприятий.
— Брайт-Плейс находится в Лондоне?
— Не уверен. Полагаю, это может быть и на побережье. — Маркус припомнил рисунок возвышения, на котором стояли дома. — Одно из двух, но скорее всего это владение все-таки расположено в каком-то крупном городе. Я видел эскизы, на них был ряд домов явно городского типа, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Ясно. — Беркли тяжело вздохнул, поправил очки и сделал пометку в своем блокноте.
— Второе — я прошу вас собрать все сведения о некоем мистере Брайте.
Беркли встревоженно взглянул на него поверх очков. Потом вежливо откашлялся.
— Вы подразумеваете покойного мистера Брайта?
— Да.
— Умерший муж известной миссис Ифигинии Брайт с площади Утренней Розы?
Маркус холодно улыбнулся:
— Одно из полезнейших ваших качеств, Беркли, состоит в том, что вы всегда посвящены во все последние слухи и сплетни.
Беркли пропустил реплику мимо ушей и только нахмурился:
— Вы хотите, чтобы я собрал сведения о покойном, милорд?
— Вот именно. — Маркус откинулся на спинку кресла. Вытащил последнюю модель своей гидравлической ручки, заботливо осмотрел стальное перо. Слава Богу, не течет… — Естественно, вы должны действовать крайне осторожно.
— Естественно. — Беркли еще раз промокнул лоб платком. — Где вы посоветуете начать сбор информации об усопшем?
— Лучше всего с Девона.
— Девон велик, милорд. Не могли бы вы указать более конкретное место?
— Попытайтесь поискать в маленьком местечке под названием Дипфорд.
Глава 8
На следующий день, в десять минут четвертого, Ифигиния влетела в гостиную тети Зои. Амелия едва поспевала за ней.
— Мы прибежали так быстро, как только могли. — Ифигиния первым делом взглянула на тетю, сидевшую на красном бархате нового дивана в римском стиле. Затем перевела взгляд на лорда Отиса, потягивавшего бренди в другом конце комнаты.
— Слава Богу, ты здесь! — возопила Зоя голосом актера древнегреческой трагедии.
Лорд Отис, невысокий приземистый мужчина с кустистыми бровями на добродушном лице и редеющими седыми волосами, в отчаянии посмотрел на кузин:
— Новое несчастье…
— Что случилось? — Ифигиния развязала ленты нарядной белой шляпки с пышными оборками. — По твоей записке я поняла, что произошло нечто ужасное, тетя.
— Я получила новое письмо от вымогателя, — простонала Зоя. Взяла двумя пальцами сложенный листок бумаги и протянула его Ифигинии. — Взгляни сама.
Ифигиния схватила письмо. Она сразу заметила сломанную черную печать со знакомым изображением феникса. Потом громко прочла вслух:
Мадам.
Если желаете и дальше хранить в тайне одно очень личное событие своей жизни, то принесите пять тысяч фунтов на Ридингское кладбище к памятнику миссис Итон.
Будьте на месте ровно в полночь. Деньги должны быть оставлены на плите в центре памятника. Приходите одни, мадам, в противном случае в следующий раз сумма возрастет вдвое.
Ваш Феникс.
Амелия тяжело опустилась на стул.
— Значит, мы оказались правы. Первое письмо было только началом.
— Я вас предупреждал, — хмуро заметил Отис. Он пересек комнату, подошел к Зое и обнял ее за плечи. — Вымогатели всегда возвращаются за новой данью. Это настоящие хищники.
— Что же мне делать? — причитала Зоя. — Я выдержала первый взнос, надеюсь, выдержу и второй. Этот негодяй настолько хитер, что руководствуется в своих требованиях здравым смыслом! Но не могу же я платить ему до конца дней своих! Рано или поздно он пустит меня по миру!
