— А вы хотите ответный визит ему нанести? Таково ваше отбытие?
— Да.
— Как отбывать?
— По паспорту прометия.
— Ах да, радиоактивная соль в тех костях, которые произошли от… вашего «заказного» оружия? — Прежде чем Гретхен отреагировала на иронию, субадар повернулся к Шиме. — Моих экспертов ваш впечатлил профессионализм, доктор. — Никогда еще его мягкость не скрывала, кажется, такой угрозы.
— Если хотите, то вот вам еще, — подавленно сказал Шима. — Это 145Рm2O3 с периодом полураспада в тридцать лет.
— Благодарю, — поклонился, улыбаясь, Индъдни и снова повернулся к Гретхен. — От меня потребно содействовать вашему предприятию, такому зыбкому?
— Нет, всего лишь дать ваше hukm.
— Это будет опасно?
— Не исключено.
— Для кого?
— Только для нас. Больше ни для кого.
— Тогда зачем постижно проникать тайный этот Фазма-мир из ваших грез, госпожа Нунн? Вы на что надеетесь, проволочки эти зачем?
— Так вы мне не верите, субадар?
— Мне очень жаль, но уверенно ответить могу — нет.
— Тогда вы не поверите и тому, в чем я твердо убеждена: именно там живет Голем-Сторукий.
Глава 12
Гретхен с нежной насмешкой поглядела на остолбеневшее пустое место.
— Нечего тебе у меня делать, — сказала она. — Отведу-ка я тебя обратно в твою стекляшку. Там ты скорее оклемаешься.
— Le pauvre petit, — пробормотал Шива.
— Возможно, но сейчас, мальчик мой, придется управляться самому. Мы влезли во что-то грандиозное. Так что давай, пошли.
Когда они добрались до пентхауза, Гретхен раздела Шиму и втолкнула в облицованную зеркалами римскую ванную. Воду она напустила такую горячую, как только можно было вытерпеть.
— С комплиментами от всей мощи «ФФФ», — заметила она. — Клево-здорово, когда тебя тетешкает вся элита.
— И ты залезай, а?
— Сейчас не до баловства. Сейчас я тебя ошарашу кофе с коньяком по собственному рецепту — да мне бы за него Нобелевскую премию дали, открой я только секрет состава!
— После того, чем накормил меня Индъдни, мне в горло ничего не полезет.
— Подожди, пока я тебе преподнесу свою версию Голема, — ты пожалеешь, что не в дурке с маньяками-хрониками.
— Куда меня еще пугать!
— Просто хочу тебя подготовить. Мокни. Балдей. Расслабляйся. Скоро вернусь.
Когда она вернулась с подкреплением на блюдечке, то поняла, что ему уже лучше, — он сел в ванне, прикрывшись полотенцем. Шима, который вел себя без малейшего стыда в постели, встав с нее, сразу делался застенчивым.
«Французы, японцы, ирландцы кровь, — думала Гретхен, — все они помешались на этом Евином фиговом листочке. Забавно, что в старушке Библии ни слова о лифчике». Вслух же она сказала:
— Выпей это.
— Твой секретный состав?
— Остерегайтесь подделок.
— Я погибну для работы.
— Ни в какую лабораторию ничего нюхать не пойдешь. Я тоже сегодня не работаю. Нам нужно управиться с черт знает каким клубком.
Она присела на крышку унитаза, лицом к нему.
— Ты меня слушаешь?
Он кивнул, отхлебывая из чашки.
— И можешь понять? Нужно пораскинуть мозгами — такая выходит смесь из Фрейда и фактов.
— Я о старике что-то слыхал.
— А помнишь, я сказала субадару, что ключ к загадке Сторукого-Голема находится в первичном состоянии психики?
— Да. Только ничего не понял.
— Он так плавно это спустил на тормозах, что, кажется, тоже ничего не понял. Так слушай, Блэз, это один из краеугольных камней учения Фрейда. Он назвал это Пси-системой, или, вкратце, П-системой.
— Пси? Экстрасенсорное восприятие, хочешь сказать?
— Нет, жулики в двадцатом веке взяли себе Пси и обозначили им экстрасенсорное восприятие. Они, вероятно, и не слышали об определениях папы Фрейда. Короче, старик утверждал, что П-система, первичные состояния психики, является определяющей для любого человеческого существа и направлена только на одно — высвобождение возбуждения.
— Гос-с-с-поди!
— Именно.
— А не объяснишь поподробней?
— Хорошо, слушай. Все мы обладаем половой возбудимостью — либидо. Это П-система, которая служит источником всякого творчества: литературы, любви, искусства, чего угодно.
— Наука?
— Конечно, наука тоже. Это динамо вырабатывает всю наполняющую нас энергию, которая направляется на соединение и укрупнение каких-то проявлений жизни. Так психдоктор разъясняет процесс творения. Мальчик встретил девочку — они соединились и создали любовь и семью. Ученый, например ты, соединяет химикалии и создает духи. Я соединяю факты и создаю решение проблемы. Все это — либидо, психическая энергия в действии. А теперь врубайся, парень: дамы-пчелки направляют свои потоки энергии в одно русло, соединяют все либидо улья и создают большое целое — Голема100.
— Как это?
— Как! Ну… представь себе… Да, вот хотя бы — кондитерский шприц для крема. Ты смешиваешь все продукты, взбиваешь, варишь, закладываешь в шприц и давишь. Крем выходит из насадки. Так и перемешай либидо дам, взбей, приготовь, перенеси в шприц сатанинского обряда и надави. Выходит Голем.
— Но я же… Послушай, а Голем — настоящий или только тень, проекция?
— А что такое настоящий? Если в лесу падает дерево и никто это не слышит, то звук падения будет настоящим? Другими словами, обязательно ли стороннее восприятие для объективного существования?
— Ни сном, ни духом…
— И никто не знает.
— Но слушай, Гретхен, раз Голем смог совершать свои жуткие нападения, то он настоящий. Только он все время другой. Значит, он ненастоящий.
— Верно — если пользоваться нашей терминологией.
— Но что же он?
— И то, и другое — псевдожизнь. Адам на втором часу творения — бесформенный и без души. Нам нужен новый словарь, чтобы дать ему имя. Он, как Протей, может принять любой облик, какой захочет.
— А что заставляет его захотеть принять то или иное обличье?
— Ага! Наконец-то добрались! Вот теперь мы пришли к самой доподлинной сути — придется заняться личностями и лицами. Ты знаешь разницу?
— Наверное, да. Личность — это то, что ты есть внутри. А лицо — как тебя воспринимают другие.
— Вот именно. Общественное лицо — это маска, которую мы носим. Вот так! — И прежде, чем Шима успел поднять крик, она схватила его полотенце и кинула ему обратно.
Пристраивая его на место, он ворчал:
— Позволь женщине перейти на дружескую ногу, и она утрачивает всякое понятие о приличиях!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
