дивизии приказал, чтобы все части, сдающие огневую подготовку на войсковом стрельбище, выдвинулись туда на лыжах.
Командир полка подполковник Мячин С.В. назначил меня старшим руководителем стрельб. Сдачу огневой подготовки нам приказали провести методом огневого урока, который в то время «вошёл в моду». Теперь, представьте себе, какой объём технических и организационных мероприятий необходимо было провести мне, офицерам и прапорщикам управления полка и 3-й ГПП, чтобы качественно подготовиться и провести сдачу огневой подготовки. К основным из них я бы отнёс следующие:
— разработать проект приказа командира полка «Об организации и проведении стрельб»;
— провести все необходимые предварительные инструктажи личного состава полка, привлекаемого к стрельбам;
— назначить руководителей проведения занятий на учебных точках на войсковом стрельбище и проконтролировать написание ими соответствующих план-конспектов проведения занятий;
— довести требования по выполнению упражнений учебных стрельб из стрелкового оружия до личного состава подразделения охраны — упражнение № 3С, а также до офицеров и прапорщиков управления полка и 3-й ГПП из пистолета Макарова — упражнение № 1, обратив особое внимание на выполнение упражнений в ночных условиях и ряд других организационных мероприятий.
Мне пришлось проявить войсковую смекалку для выполнения этой непростой задачи — сдачи огневой подготовки при минусовых температурах, в ночных условиях, да ещё передвижениях на лыжах в зимней экипировке, с оружием и средствами защиты! Сейчас уже можно раскрыть небольшой секрет, касающийся невыполнения требований следования на войсковое стрельбище на лыжах.
Находясь в штабе полка в своём кабинете, я ещё раз проверил все выше перечисленные вопросы, убедился в том, что все они выполнены и доложил командиру полка о готовности и о задуманных мероприятиях с целью успешной сдачи огневой подготовки и сохранении здоровья личного состава полка.
Вот в чём они заключались. Я позвонил командиру ОАБ — подполковнику Шкрабалюку С.Г., моему бывшему сослуживцу по 59-й Карталинской ракетной дивизии, и попросил у него два автомобиля — боевые машины дежурных сил (БМДС), закреплённые за нашим полком, для доставки личного состава в район войскового стрельбища, чтобы не заморозить их. При этом я уточнил, к какому времени мне необходимы автомобили, и что за 30–45 минут до установленного времени в автопарк прибудут 2 прапорщика полка. Шкрабалюк в ответ сказал, что проблем никаких нет, попросил меня прислать прапорщиков с карточками старших машин, при этом обратить внимание прапорщиков на чёткое выполнение обязанностей старшего машины и соблюдение правил и мер безопасности. После того как мы обсудили все нюансы, подполковник Шкрабалюк, засмеявшись, добавил, что с меня как бывшего сослуживца по Карталинской дивизии причитается. Я, засмеявшись в ответ, пообещал — после успешной сдачи стрельб и окончания проверки.
После разговора с командиром автобата я пригласил к себе в кабинет трёх прапорщиков и поставил им следующие задачи. Двум прапорщикам убыть в автопарк в кабинет командира автобата и получить у него два БМДС (боевая машина дежурных сил) «Урал» и КамАЗ, закреплённых за нашим полком. После получения автомобилей необходимо их сосредоточить за учебным корпусом ТРБ и ждать моего прибытия с личным составом полка.
Следующая задача, которую я наметил для поднятия морального состояния личного состава, проходящего службу по призыву, заключалась в том, что необходимо было покормить бутербродами с маслом и напоить горячим чаем с сахаром личный состав после окончания стрельб в казарме полка. Был вызван командир взвода МТО — прапорщик Черейский Н.Н., которому это и было поручено.
В качестве «благодарности» дежурному по солдатской столовой я выдал фляжку чистого спирта и предупредил Николая Николаевича, чтобы он вместе с дежурным по столовой не стал пить спиртное.
Также я обратил внимание прапорщика, что после окончания сдачи огневой подготовки я с войскового стрельбища позвоню в казарму дежурному по полку и скорректирую время нашего прибытия в казарму, чтобы именно к этому времени были накрыты столы в центре казармы. Прапорщику Черейскому было настоятельно рекомендовано соблюдать бдительность при следовании в казарму из столовой с продуктами.
И вот настало время построения всего личного состава полка, участвующего в сдаче огневой подготовки, в казарме. Я доложил командиру полка о готовности. Командир ещё раз обратил внимание всего личного состава на соблюдение правил и мер безопасности, на условия выполнения упражнений боевых стрельб в ночных условиях, а также на чёткое и беспрекословное выполнение всех команд, указаний и распоряжений старшего руководителя стрельб от полка, то есть моих.
После общего построения я вывел личный состав из казармы для следования к месту сбора. Поглядев в сторону, я заметил, что навстречу мне идёт председатель комиссии нашего полка и обращается ко мне: «Куда Вы идёте с личным составом в такое позднее время?» «Следуем на войсковое стрельбище для сдачи огневой подготовки в ночное время», — ответил я. «На лыжах при таком морозе?» — удивился председатель. Я доложил товарищу генерал-лейтенанту, что по решению председателя комиссии ГИМО более 50 % проверяемых частей и подразделений дивизии сдаёт огневую подготовку в ночных условиях. Многозначительно подумав, он сказал: «Берегите личный состав! Мороз крепчает». «Есть, беречь личный состав!».
Мы выдвинулись к месту сбора, в район учебного корпуса ТРБ, где нас уже ждали два автомобиля БМДС. Перед посадкой личного состава в автомобили, на общем построении, я ещё раз досконально проинструктировал офицеров, прапорщиков, сержантов и солдат и обратил их внимание, что конечный пункт нашего прибытия — это западная опушка леса в 300–400 метрах от войскового стрельбища. По прибытии мы становимся на лыжи и следуем на стрельбище (к въездным воротам полевой учебной базы дивизии). Далее, возле ворот стрельбища, мы должны будем разыграть небольшое представление, показав, что мы сильно замёрзли при совершении лыжного кросса.
Всё, что я указал личному составу, было выполнено. Возле въездных ворот было объявлено общее построение личного состава полка. Я обратил внимание, что чуть-чуть в стороне стоит какой-то военнослужащий в меховой зимней форме одежды и внимательно наблюдает за нами. Как потом выяснилось, это был капитан Белоконь А.П., член комиссии ГИМО по огневой подготовке от Управления боевой подготовки (УБП) РВСН отдела общевойсковой подготовки и учебных центров (4-й отдел УБП РВСН). Тогда он был в должности «офицер отдела».
Забегая вперёд… В дальнейшем, при прохождении службы в Военной академии имени Ф.Э. Дзержинского на кафедре «Управления повседневной деятельностью войск» (кафедра № 3 командного факультета) в составе предметно-методической комиссии (ПМК) «Организация и методика боевой подготовки», меня назначили ответственным за взаимодействие между кафедрой и Управлением боевой
