- Итак нам придётся делать цельнометаллическую машину, потому что ставить дюралевую обшивку на деревянный каркас крайне нерационально.
- А при столь коротких крыльях, нарушенных основаниями балок, реактивные снаряды своими “хвостами” запросто могут “лизнуть” и фюзеляж, - продолжил мысль один из конструкторов КБ.
- И шасси нужно переделать, - досыпал шепотку проблем и я. - Боковые колёса не в крылья прятать, а складывать назад и убирать в балки. Тогда все три опоры станут одинаковыми, что повысит унификацию и, признаться, снизит требования к качеству покрытия взлётно-посадочной полосы.
- Диаметр колёс нужно увеличить? - спросил ещё один из сотрудников.
- Хотя бы чуточку, - кивнул я. - Хотя бы задних.
- Если опоры отодвинутся назад, нос при взлёте можно будет поднять выше, не рискуя зацепиться хвостом за грунт, - прокомментировал подошедший к нам Макар Голыгин.
- Нельзя, - запротестовал Москалёв. Центр тяжести слишком впереди. Как ни прижимай хвост к грунту, только колёса сильнее зарываться станут.
Так начался мозговой штурм. Впрочем, вскоре все разошлись — неотложных дел было хоть завались. Следующий раунд состоялся на свежие головы на другое утро — несколько человек достали свои наброски и положили их на стол рядом друг с другом.
Честно признаюсь — меня это творчество нисколько не радовало, потому что имелась боеспособная модель, способная противостоять мессерам — я это лично проверил. И менять в ней что-либо как минимум полгода не имеет никакого смысла. А фронту нужны истребители — люди и самолёты.
К тому же, чтобы снова заработали курсы воздушной стрельбы, безотлагательно требуются новые “хори”. Хотя бы те четыре, уже начатые. Опять наш участок лихорадит — вместо ясной и остро необходимой работы по постройке истребителей, нужно делать “сундуки” и думать над цельнометаллическим воплощением самолёта-ракетоносца.
Кстати, по моему опыту применение реактивных снарядов в маневренном воздушном бою — неэффективно. С одной стороны, они не так уж точно летят, а стрелять ими в упор боязно — сильно бабахают и порождают много осколков, под которые легко и самому угодить. С дугой стороны, стартуют они не мгновенно, не так, как пуля или снаряд. Это затрудняет прицеливание в условиях, когда цель уворачивается.
С третьей — если выпустить залп по групповой цели с расчётом, чтобы дистанционные взрыватели привели снаряды в действие посреди неприятельских машин, тогда можно и сразу несколько самолётов свалить — такие случаи отмечались. Несомненно эффективны “катюши” по наземным площадным целям — то есть для штурмовки. Так мы не штурмовик делаем. А универсальность всегда снижает показатели основного назначения. Или осложняет эксплуатацию. Словом — полагаю требование об установке РС-82 на москитный истребитель натуральным вредительством. Только открыто сказать об этом нельзя — сразу обвинят в отказе от выполнения приказа. Время нынче нервное.
К тому же, как оказалось, “хорь” вовсе даже не принят на вооружение, поскольку переписка о требованиях к нему продолжается.
Или принят? Иначе с чего это вдруг пришёл циркуляр о приостановке его приёмки? Поистине, невообразимая неразбериха царит нынче! Или это только в моей голове?
Некогда разбираться. Нужно писать на завод, где делают моторы — есть несколько моментов, которые следует принять во внимание тамошнему представителю заказчика… то есть военпреду, если выражаться по-нынешнему.
***
Коллектив опытных и образованных авиаконструкторов с проблемами транспортника справился быстро и уверенно. Пилота пересадили “на хребет”, выставив его голову вверх через прозрачный фонарь. Всё остальное подогнали под серийные технологии. Единственная действительно сложная часть — крыло с желобами — почти не изменилось, если не считать того, что детали, из которых оно собиралось, изготавливали цеха с вполне приличным оборудованием. Ну и расщедрились на дюраль для его обшивки.
Тут вдруг наметился какой-то спотык с Ер-2, отчего занятые в работах с ними участки оказались на какое-то время незанятыми — директор завода мгновенно сманеврировал кадрами и площадями — ТС-41 от нас забрали и принялись производить, постепенно наращивая выпуск. Очень простая машина всегда делается легче, чем очень сложная. Её даже передали из-под моего контроля в ведение коллеги-военпреда, того, что занимался большими машинами.
