Допплер тяжело и хрипло дышал.
– Оставь меня в покое, – простонал он наконец. – Зачем ты меня преследуешь, ведьмак?
– Ты задаешь глупые вопросы, Тельико, – сказал Геральт. – Чтобы завладеть лошадьми и внешностью Бибервельта, ты разбил ему голову и бросил на безлюдье. Ты продолжаешь пользоваться его личностью и плюешь на неприятности, которые тем самым ему доставляешь. Дьявол знает, что ты собираешься делать еще, но я порушу твои планы в любом случае. Я не намерен ни убивать тебя, ни выдавать властям, но из города ты должен убраться. Я прослежу за этим.
– А если не захочу?
– Тогда я вывезу тебя на тачке в мешке.
Допплер вдруг раздулся, потом так же неожиданно похудел и начал расти, его кудрявые каштановые волосы побелели и выпрямились, упав на плечи. Зеленый жилет низушка маслено заблестел и превратился в черную кожу, на плечах и манжетах заискрились серебряные шипы. Пухлая румяная физиономия удлинилась и побледнела.
Над правым плечом выдвинулась рукоять меча.
– Не подходи, – хрипло проговорил второй ведьмак и усмехнулся. – Не приближайся, Геральт. Я не позволю к себе прикоснуться.
«Ну и паршивая же у меня ухмылка, – подумал Геральт, потянувшись за мечом. – Ну и паршивая же морда. Ну и паршиво же я щурю глаза! Так вот как я выгляжу! Зараза!»
Руки допплера и ведьмака одновременно коснулись рукоятей, оба меча одновременно выскочили из ножен. Оба ведьмака одновременно проделали два быстрых мягких шага – один вперед, второй вбок. Оба одновременно подняли мечи и быстро завертели ими в воздухе.
– Ты не можешь меня победить, – буркнул допплер. – Потому что я – это ты, Геральт.
– Ошибаешься, Тельико, – тихо сказал ведьмак. – Брось меч и возвращайся в тело Бибервельта. Иначе пожалеешь, предупреждаю.
– Я – это ты, – повторил мимик. – Ты меня не победишь. Не можешь победить, потому что я – это ты.
– Ты даже понятия не имеешь, что значит быть мной, векслинг.
Тельико опустил руку, стиснутую на рукояти меча.
– Я – это ты, – снова сказал он.
– Нет, – возразил ведьмак. – Нет. И знаешь почему? Потому что ты – маленький, бедный, мягкосердечный допплер. Допплер, который, как ни говори, мог убить Бибервельта и зарыть его тело в зарослях, обретя тем самым абсолютную безопасность и абсолютную уверенность, что не будет раскрыт никогда, никем, включая и жену низушка, известную Гардению Бибервельт. Но ты не убил его, Тельико, потому что это было свыше твоих сил. Потому что ты маленький, бедный, великодушный допплер, которого друзья называют Дуду. И в кого бы ты ни превратился, ты всегда остаешься таким. Ты умеешь копировать только то, что в нас доброго, а того, что в нас злого, не понимаешь. Вот каков ты – допплер.
Тельико попятился, упершись спиной о полотно палатки.
– Поэтому, – продолжал Геральт, – сейчас ты превратишься в Бибервельта и спокойно подашь мне лапы, чтобы я мог тебя связать. Ты не можешь сопротивляться мне, потому что я есть то, что ты скопировать не в состоянии. Ты знаешь об этом прекрасно, Дуду. Ведь на несколько секунд ты перенял и мои мысли.
Тельико неожиданно выпрямился, черты его лица, только что бывшего лицом ведьмака, расплылись и разлились, белые волосы заколебались и начали темнеть.
– Ты прав, Геральт, – проговорил он невнятно, потому что в этот момент его губы изменяли форму. – Я перенял твои мысли. Ненадолго, но этого было достаточно. Знаешь, что я сейчас сделаю?
Кожаная куртка ведьмака вдруг перекрасилась в блестящий васильковый цвет. Допплер улыбнулся, поправил шапочку цвета сливы с эгреткой, подтянул ремень лютни, закинутой за спину. Лютни, которая только что была мечом.
– Я скажу тебе, ведьмак, что сделаю, – засмеялся он звучным и серебристым смехом Лютика. – Я пойду, сольюсь с толпой и потихоньку изменюсь в кого угодно, хоть бы в бродягу. Потому что уж лучше быть бродягой в Новиграде, чем допплером в пустыне. Новиград мне кое-чем обязан, Геральт. Возникновение города нарушило среду, в которой мы могли бы жить, жить в наших естественных телах. Нас уничтожали, охотясь словно на бешеных псов. Я – один из немногих выживших. Я хочу жить и выживу. Раньше, когда за мной в холода охотились волки, я превращался в одного из них и бегал вместе со стаей по нескольку недель. И выжил. Сейчас я тоже так поступлю, потому что не хочу больше шнырять по урочищам и зимовать в буреломах, не хочу быть вечно голодным, не хочу бесконечно быть мишенью для стрел. Здесь, в Новиграде, тепло, есть еда, можно заработать, и тут очень редко стреляют друг в друга из луков. Новиград – это стая волков. Я присоединюсь к ней и выживу. Понимаешь?
