— Как же тебе удалось загнать на крышу американца?
— Да я и не знала, что он на чердаке! Обозленный неудачей Пауль так стянул ему руки… Хорошо, что Сид мало пил… Я это поняла после, а когда увидела его на крыше — здорово перепугалась!
— А я?! — На глаза Снежины навернулись слезы. Софи бросилась ей на шею.
— Никогда, никогда больше не буду звать Пауля. Он злой, сумасшедший.
— Ладно, детка… в конце концов ты хотела провести рыцарский турнир и рыцарь выявлен. — Снежина кивнула на шарф, завязанный на плече дочери. Наш юный герой достоин награды.
— Ты не поняла, мама. — Софи печально улыбнулась. — Он полез на верхотуру не из-за меня. Он хотел разбиться.
— Странные фантазии для молодого человека… Полагаешь, он наркоман или крези?
— Ни то, ни другое. Я насмотрелась всяких придурков… Думаю, у нашего гостя хранится в шкафу какой-то скелет. Может, несчастная любовь, а может и другое…
— Глубина переживаний зависит не столько от реальных фактов, а от способности воспринимать их. Очевидно, сын Арчи восприимчив, склонен к проявлению бурных чувств. Отсюда и его драмы. Сердечные раны двадцатилетних! О, как они мучительны, как невыносимо глубоки и как быстро проходят… Оставляя эффектный шрам, столь украшающий мужчину в зрелости. Произнося монолог, Снежина любовалась собственным отражением рядом с Софи. Удачная композиция и чрезвычайно удачное освещение. Шелк для лампах в спальне Снежины подобрала теплого шафранового тона, бросающего на лица мягкие, живые отсветы.
— А знаешь, что было потом? — Интригующе прищурилась Софи. — «Общий стог»! Конечно, я не собиралась прятаться в соломе, поскольку Пауль и Кеннет уже стояли наготове, пуская слюнки, и ссорились из-за права первому нырнуть в стог. Но Кери зашептала мне: «Давай проведем эксперимент! Я подговорила Юргена выключить свет и объявить, что испортились пробки. Спорим, этим воспользуются наши восточные принцы! Представляешь — свет неожиданно зажжется, а в соломе — столь высокопоставленные особы! Не терпится отомстить этому задавале за выброшенный тюльпан». Он утром не подарил ей цветок, — пояснила Софи.
— Когда все вышли, я, Кери и ещё три девушки забрались в стог. Ну и колючек накосили в этом году! Все платье в репьях… Едва запустили кавалеров с завязанными глазами, погас свет… Вокруг завозились, зашуршали, засопели… Раздались визги… Ко мне кто-то подобрался и взял за руку. — Софи сделала интригующую паузу.
— Не поверю! Неужели Хасан? — Засомневалась Снежина.
— Кто бы это ни был, поцеловал он меня упоительно. Как принцессу, которую собирается увезти на белом коне… Это было… — Софи задумалась… Благоговейно! И страстно. Честное слово, страстно.
— Ты и в самом деле не поняла, кто осчастливил тебя?
— Когда свет вспыхнул и парни стали вытаскивать из сена свою добычу, я оказалась одна.
— Весьма романтично. На Кеннета не похоже…А уж на Пауля тем более.
— Кеннет поймал по ошибке Клару, а Пауля очень ловко подловила Кери.
— Где были восточные гости?
— Увы, их не удалось обнаружить даже поблизости от амбара. Уж я проверила… — А в розовой спальне, где остановился Сидней, горела настольная лампа.
Снежина улыбнулась: — Не станем вычислять твоего принца. Должны же быть в замке хоть какие-то тайны.
Над Флоренштайном поднималось солнце, в кронах старых лип чирикая, возились птицы, мирно журчала вода поливалок на изумрудных газонах, ароматный ветерок колебал легкую штору в спальне графини. После затянувшихся до рассвета вечеринок Снежила любила поспать всласть. Она плотно задергивала бархатные гардины, спасаясь от лучей утреннего солнца. В этот день она решила не пропустить завтрак молодежи и вежливо распрощаться с тем, кто должен был покинуть имение. Арабы явно загостились, и вчерашний маскарад, очевидно, не соответствовал их представлению об отдыхе в аристократическом поместье. Снежина слышала голоса, смех на лужайке, чувствовала ласку солнечного луча, лежащего на её щеке, но не могла открыть глаз. Приятная дрема охватила её обнаженное тело, скрытое атласными простынями цвета мяты. «Бог с ними… Пусть разбираются сами», — решила она, растягиваясь по диагонали огромной кровати и возвращаясь к мыслям о предстоящих путешествиях.
Часы показывали начало первого, когда в двери постучала горничная.
