— Малышка ест, и почти уснула, — пояснила та.
«Наверняка Алия из вредности так поступила, под предлогом кормления не отдала ребёнка» — впрочем, не берусь утверждать.
— Ну ладно, понянчусь позже. Самира, иди ко мне, — Ирам раскрыла руки для объятий.
Халима поставила девочку на ноги, и она довольно резво для своего возраста побежала к бабушке, издавая забавные звуки. Ясмина и Лабиба тоже облепили свою маму.
«Семейная идиллия» — смотреть на них приятно.
Чувствую себя лишней здесь. И так лишняя… Только Саид этого не понимает, вбил в голову, что я нужна ему и не замечает очевидных вещей. А счастье ведь рядом! Всегда было, есть и будет! Вот оно — его продолжение, его дочки!
Стоило подумать о нём, дверь отворилась, и он вошёл в спальню.
Окинул нас недовольным взглядом.
— Что тут происходит? — спросил он. Потом, хмуро посмотрев на меня, добавил: — Диана, твои волосы похожи на разгромленное птичье гнездо, распусти и расчеши, — ему не понравилось, какую причёску сделали его дочери.
«Девочки так старались…» — они ожидаемо притихли в присутствии папы, а маленькая Самира даже заплакала и прижалась к бабушке, крепко ухватив её за шею. Наглядная реакция: если уж дети боятся отца, то о чём можно ещё рассуждать.
Честно, не знаю, какое событие должно случиться, чтобы я вдруг резко изменила своё мнение об этом мужчине. Поводов не верить нет, и всё равно возникло ощущение, будто речь шла о двух разных людях, когда Ирам рассказывала о сыне.
И опять прихожу к выводу: всё-таки в прошлом был эпизод, который оставил неизгладимый след в детской психике, нанёс травму, ранил… Уж не винит ли Саид себя за что-то? — поэтому носит маску притворства на лице, скрывая истинные эмоции и чувства. Так удобнее — никто не лезет в душу.
Я не причисляю заслуг в свой адрес, но моё появление явно внесло серьёзные коррективы. Возможно ли, что сейчас он постепенно становится другим? Или собой прежним? Только это ему крайне сложно даётся, оттого и поведение такое — бросается из крайности в крайность.
В общем: все истории о нём заставили задуматься…
— Тише-тише, — Ирам пытается успокоить внучку. — Саид, выбирай тон голоса, — с упрёком произнесла.
Он проигнорировал замечание матери, снова обратившись ко мне:
— Надень платок и иди за мной.
«Ну и что на этот раз?».
Глава 42
— Саид… — кое-как поспеваю за ним, почти срываясь на бег.
— Да? — он обернулся через плечо, продолжая шагать вперёд и, судя по всему, не собирается останавливаться.
— Подожди… — куда так торопится?
В тот момент, когда уже не надеялась, что выполнит просьбу, он резко затормозил и развернулся лицом в мою сторону. А я едва не врезалась в него и чуть не упала, наступив на длинный подол платья — запнулась, было, но Саид успел перехватить меня.
И тут же оказалась в его крепких объятиях.
— Диана… — прижал к своей груди, — у тебя обе ноги левых? — голос звучит недовольно и с беспокойством одновременно. — Так и норовишь неосознанно причинить себе вред. Что же будет во время беременности? На руках носить придётся, а то ещё не хватало, чтобы покалечилась от собственной неуклюжести.
«Вот зачем он опять напомнил о ребёнке?» — и не к месту в голове вспыхнули кадры из моего недавнего сна, где я бесконечно счастлива, любима и люблю, а в сыновьях-близнецах — души не чаю. А если это сбудется? Если это и есть недалёкое будущее?
Как нормальная женщина, я мечтаю о детях… только не от Саида… Мне ничего от него не надо: ни статус жены, ни прочие блага, лишь бы отпустил домой.
Но вслух озвучила другое:
— Ты очень быстро идёшь, — а с координацией у меня всё в порядке: не привыкла я носить такие наряды, скрывающие, в том числе, стопы и подошву обуви — как предписывают строгие требования к мусульманской одежды.
— Отец желает видеть тебя, — пояснил он.