Геральт медленно кивнул.
– Вы предоставили, – продолжал допплер, кривя губы в наглой Лютиковой улыбке, – скромную возможность ассимилироваться краснолюдам, низушкам, гномам, даже эльфам. А чем я хуже? Почему мне отказывают? Что надо сделать, чтобы получить возможность жить в этом городе? Превратиться в эльфку с глазами серны, шелковистыми волосами и длинными ногами? А? Но чем эльфка лучше меня? Тем, что при виде эльфки вы сучите лапками, а при виде меня вас тянет блевать? Подавитесь вы такими аргументами. Я все равно выживу. Знаю как. Будучи волком, я бегал, выл и грызся с другими за самку. Как житель Новиграда я буду торговать, плести ивовые корзины, попрошайничать или воровать, как один из вас, стану делать то, что обычно делает каждый из вас. Кто знает, может, даже женюсь.
Ведьмак молчал.
– Да, – спокойно продолжал Тельико. – Я ухожу. А ты, Геральт, не станешь меня задерживать, ты даже не пошевелишься. Потому что я несколько секунд знал твои мысли, Геральт. В том числе и те, в которых ты сам себе не хочешь признаваться, скрываешь даже от себя самого. Ведь чтобы меня задержать, тебе пришлось бы меня убить. А эта мысль тебе претит. Правда?
Ведьмак молчал.
Тельико снова поправил ремешок лютни и направился к выходу. Он шел смело, но Геральт видел, как он сутулится и горбится в ожидании свиста клинка. Он сунул нож в ножны. Допплер остановился на полушаге, оглянулся.
– Бывай, Геральт, – сказал он. – Благодарю тебя.
– Бывай, Дуду, – ответил ведьмак. – Желаю удачи.
Допплер повернулся и двинулся в сторону многолюдного базара резвым, веселым, раскачивающимся шагом Лютика. Так же, как и Лютик, он размахивал левой рукой и так же, как и Лютик, щерил зубы, проходя мимо девушек. Геральт медленно двинулся следом. Медленно.
Тельико на ходу перехватил лютню, замедлив шаг, взял два аккорда, потом ловко отбренчал на струнах знакомую Геральту мелодию. Слегка повернувшись, пропел. Совсем как Лютик:
Весна вернется и, как прежде,Дождем омоет скоротечным.Так есть и будет. Ведь надеждаВсегда горит Огнем Извечным.
– Повтори это Лютику, если запомнишь! – крикнул он. – И скажи, что «Зима» – неудачное название. Баллада должна называться «Вечный Огонь». Прощай, ведьмак!
– Эй! – раздалось вдруг. – Эй, стиляга!
Тельико удивленно обернулся. Из-за палатки вышла Веспуля, бурно раскачивая бюстом и осматривая поэта зловещим взглядом.
– За девками бегаешь, изменщик? – прошипела она, все призывнее размахивая грудью. – Песенки распеваешь, сукин кот?
Тельико снял шапочку и поклонился, широко улыбаясь характерной Лютиковой улыбкой.
– Веспуля, дорогая, – сказал он ласково. – Как же счастлив вновь видеть тебя. Прости, сладенькая моя! Я должен тебе…
– Должен, должен, – прервала Веспуля громко. – И все, что должен, сейчас заплатишь!
Огромная медная сковорода блеснула на солнце и с глубоким звучным стоном опустилась на голову допплера. Тельико с неописуемо глупой гримасой, застывшей на лице, покачнулся и упал, раскинув руки, а его физиономия начала вдруг изменяться и расплываться, переставая походить на что-либо. Видя это, ведьмак прыгнул к нему, на бегу срывая с прилавка ларька огромный ковер. Бросив ковер на землю, он двумя пинками загнал на него допплера и быстро, но плотно завернул.
Усевшись на упаковку, отер лоб рукавом. Веспуля, не отпуская сковороду, зловеще поглядывала на него. Толпа густела.
– Он болен, – сказал ведьмак и вымученно улыбнулся. – Это ради его пользы. Не давите, добрые люди, бедняге нужен воздух.
– Вы слышали? – спокойно, но звучно спросил, проталкиваясь сквозь толпу, Ляшарель. – Давайте не будем! Давайте разойдемся! Сборища запрещены. Караются штрафом!
Толпа мгновенно рассредоточилась, но только для того, чтобы проявить Лютика, резвым шагом приближающегося под звуки лютни. Увидев его, Веспуля дико взвизгнула, упустила сковороду и помчалась через площадь.
– Что с ней? – спросил Лютик. – Дьявола увидела?
Геральт поднялся с ковра, который тут же начал слабо шевелиться. Ляшарель медленно подошел. Он был один, его личной охраны видно не было.