На циркуляр о необходимости установки на москитный истребитель ЭрЭсов я отписал вверх по команде, что работы по доработке САМ-13 бис до соответствия выставленным требованиям развёрнуты, однако выпуск предыдущей модификации истребителя продолжается в связи с тем, что планы поставки боевой техники в действующую армию не были подвергнуты корректировке. Пущай разбираются в своих цидульках — пока они там все проверят и сообразят что к чему, да придумают что ответить — пройдет какое-то время. Потом возникнет серьёзная угроза столице и начнется эвакуация разных учреждений — так что моя выходка вполне может вообще сойти мне с рук. Особенно, учитывая полное отсутствие собственно графика поставки наших истребителей — где-то наверху просто не успевают за всем следить.
Ситуация с выпуском “хорей” нормализовалась. Даже радиостанции и авиагоризонты поступали в нужных количествах через таинственное ведомство, в котором служил майор Бойко. Признаюсь, он не слишком часто попадался мне на глаза и чем занимался — ума не приложу. Хотя, поговаривали, будто и в КБ и на участке он появляется, записывает что-то в свой блокнот. Изредка что-нибудь спросит, но никакого отношения к происходящему не выражает. Словом — невыразимец он, вот кто. Не могу припомнить откуда это слово возникло в моей памяти.
Я же подготовил следующую группу вполне зрелых воздушных бойцов. У меня как раз трое очень толковых ребят “дошли до кондиции”, зато пятерых я забраковал — их перевели в транспортную авиацию - “сараям” тоже требовались пилоты. А что не всем дано стать хорошим истребителем…? Ну, не знаю. Правильней, если я проявлю себя привередой и капризулей, чем фашисты проведут отбор на профессиональную пригодность. Система оценок, которые они применяют… короче, уж лучше мы их.
Глава 19. Командировка
Группу выпускников, в этот раз троих (с собою во четвёртых), я снова повёз на практику в 256-й МАП. Тот же маршрут, тот же трёхчасовой перелёт — и мы на месте. Тут не всё хорошо — погиб лейтенант Свиридов из прошлого выпуска. Шурочка в госпитале, но обещает скоро поправиться. Все “кирдыки”, кроме одного, Мусенькиного, потеряны. И ещё один “хорь” техники оживляют. Полк сейчас работает над морем — отгоняет немецкие пикировщики от наших судов и кораблей. Сбивать стали меньше, чем раньше — немцы наваливаются на наши машины стаей и клюют со всех сторон. Поэтому приходится действовать группой. То есть — всем полком. Это шесть машин.
Такая вот грустная ситуация. Все вымотаны, начались перебои с горючим, фронт отступает, хотя никаких признаков паники или бегства нет. Относительно положения на фронте — так оно постоянно меняется. Нам всё показал на карте начальник штаба полка, когда знакомил с оперативной обстановкой. Измаил и Тирасполь теперь прифронтовые города — линия обороны вытянута между ними с севера на юг и постоянно меняет свои очертания, причем, как в ту сторону, так и в другую. Еще севернее в старом укрепрайоне идут ожесточённые бои, а с северо-востока… такое впечатление, будто готовится оборона по Южному Бугу от Николаева и до Первомайска. Только врагов тут ждут не с запада, а совсем наоборот.
Главное же отличие от ранее известного варианта — вдоль нижнего течения Дуная продолжаются боевые действия.
***
Мы, как и в прошлый раз, прилетели заряженными и привезли второй боекомплект в картонных коробочках, напиханных под сидение. Четыреста патронов. Тех самых, бризантных. Поскольку в ленту их набивают, чередуя с бронебойно-зажигательными, получается уже два боекомплекта. Разумеется нас тут же освободили от лишнего груза и даже в снаряженных дома лентах половину патронов с бризантными пулями заменили трассирующими. Так образовался третий боекомплект.
Что делать — бороться с перебоями в снабжении приходится любыми способами. Нам майор Бойко как-то подкидывает новых боеприпасов — вот мы и делимся, чем можем. С последнего “кирдыка”, Мусенькиного, сняли мои барабанные безоткатки и на их место установили ШКАСы, так что и вооружение теперь унифицировано, и стрелять сейчас можно с больших расстояний — сближаться с целью на пистолетный выстрел не каждый раз удобно.
Вылеты теперь всегда происходят неожиданно — по вызову. Когда посты наблюдения или дозорный самолёт обнаруживают немецкие бомбардировщики, угрожающие нашим кораблям, звучит тревога, и полк взлетает, направляясь на перехват. Потом бой, или отбой, подчас сразу после набора высоты — обстановка постоянно меняется.
