— Решение принято, — с упорством повторил Тишкин.
Дронго пожал плечами. Спорить не хотелось. Он замолчал и ничего не говорил до тех пор, пока машина не подъехала к зданию российского посольства. На часах было уже двенадцать. Через полчаса из Интерпола сообщили, что все готовы к операции. И они поехали в «Алтиш».
Уже при подъезде к отелю Дронго заметил бронетранспортеры и солдат, оцеплявших весь район. Полицейских было больше обычного, и они направляли все машины в объезд — либо мимо музея Национальной истории, либо по авениде Либертадорес. На соседней улице, недалеко от «Алтиша», находились еще два отеля — «Георг Пятый» и «Ибис». В обоих отелях полицейские также готовили совместные проверки.
Тишкин старался не общаться с Дронго и вообще держаться подальше от него. Зато один из руководителей португальского отделения Интерпола, Хосе ди Маседу, оказался давним знакомым Дронго. Ди Маседу с восторгом представлял его своим коллегам, к явному неудовольствию Тишкина. Штаб розыска расположился прямо в здании отеля «Алтиш», на первом этаже. Началась оперативная проверка всех номеров, и, несмотря на протесты многих гостей, у них снимали отпечатки пальцев, чтобы тут же на месте сравнить их с отпечатками «Сервала».
Дронго пришлось выдержать настоящую дымовую атаку, поскольку почти все вокруг постоянно курили. Он старался держаться ближе к окну. Но чувствовал, что уже весь пропах табачным дымом. В половине второго ночи в штаб сообщили, что сняты отпечатки пальцев у всей китайской делегации.
«Пьеро» еще по прибытии в отель сразу же поднялся к себе в номер, чтобы лишний раз не выдавать своего особого присутствия на конгрессе. Как и у всех прочих гостей, у него сняли отпечатки пальцев, и он спокойно прошел процедуру, лишь, как и многие, удивившись, что его потревожили ночью.
Дронго сидел в кресле, думая о Зулмире. Надо бы подняться к ней и объяснить, почему сегодня он не смог к ней зайти. И почему вообще он сюда прилетел. Но уходить отсюда было нельзя. Бывают такие случаи, когда нужно забыть обо всем личном и думать только о своей проклятой работе. Дронго сжал зубы. Женщина не простит ему сегодняшнего обмана. Но еще большим оскорблением, которое нельзя простить никогда, к она посчитает то, что он не пришел к ней сегодня ночью.
В три часа ночи в штабе появились руководители Всемирной организации здравоохранения, потребовавшие объяснений. Объяснять пришлось комиссару лиссабонской полиции и представителю Интерпола. Дронго терпеливо ждал. В половине четвертого сообщили, что процедуру прошли все европейские делегаты, в том числе и румынский.
Тишкин, испытывая жуткое напряжение, выпил пять или шесть чашек кофе. Ему казалось, что сегодня он принимает участие в caмой громкой операции за всю свою жизнь. В четыре утра доложили, что в двух соседних отелях проверка закончена и нигде не удалось обнаружить человека, похожего на «Сервала». Почти тут же сообщили, что среди прошедших проверку делегатов был и вьетнамец Тху Бон.
— Мы ничего не добьемся. Так мы «Сервала» не найдем, — сказал Дронго. — Он профессионал. Проверка проводится с привлечением таких сил, что он давно должен был исчезнуть из отеля.
— У нас приказ, — ответил ди Маседу.
Ему было сорок пять. Дронго разглядывал его глубоко посаженные серые глаза, темные волосы, крючковатый нос и думал: «Очевидно, среди его предков были и африканцы, и испанцы, и другие европейцы, от которых он унаследовал такой светлый цвет глаз».
— Ты же умный человек, — сказал он, — разве можно подобным образом ловить профессионального террориста? Такая операция не может дать никаких результатов.
— Полиция сумела идентифицировать отпечатки его пальцев, — напомнил ди Маседу. — Мы будем здесь, пока не найдем негодяя. Ты же знаешь, как сейчас борются с террористами. Если мы обезвредим его здесь, в Лиссабоне, то сделаем Португалию главной в борьбе с терроризмом в Европе. Когда еще к нам пожалует такой «специалист»! Перед чемпионатом Европы наши очень опасаются возможных террористических актов.
Дронго вздохнул, посмотрев на часы. В отличие от всех остальных он не курил. И не любил пить кофе. Поэтому теперь ему приходилось разговаривать с ди Маседу в клубах чужого дыма и потягивать минеральную воду. В пятом часу утра доложили, что некоторых делегатов не оказалось в их номерах. И почти сразу сообщили фамилии отсутствующих. Дронго взглянул на список и сразу нахмурился. Там значились только две фамилии. Асплунд стоял первым. «Какой же из них настоящий?» — подумал Дронго. Если к утру Асплунда не найдут, придется проверять все, связанное с этими братьями.
