тоже есть на что посмотреть.
Белоснежные яхты неторопливо рассекают спокойную воду, создают легкие волны, которые едва доходят до берега. А мы сидим с Марком на белом песке длинного и очень широкого пляжа. Сегодня намного жарче, чем вчера, великан стянул с себя рубаху, вот я и залипла. Решила, что после поцелуев имею право. Но, видимо, перестаралась.
Глупая!
— Я увлекался фэнтези, когда был ребенком, — наконец, произнес Марк. — Вот и набил себе разных рептилий. Знаешь, я был домашним ребенком, очень правильным, а потом связался с двумя шалопаями. Они меня испортили.
— Что?
Я удивленно смотрю, как хитрая улыбка расплывается на добродушном лице великана.
— Тебя? Испортили? Ты шутишь.
— Ни капли. А потом… потом уже сложно остановиться.
— Я читала, что тот, кто сделал себе одну татуировку, очень скоро захочет сделать еще одну. Ты об этом?
— Да. Или сведет лазером и потеряет интерес.
— У тебя первый вариант. — Я не удержалась и снова провела взглядом по его обнаженному торсу.
— Ага. — Марк прилег на локоть и выглядел сейчас как отдыхающий бодибилдер или как главарь мафии, который решил расслабиться на природе. — А ты? Хочешь себе набить?
— Нет. — Я смутилась. — У меня не будет так красиво, не получится. Да я и побаиваюсь, не уверена, что это мое. Но на тебе выглядит классно.
Ага, классно! Да у тебя пунктик на его татухах, Дуби.
— А что ты любила в детстве?
— Я?.. — немного растерялась. Прежде он меня не спрашивал ни о чем, я сначала удивлялась, а потом привыкла. — Даже не знаю. Я… да не было особо никаких увлечений, и шалопаев, которые могли меня научить плохому, тоже не было. Я росла не очень общительной, у меня была только Алка.
— А мальчишки?
— Ой нет! Я никогда не могла найти общий язык с ровесниками, да и сейчас понятия не имею, о чем с ними говорить. Ну разве что расписание пар узнать и не закрыта ли столовая на втором этаже. Вот и все. Мне всегда было проще с теми, кто меня старше.
Марк пристально смотрел на меня, я не выдержала его взгляд и отвела глаза. Наверное, сейчас было бы логично рассказать ему все про Вадима, но я не могла. После наших поцелуев, после того, как он обнимал меня, как за руку привел на этот пляж и усадил рядом с собой, я просто не могла вытаскивать на свет свое грязное белье.
Сегодня я хочу быть счастливой. За два года с Вадимом я, как сейчас выясняется, вообще ничего похожего не чувствовала. Все было обманом. Я сама себя обманывала. А теперь смотрю в карие глаза Марка и вижу настоящее. И даже думать не хочу, что когда-то у меня было по-другому.
— Пойдем искупаемся. — Марк кивнул на речку. — Ты как?
— Давай.
На пляже много людей — сюда, как я поняла, приезжают и местные, и туристы, да еще и выходной сегодня, но рядом с нами было просторно. В радиусе метров двух как минимум. Мамы с детишками так вообще в обход к воде ходят.
И когда Марк медленно поднялся во весь свой гигантский рост, потянулся, разминая плечи и шею, вокруг словно стало тише.
А мне стало смешно. Он же самый добрый и сильный мужчина на свете! И никому не причинит вреда. Неужели это так неочевидно?
Да я никогда в жизни не чувствовала себя такой защищенной, как рядом с ним. Для этого, оказывается, не надо бить по морде каждого, кто не так на меня посмотрел. Понятно, Вадик?!
Чертов Полетаев! Как же я хочу забыть навсегда, что ты был в моей жизни!
И ведь удалось: Вадим растаял, как привидение, и больше не появлялся в голове, едва Марк положил мне руку на плечи.
— Ну как? — Великан уже стоял передо мной в одних шортах, которые, как сказала бы Алка, давали богатую пищу для фантазий.
— Пошли! — И, не дожидаясь его реакции, я пулей понеслась к реке.
Прохладная вода дарила легкость. Я повертела головой.
— Марк!
И вдруг увидела перед собой его мощную спину — через мгновение он вынырнул прямо в сантиметрах от меня.
— Эй! — воскликнула я от неожиданности и тут же почувствовала, как прижимаюсь к его груди.
— Напугал?
Карие глаза смеялись, рот растянулся в довольной ухмылке. Мои руки сами оплели его плечи.
— Нисколько, — тихо прошептала ему прямо в губы.
И пусть на нас все смотрят! Плевать!
— Здесь и виндсерферы катаются… — заметила я. Марк купил нам мороженое, и теперь мы не торопясь бродим вдоль берега. — Очень красиво.
— Хочешь, будем сюда время от времени приезжать?
От его вопроса у меня сердце забилось быстрее. Он хочет еще?
— Было бы чудесно…
Марк остановился и тихонько потянул меня к себе.
— Уверена?
Ты ведь не про поездки сюда, верно, Марк? То есть не только про них.
Ты ведь про нас?
— Да.
Он молчал, пытливо смотрел на меня, я видела, что его что-то стопорит, что-то мешает. В глазах застыл вопрос, но он так и не произнес его вслух. Чуть качнул головой, как бы прогоняя мысли, и глубоко выдохнул.
— И я уверен.
Тело наполнилось упоительной радостью. Все верно, не нужны слова, сейчас они лишние, они будут потом. Когда-нибудь…
Мы словно заключили только нам известный секретный договор, а теперь, как довольные заговорщики, гуляли по лесу.
Совершенно нереальный, но такой настоящий день! Такой, как Марк.
Ужин в открытом кафе на берегу реки, тихая музыка и великан, неспешно рассказывающий мне о своем детстве.
А потом начались звонки — сначала один, потом второй, потом третий… Марк отвечал отрывисто, но очень внимательно слушал своих собеседников, не перебивал. По его лицу было решительно непонятно, кто звонит. Я только разобрала, что голоса мужские.
— Все починили, Вера. У нас новый шкаф, есть подоконник и окно. Мы можем возвращаться домой.
Я грустно улыбнулась.
— Ты устала. — Марк нежно коснулся моей щеки, а я тут же прильнула к его руке. — Иди ко мне.
Легко, словно я ничего не весила, Марк поднял меня и усадил к себе на колени.
— Удобно?
Ты спрашиваешь? Серьезно?
Вместо ответа я уткнулась носом в змея, жившего на шее Марка. Змей не возражал.
— Хороший день, —