— О-ой… — если с матерью Саида знакомство прошло удачно (нет в ней высокомерия и надменности), то его отец заочно настораживает. Как сказала Ирам: сын весь в него. Оказаться наедине с двумя мужчинами, схожими по характеру — так себе вариант… Тем более, понятия не имею, что конкретно от меня хотят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Боишься? — обняв моё лицо ладонями, заставил посмотреть в глаза.
— Есть немного, — «конечно, боюсь!».
— Я уже поговорил с ним, он согласился на наш брак. Не то что бы это важно, ни в чьём одобрении не нуждаюсь, но всё же когда родители поддерживают — приятно.
«Лучше бы его отец был против, всячески препятствовал свадьбе или хотя бы убедил сына не спешить» — да разве он прислушается к чужому мнению…
— Пойдём, не бойся — я рядом, в обиду тебя не дам, — взял мою руку, переплетая наши пальцы, и повёл за собой. Аккуратно придерживает за талию.
Фраза «в обиду тебя не дам» опять вернула к мыслям о том, что Саид меняется, становясь собой прежним, и пусть сужу исключительно по историям из детства — уверена, это так.
И конечно, не могла не спросить о его прошлом:
— Расскажи… о себе… — не нашла более подходящих слов, не зная, с чего начать.
— Например? — Саид удивился моему вопросу. Остановился, взглянув растерянно.
— О случившемся много лет назад… — говорю наобум, а вдруг попаду точно в «яблочко».
— Мать проболталась?! — неожиданно он разозлился, схватил меня за плечи и тряхнул несколько раз. Хотя испугаться — не испугалась.
«Значит, не показалось… сковырнула старую рану…».
— Нет, она ничего не говорила, о тебе маленьком рассказывала и не более того… Я провела сравнительный анализ: каким ты был в детстве и какой сейчас — изменения налицо. Что-то ведь повлияло на тебя?
— Надо же, какая проницательная и догадливая. В твоих умственных способностях я не сомневался, но обсуждать прошлое мы не будем.
— Саид… — не хотела задеть его.
— Ну что ты так смотришь? — сильнее сжал мои плечи.
— Всего лишь пытаюсь понять тебя.
Он шумно выдохнул и всё-таки ответил:
— Двоюродный брат погиб по моей вине…
* * *
— Как это произошло? — чувствую, насколько сильно тот трагический эпизод до сих пор гложет Саида — по взгляду заметно и ощутимому напряжению в теле.
Неужели, именно случай из прошлого — причина столь резких перемен в жизни, повлиявший на его характер? Скрылся за маской безразличия… Теперь ясно: старался похоронить в себе крайне мучительные воспоминания.
«Нет, он не бесчувственный монстр, он одинокий зверь с поселившейся болью в глазах и ядовитой виной в душе» — впервые по-настоящему стало жалко Саида. Даже не думала, что настолько близко к сердцу приму — и это может быть опасно для меня…
— Диана… — он покачал головой.
Да поняла уже: неприятно ему обсуждать данную тему. Вдобавок, его отец ждёт нас, а я не к месту задала свой вопрос.
— Расскажешь потом, как было? — уверена, в той истории не всё однозначно.
— Зачем? Чтобы лишний раз убедиться, какое я безжалостное чудовище? — ответил поникшим голосом.
— Ты же сам говорил: «попробуй рассмотреть меня» — вот и пытаюсь это делать… Хочу узнать тебя лучше.
— Хорошо, — всё-таки согласился. — Но сначала познакомишься с моим отцом. Будет спрашивать — отвечай исключительно с обращением «господин».
Я кивнула.
И мы направились в гостиную.
* * *
Опять волнение, опять нервозность… Чувствую себя неуютно под пристальным внимательным изучением. Особенно, когда стою как музейный экспонат (присесть можно только с разрешения, чего мне не позволили) — приходится терпеть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Русская, значит? — уточнил отец Саида спустя несколько минут рассматривания.
— Да, господин, — глаза стараюсь держать опущенными, чтобы не оскорбился и не воспринял прямой взгляд как неподобающее поведение для женщины.
«Скромность, скромность и ещё раз скромность» — понравиться ему и в мыслях нет, абсолютно всё равно, что он подумает, но хамить взрослому человеку намеренно, учитывая ситуацию, в которой оказалась, лишь бы вызвать в нём негодование и злость — никогда не стану, это противоречит моему воспитанию.