Вторая фамилия его уже не удивила. Ким Сен. «Кажется, в Корее каждый второй ходит под именем Ким, — усмехнулся про себя Дронго. — Ну и куда пропал этот загадочный кореец? И почему именно эти двое, вызывавшие наибольшее подозрение, отсутствуют в своих номерах?»
Он не успел продумать эту мысль до конца. В комнату вошла Зулмира. Она была в белых брюках и голубом топике. Очевидно, она не ложилась спать этой ночью — вид у нее был усталый и недовольный.
— Что происходит? — спросила Зулмира, обращаясь к одному из чиновников ВОЗ, дремавшему за столом. У этого плюгавенького — низкорослого и очень худого — канад- ца была совершенно не подходящая ему немецкая фамилия Гросс. Роберт Гросс. Он от- вечал за организацию международных конгрессов.
— У нас обычная проверка, сеньора Машаду, — поднялся заспанный Гросс. — Мы дали разрешение сотрудникам полиции проверить всех наших гостей. У них есть подозрение, что среди делегатов конгресса оказались люди, которые не совсем врачи.
Дронго, к которому Зулмира стояла спиной, не мог видеть выражения ее лица. И она молчала. Но он вдруг понял, что она думает именно о нем.
— Почему вы так решили? — наконец спросила Зулмира.
— Не знаю, — ответил Гросс. — Вот здесь находится представитель Интерпола. Попробуйте выяснить это у него. Сеньор ди Маседу, — обратился он к португальцу, — вы не могли бы ответить на вопросы нашего сотрудника?
Ди Маседу поднял голову. Он читал отчеты о проверках в соседних отелях. Взглянув на молодую женщину, он кивнул в знак согласия, жестом приглашая ее подойти ближе. Как и все полицейские, он был немного циником и достаточно равнодушно относился к красивым женщинам. Полицейским, работающим на улицах большого города, очень часто приходится иметь дело со множеством красивых женщин. И не всегда среди них бывают только леди. Поэтому профессия полицейского чем-то похожа на профессию гинеколога, к которому рано или поздно вынуждены обращаться со своими недугами даже самые красивые из женщин, что также делает врача довольно безразличным к их прелестям.
Зулмира шагнула к ди Маседу Они повели разговор на португальском языке, и Дронго почти ничего не понимал. Но можно было догадаться, что они обсуждали происходящее в отеле. Неожиданно ди Маседу, объясняя что-то, показал в сторону Дронго. Очевидно, он сказал женщине, что этот человек — бывший эксперт Интерпола. Зулмира обернулась в сторону Дронго и… замерла. Больше она уже не слышала, о чем говорил ей ди Маседу Тот, поняв, что женщина его не слушает, замолк и вновь углубился в свои бумаги. Зулмира подошла к Дронго.
— Он сказал, что ты бывший эксперт Интерпола, — сказала она, глядя изумленными глазами на Дронго.
— Может быть, — кивнул он, поднимаясь со стула.
— Он также сказал, что ты был лучшим специалистом по расследованиям. Ты не врач?
— Не помню, — улыбнулся Дронго. — Возможно, я был врачом в прошлой жизни.
Она задумалась. Было заметно, как она волнуется.
— Ты на меня обиделся? — наконец спросила она. — Я ничего не знала. Даже не догадывалась…
Он молча улыбался.
— Черт возьми! Мы нигде не можем найти корейца и этого Асплунда с Фарерских островов, — громко сказал появившийся в этот момент в дверях офицер полиции.
Зулмира обернулась на него и снова перевела взгляд на Дронго.
— У нас впереди еще одна ночь, — прошептал Дронго.
Она прикусила губу, глядя ему в глаза. Затем медленно кивнула и, повернувшись, так же медленно вышла из комнаты. Дронго снова уселся на стул.
— Мы почти закончили, — доложил другой полицейский, буквально через минуту после первого вошедший в комнату, — и нашли корейского делегата. Но он категорически отказывается пройти проверку на отпечатки пальцев.
— Как это отказывается?! — не понял ди Маседу. — Тащите его сюда, мы с ним поговорим. Он думает, что мы его просим? Не понимает, что это предписание полиции? Асплунда нашли?
— Нет, — виновато ответил полицейский и поспешно вышел из комнаты.
Ди Маседу посмотрел в сторону Дронго.
— Пять часов утра, — недовольно сказал он, — мы проверили почти всех. Осталось несколько человек. И этот кореец не хочет давать свои отпечатки!
