день не появлялся. Мы свернули лагерь, сняли доспехи, погрузили вещи в багажник. Собрались отъезжать, как вдруг до нас опять донеслось рычание моторов. Оказалось, к городу движется ещё два вездехода — точно такие же, как и те, что отправились бороздить речное дно.
— Это наверное, друзья тех парней едут, — сказал я.
— Угу, — ответила Ясмин.
— Вряд ли их слишком много, но надо готовиться к худшему.
— Угу. Разберёмся.
Мы сели в машину и двинулись им навстречу, поскольку это был единственный маршрут. Когда проезжали мимо, из водительского окна первого вездехода нам махнул рукой охотник в силовом костюме. Ясмин затормозила.
— Вы откуда? Из Москвы? — крикнул он.
— Да, а что? — ответил я.
— В той стороне много иных?
— Мало. Мы только что оттуда едем. Вокруг города последних добили. Да и дальше не густо. Смысла нет туда ехать.
— Понятно. Кстати, тут два таких же вездехода не проезжали?
— Нет, не видел, — соврал я. — А что, потерялись?
— Да, поехали утром куда-то в этом направлении и пропали из эфира.
— Мы здесь никого не видели.
— Ну что ж, будем искать. Спасибо за информацию.
Вездеходы продолжили путь в сторону города.
Так я и думал: это друзья бояричей. Искать поехали. Ну что ж, пусть ищут. Проблема только в том, что они видели нас и, наверняка, запомнили мою машину. А Бэйдзинов на больших колёсах не так уж и много разъезжает по округе. По крайней мере, подобной модели я ещё не встречал.
— Поехали своих искать, — сказал я. — Думаю, найдут.
— Наверное, — проговорила равнодушно Ясмин.
— И попытаются нас убить.
— Тоже может быть.
— Поезжай быстрее. Не хотелось бы, чтобы нас догнали.
Ясмин ничего не ответила и даже не прибавила газу. Дальше мы ехали с той же скоростью, что и прежде.
На улице почти стемнело. Серое небо сливалось с серой землёй в вечерних сумерках, а внедорожник мчался через пустыню, освещая себе путь всеми четырьмя передними фарами.
Ближе к Одинцово опять стала попадаться военная техника защитников, а когда мы, миновав заречный район Москвы, выбрались на дорогу, ведущую в Царицыно, почти сразу встретилась с едущая навстречу длинная колонна автобусов, сопровождаемая броневиками обычных вооружённых сил.
Так же по пути встретились два военных патруля: простые солдаты на колёсных бронетранспортёрах, а на въезде в посёлок нас тормознул третий патруль.
— Что случилось? — спросила Ясмин у подошедшего солдата.
— В посёлке объявлена эвакуация. Штатским въезд запрещён. Если вы здесь не проживаете, вы должны развернуться.
Ясмин достала из внутреннего кармана куртки удостоверение и отдала солдату. Тот внимательно посмотрел, вернул и, вытянувшись, приложил пальцы к краю каски:
— Прошу прощения за задержку, ваше благородие. Можете проезжать.
Эвакуация Царицыно была очень плохим знаком. Марина говорил, помнится, что защитники отошли за Румянцево. Интересно, как далеко? Оно в пятнадцати километрах от нас. Вроде бы не так уж и близко, но в масштабах пустыни это — не расстояние. Значит, иных даже там сдержать не получилось? Или возникла угроза выбросов в окрестностях Царицыно?
Тем временем, на западе за горизонтом продолжали сверкать вспышки. Иногда они шли подряд по три-четыре штуки, иногда пятнадцать-двадцать минут не было ни одной. Если учесть, что каждый выброс приносит в наш мир десятки синих тварей, ситуация выглядела крайне паршивой.
В районе, где находилась наша база, тоже были военные патрули и автобусу, к которым стекались местные жители с чемоданами. Ясмин загнала внедорожник в гараж, достала свои баул с доспехами и чехол с винтовкой и сложила в «Буревестник» Марины, до сих пор стоявший перед домом. Села и уехала, ничего не сказав.
Было почти девять вечера. Я повесил свой силовой костюм в зарядную рамку, а оружие вернул в шкаф. До отбоя оставался час, и тут мне пришла мысль узнать, как дела у Нади. Возможно, было что-то известно о происходящем в посёлке.
Позвонил — Надя не отвечала. Заперев входную дверь и калитку, я пешком потопал в посёлок.
Минут за пятнадцать добрался до центра. Здесь ничего не работало: ни банк, ни почта (что не удивительно в воскресный вечер), ни магазины, ни даже трактир. Зато на улице царило непривычное оживление. Ездили автобусу, грузовики, легковушки и пикапы с местными жителями, эвакуирующимися собственными силами, военные машины. В темноте то и дело мелькали автомобильные фары.
Я уже подумывал сделать крюк, чтобы заглянуть к Наде домой, но тут она сама мне перезвонила.
— Алло, Кирилл, ты звонил, да? — раздался в трубке знакомый голосок. — Прости, что не ответила. Тут такая кутерьма, а телефон в сумочке лежал, даже не слышала.
— У тебя всё хорошо? — поинтересовался я. — Здесь в посёлке эвакуация какая-то… Ты дома?
— Нет, что ты! Мы с мамой, Мишей и его женой ещё днём уехали, как узнали. Сейчас только что жильё нашли. Представляешь, полдня искали. Думали уж, в вагончике придётся ночевать.
— А где ты?
— В Москве пока остановились. Посмотрим, что дальше будет. А ты как?
— Да нормально всё… Ты знаешь, почему Царицыно эвакуируют? Что случилось? По новостям ничего не передают?
— Сама не знаю, — вздохнула Надя. — Слышала, в Саларьево выбросы. Якобы, поэтому всех и увозят.
— Ну ничего, скоро прояснится. Рад, что ты в безопасности, и рад был тебя слышать.
— Да, я тоже…
— Созвонимся ещё. Береги себя.
Всё-таки Надя не знала ничего, да и кто ей что скажет? Как обычно, власти всё скрывают. Если и можно что-то выяснить, то явно не у местных жителей.
До школы пришлось топать пешком. Попуток в ту сторону не попадалось. Когда подходил к КПП, навстречу выехала целая колонна грузовиков и несколько «Слонов». В кузовах сидели курсанты. Было похоже, что школу тоже эвакуируют. Дежурный возле турникета подтвердил мою догадку.
Когда я подошёл к казарме, курсанты складывали в грузовики у крыльца тюки с бельём и вещами. На лестнице царила суматоха, но вот на нашем этаже стояла мёртвая тишина, и даже свет не горел. И только комната дежурного была открыта.
— Князев? — из комнаты вышел старший унтер-офицер Репнин. — Явился — не запылился. Видел, сколько времени? Опаздываешь. Тебя, кстати, в штаб вызывают к директору. Поэтому ноги в руки и бегом марш.
— А наши уже уехали? — спросил я.
— Первый и второй курс эвакуировался, остались только третьекурсники