— Доброе утро, графиня. Прошу прощения, вы просили доложить, когда гости начнут разъезжаться.
— Передай от меня наилучшие пожелания. И позови Софи после того, как они отбудут.
— Фролейн Софи нет в замке.
— Объясни толком, кто и где… — Отбросив на спину взлохмаченные волосы, Снежина села. Румяная курносая девушка в кружевном переднике и наколке на гладко зачесанных волосах таращила на неё полные недоумения глаза.
— Я думала, молодая графиня у вас… Там господа англичане ждут… Они собрались уезжать.
— А где американец, арабы?
— Американец не выходил к завтраку. Арабские господа тоже.
— Ничего не понимаю… — Накинув пеньюар, Снежина позвонила в комнату дочери, затем в гостевой флигель. Телефон Софи не отвечал, горничная из флигеля сообщила, что уже убрала спальни арабских джентльменов. По всей видимости, они покинули замок на рассвете.
Пораженная догадкой, Снежина закрыла глаза.
— Передай господам Бенедикт наилучшие пожелания. Скажи, что я и Софи чувствуем себя неважно после вчерашнего стола. Очевидно, устрицы были недостаточно свежие… — Сказала она горничной. — Ступай.
Как только за Мартой закрылась дверь, Снежина взялась за телефон следовало немедленно сообщить о случившемся мужу. Девочка сбежала. Либо… либо её похитили. Или… — Снежина позвонила в розовую спальню. Голос Сида звучал хрипло.
— Прости, Сидней… Ты случайно не видел сегодня Софи?
— Госпожа графиня? Снежина? Доброе утро. Вернее, день… Нет… После прогулки на крыше я ушел к себе. Кстати, вчера вы…
— Не сейчас. Потом поговорим, мальчик.
Снежина собралась набрать номер Генриха, подсчитывая, какое время суток сейчас в Барселоне. Но аппарат зазвонил сам.
— Поместье графа Флоренштайн? — Официально поинтересовался мужской голос с певучим акцентом. — Могу я побеседовать с графиней Снежиной? Это говорит Мухаммед Али — Шах.
— Мухаммед? — Снежина оторопела. — В чем дело?
— Я беспокоился, что госпожа графиня станет волноваться относительно дочки. Все хорошо. Я только что говорил с пилотом моего «Гольфстрима». Софи в сопровождении моих подчиненных Хасана и Гариба летят в Фарух. Я уже приготовил для девочки самый пышный прием.
— Не знаю, какие аргументы я могу ещё представить… — Снежине хотелось швырнуть трубку в улыбающееся лицо своего далекого собеседника. Ты ошибаешься, Мухаммед. Клянусь.
Они встретились семь лет назад в Париже. Мухаммед Али — Шах, возглавлявший колоссальную нефтяную компанию, назначил свидание графине. Страна Мухаммеда не пошла по пути социализма, хотя уровень жизни и социального обеспечения в ней превышали все плановые показатели развитого социализма. Наследник огромного состояния и древнего аристократического имени метил в премьер-министры, имея блестящую репутацию. У него было две девочки от любимой жены. Старшая дочь уже кончала школу. Али — Шах неоднократно, ссылаясь на старую дружбу, приглашал к себе супругов Флоренштайн, обещая самые изысканные восточные развлечения. Снежина, естественно избегала встречи с человеком, к которому не испытывала даже обыкновенной симпатии. Она сбежала из его апартаментов в крымском доме, а надменный царек не пошевелил и пальцем, чтобы постараться продолжить курортный роман с болгарской красавицей. Обидно. Уж слишком легко он овладел ею, а потом лишил удовольствия выразить решительный отказ на развитие отношений.
Мухаммед выследил Снежину во время её поездки во Францию, позвонил в отель и пригласил на ужин в ресторан «Ле Мерис», отличающийся роскошной обстановкой в стиле мадам Помпадур. Овальные медальоны на стенах а ля Буше, золотая парча на окнах… Столик, накрытый на две персоны, отгораживала от зала старинная ширма, расшитая алым шелком и золотом. На подставке у стола возвышалась ваза с колоссальным букетом огненных лилий.
Мухаммед сохранил поджарость фигуры и непроницаемое выражение скульптурного лица. Теперь он носил европейский костюм с бабочкой, лишь светлый платок с перевязью покрывал его голову. Снежина не сомневалась, что где-то по соседству засели его стражники. Она порадовалась, что оделась в тон — малиновый бархат костюма и золотые украшения гармонировали с интерьером. Снежина чувствовала себя некомфортно на враждебном её одежде фоне, и даже собираясь куда-либо, частенько загадывала: совпадет — повезет.
Она терялась в догадках относительно настойчивости Мухаммеда, разыскавшего её в Париже и умолявшего о встрече.
