— Зря вы так стараетесь, мистер Егоров. Вы ведь еще не вернулись. Шансы на то, что завтра мы найдем проход и сумеем к нему пробиться, ничтожно малы. Не более двух процентов.
— Я оптимист. И все же ответьте мне, пожалуйста…
— Ответ на первый вопрос вы давно уже знаете. «Феникс» полностью контролируется гиссанцами.
— Но для чего гиссанцам понадобилась человеческая колония? Неужели только для того, чтобы производить неведомый нам наркотик и наблюдать за фантасмагорическими мирами, рождающимися в сознании наркоманов?
— А вот этого я не знаю. Думаю, ответить вам смогут лишь сами гиссанцы. Если, конечно, вы поймете ответ разума, обладающего совершенно иной, недоступной человеку логикой.
Она долго молчала, разглядывая роскошный стол сквозь свой бокал, сквозь алое, как кровь, вино.
— Возможно, сам Барнуд им не нужен… Они используют его лишь как садок для выращивания человеческих организмов. Мне кажется, время для гиссанцев не имеет значения, и они могут себе это позволить.
Понимала ли она всю чудовищность своих слов? Похоже, понимала и мстила мне за что-то…
— Что же касается второго вашего вопроса… — продолжила мисс Брове, разглядывая меня так, словно я был назойливым посетителем на приеме у мэра. Казалось, она вот-вот водрузит на место свои очки, за которыми так надежно умели прятаться ее слишком откровенные глаза. Но от этого жеста ее что-то удержало. — Здесь нет особых секретов. Превращая человеческую кровь в «голубой гром», гиссанцы могут получать любые деньги. Для этого ничего не надо производить или ввозить извне. За собственную кровь, превращенную в наркотик, люди добровольно отдают все… Если найдется способ сохранять наркотик более длительное время, они начнут его распространение в других колониях.
Слишком все просто у нее получалось, слишком по-человечески. Наверняка у гиссанцев существовали свои собственные, непонятные нам причины, побудившие их прибрать к рукам Барнуд. Сначала только Барнуд… А дальше? Каковы их планы? От того, сумею ли я это понять, зависело слишком многое.
Земные специалисты не сумели получить ни одного образца наркотика. Лишь здесь, на Барнуде, мне удалось связать воедино разрозненные факты, только сейчас я начал понимать, что «голубой гром» может начать свое страшное шествие по колониям Земли. И главная беда даже не в самом наркотике… Пресечь пути его распространения, выявить агентов, занимающихся контрабандой, — не такая уж сложная задача для нашего отдела… Опасность не в самом «громе», а в его производителях, в том, что гиссанцы могли попытаться освоить для производства «голубого грома» другие наши колонии… А это впрямую зависело от того, для чего им понадобилось снабжать человеческие существа наркотиком. Деньги? Я не верил, что им нужны наши деньги. Даже для того, чтобы покупать на них нас самих. Они могли сделать это сотнями других способов без такой сложной цепочки, отдельные звенья которой могли оказаться ненадежными.
Эти мысли мелькали на задворках моего сознания, так как, несмотря ни на что, основную его часть заполняла сама Лания. Хотя она, похоже, даже не догадывалась об этом.
Я впитывал каждый ее жест, каждую интонацию, каждое произнесенное слово, не смысл — смысл принадлежал задворкам. А то, как она говорила…
Вот она потянулась к хрустальному графинчику с вином, и тонкая женская рука, освещенная пламенем свечи, показалась мне гениальным произведением неведомого скульптора…
— Вы любили кого-нибудь, мисс Брове?
Я услышал эти слова как бы со стороны, и мне показалось, что это кто-то другой произнес их за меня. Она вздрогнула, и алое пятнышко вина расползлось по белоснежной поверхности скатерти.
— Это имеет какое-то значение?
— Извините. Дурацкий вопрос.
— Не такой уж дурацкий…
Она надолго замолчала, и тишина, вновь прорвавшаяся внутрь здания, навалилась на нас со всех сторон. Возможно, борясь с этой тишиной или возражая своей собственной подозрительности, тому, что приревновал ее ко всем ее прежним делам, ко всем мужчинам, которым она, возможно, позволяла ласкать себя, я, наконец, сделал то, что хотел сделать очень давно. Наклонился и поцеловал ее в холодные неподвижные губы.
Она не отстранилась и не ответила на поцелуй. Чего-то я не понимал… Зачем она устроила этот торжественный вечер, если ей неприятно мое прикосновение? Чего ждала от меня? И вдруг, случайно коснувшись ее щеки, я понял, что она плачет…
— Что с вами, Лания?
— Мне страшно, Олег… — Впервые она назвала меня по имени. — Вы когда-нибудь слушали, какая здесь тишина? Не верещат сверчки, не поют птицы… Я забыла, как выглядят настоящие земные цветы. Здесь все похоже на декорацию, даже эти деревья снаружи, они ненастоящие, это какой-то местный гибрид, лишь похожий на земные деревья…
— Я вам обещаю, мы выберемся отсюда!
— Но там, в обычном Барнуде, все то же самое… Все чужое. Там нет и не может быть моего дома. Я хочу вернуться на Землю.
— Так в чем же проблема? Купим билет на обычный рейсовый корабль…
— Их не было уже целый год до того, как прилетел ваш. Из пространственных кругов четвертого измерения никто еще не выбирался. Мы будем переходить из города в город, возвращаться к начальной точке и вновь погружаться в бесконечный лабиринт переходов… Все, кто попал на эту планету, в чью кровь проник голубой яд, все мы обречены…
— Не надо так мрачно смотреть на вещи. Люди — упрямая раса. Мы с этим справимся. И земные корабли вновь прилетят сюда. Обязательно прилетят.
— Вы обещаете?
Я целовал ее снова и снова. Я целовал ее до тех пор, пока ее мертвые губы не потеплели, пока не высохли слезы на ее глазах.
Глава 13
Само собой получилось, что я взял Ланию на руки и, не переставая ее целовать, пошел к выходу из обеденного зала. Хотя я не знал планировки «пентхауза», я не сомневался в том, что нужная комната здесь найдется.
Так и случилось. Оказавшись в постели, она не стала возражать, когда я начал раздевать ее. Ждала ли она этого? Хотела ли нашей близости так же, как и я? Я все еще сомневался в этом, потому что ее губы не отвечали на мои страстные поцелуи.
Возможно, я слишком спешил, слишком торопил события. Но ей достаточно было одного слова, чтобы остановить меня. Однако она молчала. Наверно, ничто так не возбуждает мужчину, как кажущаяся покорность женщины, ее готовность покориться неизбежному под давлением обстоятельств.
Может, причина была в нашем неопределенном будущем. Подобная близость бывает лишь раз, и никто не может сказать, что из этого получится в дальнейшем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
