— Я в качестве посыльного, — серьезно сообщил он. — Меня послал Шер… Олег. Он просил передать вот это…
Шурик извлёк из полиэтиленового пакета букет роз и с мрачным видом отдал их Соне. Глядя на его лицо, можно было подумать, что эти цветы предназначены не любимой девушке лучшего друга, а какой-нибудь преждевременно умершей тетушке на могилку.
— Сам он прийти пока не может, — пояснил гонец, собираясь уходить.
«А что с ним случилось?» — заволновалась Соня.
— Ничего страшного, — успокоил её Шурик. — Зарезали его.
Увидев Сонины глаза, он быстро заборматал:
— Нет-нет, я не так выразился… Не зарезали его… То есть, конечно, зарезали… Тьфу ты, чёрт — да жив он, жив! На дискотеке в «медке» под рёбра выкидухой ткнули. Не сильно. Он даже сам до больницы дотопал. Заштопали, как положено. Через недельку уже выпишут.
То, что Олег частенько захаживает в «медок» — общежитие медицинского училища, Соня знала и не одобряла. Несколько раз они даже ссорились из-за этого. Все дело было в том, что в «медке» жили в основном девушки. Зная общительный характер Олега и его умение непринужденно заводить знакомства, Соня его страшно ревновала. Однако сейчас, ничего, кроме страха за его жизнь, она не испытывала. Вцепившись в Шурика, Соня глядела на него умоляющим взглядом.
«В какой он больнице? — спрашивала она. — Как до неё добраться? Он может ходить?»
— Знаешь, ты извини, но вот этого, — Шурик покрутил перед лицом пальцами, — я не понимаю. Маша с Олегом понимают, а я так и не научился. Так что напиши лучше на бумажке.
Соня принесла записную книжку с ручкой и написала: «В какой он больнице?» Гонец, нахмурившись, прочитал, причмокнул и покачал головой.
— Ладно. Одевайся, я тебя провожу. Это не далеко.
В больнице, получив белый халат, она поднялась на второй этаж и вошла в палату номер девять. Олег лежал у самого окна, по соседству с дремлющим лысым старичком. Кроме них в палате были еще двое мальчишек, резавшихся в карты. В ногах Олега сидела женщина лет пятидесяти.
— Ты, наверное, Соня? — спросила она приветливо. — Красивая девочка, — оценила посетительница, будто разговаривая сама с собой. Потом вдруг встрепенулась. — Ну ладно, Олежа, я пойду, мне еще ужин надо приготовить.
Склонившись над Олегом, женщина поцеловала его в лоб и поднялась с кровати.
— До свидания, ребятишки.
— До свидания, тетя Нина.
Соня, присев на расшатанный стул рядом с кроватью, нежно погладила Олега по руке. Он обхватил ее за шею и притянул к себе.
— Не сопротивляйся, мне нельзя напрягаться, — принялся он целовать ее в губы. Она вырвалась.
«На нас смотрят», — краем глаза Соня заметила, что мальчишки перестали шлепать картами. Да и старичок начинал уже просыпаться.
— Ну и пусть, — упрямо сказал Олег. — Пусть все видят и завидуют мне.
«Ты лучше расскажи, как тебя угораздило…» Олег наморщил лоб.
— Да что там рассказывать… Дискотека, она и есть дискотека. Слово за слово. Потом по морде пару раз. Вот тут меня и насадили. Но я его, гада, запомнил.
«Ты его знаешь?»
— Ха! Если бы я его знал, он бы сейчас рядом со мной лежал, загипсованный.
«Хвастунишка».
— Да нет, честное слово. Дай мне только из больницы выйти.
Замолчав, он вдруг снова притянул ее к себе и долго целовал под любопытствующими взглядами притихших мальчишек. Потом они просто сидели рядом и смотрели друг на друга. Мальчишки, не находя в этом ничего интересного, опять принялись шлепать картами. Старичок, заворочавшись, проснулся окончательно, нацепил толстые очки и, по-совиному хлопая увеличившимися глазами, взялся за газету.
«Что это за женщина к тебе приходила?» — спросила Соня.
— Это тетя Нина. Батина сестра. Раньше мы жили в её квартире в центре, а она — в деревне. Когда отец умер, она переехала в город. Обменялись на окраину и теперь так и живем вдвоем. Она, в общем-то, хорошая тётка, только очень больная. Сердце, желудок — да все на свете.
Соня задумалась на минуту, потом, облизнув губы, осторожно спросила:
«А где же твоя мама?»
Она боялась, что Олег может обидеться, но тот воспринял вопрос спокойно и даже несколько цинично.
— Мать? Я ее не помню почти… Да на хрена она мне нужна?
«Ну как… Мать все-таки…» — Она не могла представить себе, как может существовать человек без родителей.
