кристально-изумрудные глаза. Внутри у него что-то сжалось, он просто не мог шелохнуться. Но через миг в голове мелькнула мысль о Яне и, словно взрыв ядерной боеголовки, разрушила эта мимолётную связь. Хотя отпечаток остался.
Елисей повернулся к Анне спиной и побрёл к выходу. Анна задумчиво улыбнулась, отчего едва не выронила пистолет.
— Пойдём тихо, будем надеяться, что они нас потеряли, — сказал Елисей и открыл дверь.
Снаружи не слышалось ни шорохов, ни писков, ни жужжания лопастей.
Они быстро оказались в самом конце коридора, где открывался вид на статую, вокруг которой, словно пчёлы, сновали сторожевые дроны.
Елисей и Анна остались у края коридора, выходить было чревато тем, что их могли заметить, к тому же стеклянные бортики антресоли, если как-то и скрывали их, то лишь немного.
Сзади послышалось громкое жужжание и скрежет. Елисей оглянулся и увидел того самого дрона, которого он уделал прикладом АК-147. Дрон скользил по полу, тарахтя лопастями.
— Чёрт, — едва слышно вырвалось у Елисея. — Вперёд, — прошептал он.
Они вышли из коридора и прижались к стеклянным пластинам. Может быть, какая-нибудь игра света из огромного окна сумеет скрыть их, если дроны, конечно, не оборудованы каким-нибудь инфракрасным зрением, что было довольно вероятно.
Они поплелись вдоль бортиков к лестнице, где каждая стеклянная ступень преодолевалась с великой тишиной и осторожностью.
Один из дронов, что пролетел над их головами, резко остановился и, будто наиграно, медленно повернулся.
— Угроза обнаружена!
***
Елисей не особо помнил, что было дальше. Как он прыгал по разбивающимся ступенькам, спотыкался обо всё, что криво лежало, распарывал руки об осколки стекла. Как выбрался вместе с Анной и добрался до машины. Как холодило около груди, как что-то изливалось, как потемнело в глазах. Всё водоворотом превратилось в необъяснимое месиво событий.
Он лежал на кровати по соседству с Яной. Их руки иногда касались друг друга. Яна спала.
Все беды и радости куда-то утекли. Он чувствовал сонливость и покой.
Перед глазами Елисея плавали белые пятна, да и вокруг всё было особенно светло и ярко, как в лаборатории… или раю, если его описания верны, а не выдуманы. Но свет был приятным, притягивающим и загадочным.
Иногда в пространстве мелькали силуэты. Елисей пытался их разглядеть, но они так же мимолётно пропадали. Да и соображать было как-то сложно и, как казалось, безнадобно.
Было тихо.
Хотелось заснуть, заснуть в последний раз. Елисею верилось, что так станет только лучше и свободнее.
Вдруг он почувствовал жгучую боль в груди, вернувшую его в реальность. Мир обратно залился красками, как никогда прежде. Звуки вернулись. Всюду раздавались грохот и присвисты, а мотор пикапа надрывался на рык. Но всё же звуки были какими-то далёкими, а силуэты расплывчатыми.
Он хотел вернуться обратно. Там же Яна…
— Ты у меня ещё до сотни проживёшь! — слышался, как из-за стены, знакомый голос Анны. — Слышишь! — надрывалась она.
Анна вела пикап. В окнах мелькали дроны, угнаться за пикапом им было не так просто.
Елисей глянул на спидометр. Стрелка переваливала за сто восемьдесят.
Какая-то тяжесть всё же переборола его, и он потерял сознание, погрузившись в темноту.
Глава седьмая. «Ветвь Ивановского»
Затуманенный разум отпрянул ото сна. Нос вдохнул, наслаждаясь приятным воздухом, который, казалось, не чувствовал ничего целую вечность. Засохшие губы отлипли друг от друга. Сквозь веки пробивался свет. Как издалека доносились голоса:
— …Зря я всё же вас послушал. Если вам было это так важно, мы бы собрали отряд. Всего один день. А если он не оклемается… Как же так, Елисей?..
— Его состояние стабилизируется с каждым часом. Нет поводов переживать.
Елисей резко вздохнул и проморгался. Рядом с ним стояли Пётр и Анна, устремившие взгляды на него.
Пётр раскрестил руки и подошёл к нему.
— Жив, перец! — улыбнулся он и слегка пихнул Елисея в плечо.
Иначе быть и не могло. — Анна тоже подошла.
— Я бы не прочь поболтать, — обратился он к Елисею. — но мне весь мозг прожужжали, — Он мельком глянул на Анну.
— Только не жужжание… — прохрипел Елисей.
Пётр не понял, а Анна немного рассмеялась.
— Чтобы мы тебя пока не расспрашивали, вот что нам сказали, — закончил он. — Так что до встречи. Бывай.
Пётр ушёл. Анна взяла ближайший стул и поставила напротив Елисея, но не села, а тоже куда-то ушла.
Елисей пока осмотрелся. Он лежал в знакомом ему лазарете. На соседней кровати лежала Яна. Сколько она уже держится?! А точно ли мортис не овладел ею? Быть может, это часть его плана? Способен ли он проворачивать такие дела? Следить за жертвами? А как он вообще думает?
Голову Елисея забили подобного вида вопросы. Но он отмахнулся от них. Сейчас ему было трудно думать и соображать.
Он глядел на Яну. На её лицо падали уютные лучики света, пробивающиеся между ветвями в окна. Слышалось пение какой-то птицы. Елисей уже и забыл, какого это, слушать природные композиции.
Он чуть стянул с себя одеяло, где обнаружил бинт, обмотанный вокруг груди.
Дверь хлопнула. В комнату вернулась Анна с подносом в руках.
— Что ж, дружок… Как ты себя чувствуешь?
— Сказать честно? — спросил он и прокашлялся.
— А чего темнить.
— Хреново.
Анна улыбнулась и сказала:
— Завтракай. Я приду через час, и мы поговорим.
Елисей, на удивление самому себе, быстро всё съел и оставшееся время то глядел в окно, то осматривал палату (одну на весь лазарет), то смотрел на Яну, всё думая о том, нашла ли что-нибудь Анна в лаборатории.
Анна, как и обещала, вернулась через час. Она, остановившись у его кровати, пристально на него поглядела, а потом присела на стул, закинув ногу на ногу и скрестив руки.
— Состояние нормализировалось, — заключила она.
— Что произошло-то? Почему я здесь? — последовал наконец логичный вопрос от Елисея.
— Подстрелили тебя, — ответила Анна. — Ну, историю про то, как я отрывалась от дронов, рассказывать не
