ты даже не представляешь, как сильно мне стыдно, но я не могу ничего поделать с этим.
— Беременна? — на удивление спокойным голосом переспрашивает мама.
— Да. Срок пока небольшой, но…
— А от кого? — не выслушав меня до конца, перебивает мама.
— От своего босса…
Мама шумно выдыхает. Она берёт бумажную салфетку в руки и принимается рвать её на мелкие кусочки. Мама всегда так делает, когда напряжённо размышляет о чём-то. Вероятно, сейчас именно такой момент. Маленькие клочки бумаги летят на столешницу, медленно оседая на её поверхности. Я смотрю на маму и начинаю рассказывать непростую историю о том, как пошла в клуб и спутала Артура с Вадимом. Да уж… В это будет сложно поверить, если бы захотела, то не придумала бы что-то подобное…
— Неужели так похожи? — спрашивает мама, разорвав последний кусочек.
— Не то слово… Как две капли. Я уж не знаю насчёт двойников… Говорила с мамой Вадима, но она уверена, что рожала одного ребёнка.
— Ну, а босс твой, что говорит? Он дело сделал, попользовался тобой, а теперь в кусты? Ребёнка-то будет помогать на ноги ставить?
— Нет, — честно признаюсь я. — Артуру Натановичу ребёнок не нужен, он прямо об этом сказал, но ничего. Я справлюсь, мамуль.
— Эмма, а ты… Ты уверенна, что… — чайник начинает закипать, и я радуюсь, что сейчас мы сможем уйти от разговора. Надеюсь, что мама не будет настаивать на аборте, потому что я не готова делать его. Даже думать о нём не могу.
— Да, мам… Говорю же, я не только тест делала, я уже была у врача и анализы крови сдала. Беременность подтвердилась. Я жду ребёнка!
— О-па-а-а! — слышу я голос отца и вздрагиваю от неожиданности. Я не ожидала, что он придёт и услышит эту новость.
Страшно от того, как именно он отреагирует, и я сижу, почти вжимая голову в плечи. Смотрю на отца, слушая частые-частые удары собственного сердца. Хочу сказать ему, что всё услышанное он неправильно понял, но слизистая во рту мгновенно пересыхает, и я не могу его открыть.
— Скоро дедом станешь, — улыбается уголками губ мама.
— Эмма! Что всё это значит? — раздаётся ледяной голос, от которого меня бросает сначала в дрожь, а потом в жар.
— Я б… бер… беременна, — принимаюсь заикаться я.
— Вот ядрёна вошь! — выдыхает отец, почёсывая затылок. — Ну я тебе скажу, что дела у нас интересные, конечно же… А отец ребёнка, что?
Снова спрашивают про отца. Неужели родители не понимают, что в наше время осталось мало мужчин, которые готовы нести ответственность за ночи любви, проведённые с женщинами? Всё больше становится матерей-одиночек, которым они потом придумывают оскорбительное прозвище «баба с прицепом».
— Пап, ты можешь прямо сейчас отречься от меня и прогнать из дома, но только не кричи и не отчитывай, ладно? Я прекрасно понимаю, что плохая дочь, опорочившая твоё имя. Прости меня!
Я опускаю голову и смотрю на потрескавшуюся от времени столешницу. Отец давно предлагал сделать ремонт и купить новый кухонный гарнитур, а мама ругалась, что привыкла к этому. В итоге ремонт стоит на месте, никто ничего не меняет, а на столе появляется всё больше сколов и царапин.
— Ты в своём уме, Эмма? Как я могу отречься и прогнать тебя из дома? Наоборот, мы сегодня же начнём вывозить твои вещи со съёмной квартиры. Беременная ты не будешь жить одна. И об аборте думать не смей. Если мужик ребёнка не хочет, то ты не забывай, что у тебя есть мы с мамой. Что бы ты ни думала обо мне, ты мой единственный ребёнок. Я люблю тебя, Эмма! И не дам в обиду!
Слова отца застают меня врасплох. Я не ожидала такой реакции, и теперь не знаю, как правильно отреагировать. Смотрю на него. Во взгляде отца застыли слёзы. Ему жаль меня. Он хочет поддержать и не осуждает. Ненадолго появляется мысль, в своём ли мире я нахожусь. Мой ли отец только что предложил помощь.
И я убеждаюсь, что это он.
Папа.
Встаю на ноги, приближаюсь к нему и обнимаю. В это время по щекам уже текут слёзы. Я шмыгаю носом, когда отец крепко прижимает меня к себе.
— Давай только сырость не разводи! — говорит отец. — Это не мужику ребёнок не нужен, это ребёнку такой родитель ни к чему! — пытается поддержать он. — Ну зачем нам тюфяк, который дитё своё неспособен принять? Не нужен!
Вроде бы отец и прав, но я не могу ничего поделать с тем, что пытаюсь понять Артура. Я должна была сообщить ему о беременности до того, как оказалась в его постели ещё раз… До того как узнала о том, что совсем скоро он женится. И всё равно обида немного колышется внутри. Почему он сразу предложил деньги? Измеряет людей именно этими бумажками? А как же любовь? Или ему чуждо это чувство?
— Да сними ты уже чайник с плиты! — возмущается отец, глядя на маму.
Она кивает, поднимается на ноги и убирает чайник. Я выбираюсь из объятий отца и сажусь за стол. Волнение как-то внезапно отпускает меня. Появляется стойкое ощущение правильности происходящего. Я больше не сомневаюсь, должна была принимать решение рожать или нет. Всё идет так, как и должно!
Я беру блинчик и отправляю его в рот. Мама наливает чай, шмыгая носом, и ставит передо мной. Следом за ним рядом оказывается банка сгущёнки, и у меня слюна начинает течь. Сглатываю её и принимаюсь жадно кушать. Черпая побольше сгущёнки ложкой. Наверное, я сильно перенервничала, потому что набрасываюсь на сладкое, и не могу остановиться.
— Тот парень, который… — осторожно начинает отец.
Я смотрю на него, давая понять, что не готова слушать нотации. Отец потирает переносицу и тоже садится за стол.
— Он тебя не обидел? Потому что, если обидел…
— Не обидел. Всё хорошо,