«Извини, тебе, может, неприятен этот вопрос, а я лезу…»
— Да нет… Что я, гад какой, собственную мать стесняться? В тюряге она. Уже десять лет оттянула, ещё пять осталось. Хищение социалистической собственности в особо крупных размерах. Сначала присудили вышку, потом заменили пятнашкой с конфискацией. Три года ждала казни, батя рассказывал, что она за это время поседела вся. Я и раньше-то, ещё отец был живой, к ней один раз всего ездил, но убей Бог не помню, какая она стала. А в семьдесят девятом, как батя помер, и думать о ней забыл…
Олег говорил спокойно, как бы перечисляя давно известные факты, его не касающиеся. Он смотрел то на Соню, то на мальчишек, то на уставившегося в газету старичка, и не было в его взгляде ничего необычного — просто рассказывал очередную историю, каких у него полным полно. Но дойдя до смерти отца, Олег уставился в потолок, и засветилась вдруг в его глазах тоска. В голосе появился злой оттенок.
— На мать мне наплевать, сама захотела такой жизни, ее никто не заставлял. А вот батю жалко. Отличный мужик был, я таких больше не встречал. Добрый и такой, знаешь… безобидный. Даже разговаривал тихо, хотя сильный был. Друзья за силу Буйволом его прозвали. Руки здоровые, а вот сердчишко слабое оказалось. Ему пить-то нельзя было, да разве ж ему втолкуешь? Водка и сгубила…
Олег замолчал, уставившись в потолок.
«Бедненький ты мой», — подумала Соня.
— Помнишь, я тебе рассказывал о человеке по кличке Вепрь? — спросил он.
Да, она помнила.
— Его судьба сложилась почти так же, вот он и пригрел меня пять лет тому назад, когда я понял, что вдвоём с тётей Ниной на пенсию нам не прожить, и начал чистить квартиры в соседних районах. Долго бы я так не протянул, и если бы не Вепрь, то скорее всего был бы уже в тюрьме.
«Бедный мой», — снова подумала Соня с нежностью.
— Дай-ка я тебя еще разочек поцелую, — потянулся к ней Олег…
* * *
— Стоп! — Остановившись посреди тротуара, Олег ткнул пальцем в сторону автомобильной стоянки. — Шура, видишь вон того козла на красной «восьмерке»? Это он мне тычину под рёбра вогнал.
Шурик прищурился:
— Вот этот кучерявый, что ли? Который с тёлкой разговаривает?
— Да, я его, гада, сразу узнал.
Соня тоже посмотрела в том направлении. На автостоянке, в теньке, стояли красные «Жигули» восьмой модели, дверца с водительской стороны была открыта, из салона высовывались длинные худые ноги в голубых джинсах, узкие плечи и вытянутая голова. «Козлу» было от силы года двадцать три. На дверцу опиралась молодая женщина лет тридцати, в светлом, трепещущемся на ветру платье. Они о чем-то разговаривали.
— Осторожно, — остановил Шурик приятеля, глядя сквозь кусты. — Не попадись ему на глаза, такой случай нам больше не выпадет.
— Что вы собрались делать? — Машеньке такая конспирация не понравилась.
Между тем женщина села в машину рядом с водителем. Парень щелчком выстрелил сигаретой в кусты и тоже исчез в салоне.
— Лови такси, — быстро сказал Шурик Олегу. — Он сейчас уедет.
Отбежав назад метров десять, чтобы не засветиться, Олег выскочил на обочину и взмахнул рукой.
— Что это значит?! — возмутилась Машенька. — А как же пляж?
— Девчонки, впереди еще половина лета. — Шурик, оправдываясь, разводил руками и пятился к обочине. — На пляж можно и завтра сходить, все равно сегодня ветерок прохладный. Вы поймите, такого шанса у нас больше не будет. Это просто чудо, что мы на него наткнулись.
— И что же вы собираетесь с ним делать?
— Там будет видно.
— Тогда мы едем с вами, — решила Машенька. — Хотя мне все это не нравится.
В этот момент сзади завизжали тормоза. Около Олега остановилась жёлтая «Волга» с чёрными шашечками на передних дверках. Не сговариваясь все кинулись к ней. Олег упал на переднее сиденье, остальные уселись позади.
— Куда везти, ребята? — спросил грузный бородатый таксист, в огромных руках которого баранка казалась колесиком от детского велосипеда.
— Красную «восьмерку» видишь? — спросил Олег. — Выезжает со стоянки… Вот нам за ней.
Таксист усмехнулся:
— В шпионов, что ли, играете?
— Ага, дядя, в шпионов. Четвертак сверху, если не упустишь.
Такси тронулось. Сидя на заднем сиденье между Шуриком и Машенькой, Соня видела, как с автостоянки на дорогу вырулила красная машина и, выпустив струйку белого дыма, стала стремительно удаляться. Таксист прибавил газу, и «Волга», мягко покачиваясь, настигла «восьмерку» на первом же повороте.
