тысяча сильных телом и духом физически крепких здоровых мужчин, ибо слабые на передок давно бы приняли ислам, а слабосильные не вынесли бы этой каторги больше месяца. Взять их к себе на борт мы не можем, ибо места у нас на сто, максимум на двести человек, отпускать нам их тоже некуда, так как кругом сплошная дикость, в которой способны выжить немногие. Вы можете себе представить, чтобы я собрал всех этих людей и сказал бы им: «Господа, а теперь идите на все четыре стороны, потому что вы нам не нужны»?
- Нет, - ответил каперанг Толбузин, - такого я представить не могу, не тот вы человек.
- Вот именно, не тот, - хмыкнул Сергей-младший. - А теперь, Никифор Васильевич, скажите, что из всего этого следует?
- Не знаю, Сергей Васильевич, - пожал тот плечами. - Первое, что приходит в мою голову, это то, что надо высадить этих людей на берег, указав им сухопутную дорогу в вашу Аквилонию.
- Не дойдут, - отрезал младший прогрессор. - В течение первых трех суток группа утратит целостность единого отряда и распадется на враждующие банды, которые займутся грабежом местного населения, а в итоге не переживут первой же зимы. Нет, нам такого не надо, совсем не за тем Посредник предавал этих людей в наши руки. А потому мы пойдем совсем другим путем. Главным трофеем этого боя я объявляю сами галеры со всем их содержимым, но гребцы на них должны быть не бессловесными рабами, а нашими товарищами, добровольно налегающими на весла, как это принято в Аквилонии. Но, помимо гребцов, галерам нужны командиры. В этот ранг я собираюсь произвести ваших лейтенантов Балашова и Касаткина, а также мичмана Некрасова. Других подходящих командиров для этих кораблей у меня нет. И в тоже время вы сами, Никифор Васильевич, моим решением производитесь в должность командующего отрядом кораблей с временным чином контр-адмирала. Штаб свой будете держать на «Медузе», которая становится вашим флагманским кораблем.
- А вы сами, Сергей Васильевич, как же? - спросил Толбузин.
- А я сохраню за собой общее политическое руководство экспедицией, отдав все морские и военные дела специалистам, - ответил тот. - В качестве усиления я переведу на каждую из галер по одному офицеру-практиканту из бывших летчиков и одному взводу морской пехоты вместе вашими прикомандированными людьми, из которых вы и будете формировать палубные команды, а вашим заместителем по десантно-абордажной части становится капитан Гаврилов. В общих чертах пока так, а дальше будет видно. Самое главное - благополучно привести наш отряд в Аквилонию, на чем моя миссия будет закончена, а ваша карьера в нашем обществе получит заслуженное продолжение.
- А вы, Сергей Васильевич, быстры умом и решительны, аки Петр Великий, - усмехнулся новоиспеченный аквилонский контр-адмирал. - Не успел отгреметь бой, а у вас уже готов план будущих действий почитай на месяц вперед, а может быть, и на всю жизнь.
- А я, Никифор Васильевич, просто думаю о том, как в подобном случае поступили бы Сергей Петрович с Андреем Викторовичем, и делаю точно так же, - ответил младший прогрессор. - Пока, как видите, у меня кое-что получается. Главное, что надо иметь в виду, это то, с какой целью Посредник выставил на нашем пути эти три галеры: только ли для того, чтобы мы развлекли себя стрельбой по плавающим мишеням или Он имел в виду нечто большее, чем банальное боевое слаживание нашей роты морской пехоты. Действовать в таких случаях всегда положено по максимуму, не ограничиваясь полумерами и не боясь предстоящих трудностей, ибо только через них приходит настоящий успех.
- А вот это - золотые слова, Сергей Васильевич! - воскликнул Толбузин. - Помнить эту истину не мешало бы каждому порядочному офицеру, и не только офицеру, но и государю.
- Вы, Никифор Васильевич, не делайте мне комплиментов, а лучше скажите, из какого времени, по вашему мнению, могли попасть сюда эти галеры и каков предполагаемый национальный состав их гребных команд? -спросил Сергей-младший.
- Могу предположить, - сказал тот, - что это шестнадцатый век, первая половина семнадцатого. В более позднее время магометанские пираты хоть и свирепствовали в море, но набегов на побережье уже не учиняли, ибо к тому времени европейские государства, в первую очередь Франция, уже достаточно усилились и могли дать отпор поползновениям на своей территории. Национальный, как вы выразились, состав гребных команд может быть самый разнообразный. В первую очередь это моряки с захваченных французских, испанских, итальянских и даже британских кораблей; потом, там могут быть жители местностей подвергшихся разграблениям, черные рабы из Африки, и даже наши с вами соотечественники, захваченные во время татарских набегов, а также христианские жители Валахии, Польши и Балкан. Я знаю об этом не понаслышке, ибо в конце царствования Петра Великого имение моих дальних родственников, расположенное под Пензой, подверглось набегу и разорению со стороны татарских разбойников. В тот раз со всей округи в плен увели более трех тысяч мужиков с семьями, и столько же народу было убито за непокорство или потому, что они не выдержали бы дальнего пути. Поелику мы, русские, весьма свободолюбивы и склонны к побегам из плена, то и продавать таких рабов старались подальше от Родины, откуда до России попросту не добраться.
- Понятно... - Сергей-младший потер подбородок. - Ну, что же, могу сказать, что, освобождая из рабства британца, француза или испанца, я радуюсь обычной радостью, а если это окажется соотечественник, то мое счастье увеличится вдвойне и втройне. А теперь давайте готовиться к высадке на борт этих галер. И вот еще что, товарищи командиры: дайте своим бойцам команду навести на себя боевой грим и вообще привести внешний вид в соответствие боевой обстановке. Поскольку встречают обычно по одежке, нам следует сразу внушить освобождаемой публике определенный пиетет. Аквилонское воинство настолько ужасно, что, встретив его, даже такие людоеды, как пираты Магриба, начинают плакать будто дети, если, конечно, успеют. Первую половину уважения со стороны этих людей мы заработали, попросту перестреляв эту кодлу, теперь следует подкрепить первоначальное впечатление внушительным и угрожающим внешним видом, чтобы даже самый завзятый бузотер и бунтарь не вздумал нам возражать.
Час спустя, на палубе флагманской галеры магрибских пиратов.
Первыми, сразу после того, как «Медуза» наконец легла в дрейф, на палубы галер со шлюпок высадились морские пехотинцы. Вблизи зрелище побоища выглядело даже еще менее презентабельным, чем издали, так что первой их задачей
