королева, наверное, вызывала у мужа тоску. Анна могла родить ему крепкого, здорового сына. С Екатериной ему вряд ли стоило на это надеяться. Но заботы о наследнике были теперь главными для короля, достигшего уже зрелых лет и правившего Англией почти два десятилетия.
Любовная страсть Генриха переросла в любовное безумие. Прежде он ненавидел писать письма, теперь неумелой рукой выводил их по-французски одно за другим. В Ватиканском архиве хранятся 17 его писем, адресованных госпоже Анне Болейн. Он умолял эту своенравную девицу внять ему, ибо «уже год я уязвлен стрелой Амура и не ведаю, потерплю ли неудачу или обрету место в Вашем сердце и завоюю Вашу любовь».
Король Генрих был теперь уверен, что навлек на себя проклятие, когда двадцать лет назад уступил доводам отца и согласился жениться на вдове своего рано умершего брата, который и был истинным наследником престола. И пусть своими деяниями он давно заставил всех позабыть тень несчастного брата, тот отомстил ему — сделал несчастной его семью, где вместо любви главенствовал долг, вместо приязни и счастья — усталость и скука.
Зачем он так поступил? Разве не читал он в Библии, в книге «Левит»: «Если кто возьмет жену брата своего: это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они» (20:21)? Было ли его супружество грехом? Генриху казалось, что Господь не благоволил к этому браку.
Вот только новый его брак тоже выйдет ужасным. Казалось, сама судьба хотела предотвратить этот крах, помешать им сойтись, Генриху и Анне. Поистине, королю пришлось приложить титанические усилия, чтобы перебороть судьбу — и получить от нее тот страшный урок, который она решила задать ослушникам.
Разрыв, развод, разлом
Любовное безумие короля Генриха VIII по времени совпало с религиозным безумством, охватившим тогда Германию. С появлением ереси Мартина Лютера и отпадением от Святого Престола многих немецких земель папа римский крайне нуждался в помощи короля Генриха.
Тот, как всегда, готов был ввязаться в борьбу. В тридцать лет он даже обнародовал полемическое сочинение против Мартина Лютера: «Почто не сравнить с ядовитым аспидом, каковой в дом проползает, того, кто написал про вавилонское пленение церкви? Что за адский волчище стадо агнцев Христово вздумал рассеять?»
Папа римский в знак благодарности наградил Генриха VIII титулом «Defensor Fidei», «Защитник веры». Впрочем, церковный реформатор Лютер не заметил этого памфлета, пропустив его, как комариный укус.
Мнение Лютера мало волновало короля, но на помощь римского первосвященника он надеялся — особенно теперь, когда задумал немедленно развестись. Удержу в своих желаниях он ведь никогда не знал.
В Англии его намерение поддержали ведущие церковные деятели, в том числе архиепископы Йоркский и Кентерберийский. Конечно, папа римский будет поначалу возражать, рассуждал Генрих, но есть помощник — кардинал Уолси. Он любой отказ превратит в согласие, если это угодно королю. Деньги и угрозы — вот те волшебные нити, что заставляют всех смертных служить прихотям монарха, даже если этот смертный — римский первосвященник.
Вот только обстоятельства не благоволили к английскому королю, поскольку папа римский был (ввиду тогдашней криминально-политической обстановки в Риме прибегнем к известному жаргону) уже «не при делах». На него наехали «братки» из немецкой группировки.
Вечный град Рим не видывал такого со времен вторжения вандалов. Немецкие ландскнехты под предводительством императора Карла V, племянника Екатерины Арагонской, ворвались в церковную столицу мира и разграбили ее, перебив десятки тысяч людей.
Папа, впрочем, не покорился захватчикам, укрывшись в замке Святого Ангела (Мавзолее Адриана). Император пока не настаивал на штурме замка, но, возможно, отдал бы приказ, доведись ему узнать, что хранитель церковных устоев простил английскому королю грех расторжения брака — и вряд ли сделал это бескорыстно. Наверняка оскорбление, нанесенное Екатерине Арагонской, снова пробудит ненависть в императоре, и он еще раз выместит свою злобу на обители наместника Христова, Риме.
Боясь такого развития событий, папа игнорировал просьбы Генриха VIII. Он наотрез отказался одобрить развод, называя помыслы короля о новой женитьбе простым прелюбодеянием.
Шло время. Уолси стал нервничать. Похоже, впервые его ждала неудача — и именно в том деле, которое было так надобно королю. Гнев же английского монарха был смерти подобен.
И все-таки в 1529 году дело дошло до судебного бракоразводного процесса. Уолси торжествовал. Однако перед судом предстали не марионетки, коими привык играть кардинал, а люди. Екатерина Арагонская вдруг пала в ноги королю и зарыдала, без остановки проговаривая при всех, как они жили эти двадцать лет. От бешенства король онемел.
Сочувствие к несчастной, уже немолодой королеве охватило всех. Английский «народ-богоносец» полюбил униженную и оскорбленную страдалицу. Анну же Болейн с тех пор вплоть до скончания ее дней («Слава Богу кратких!» — радостно кричали простолюдины) весь тамошний люд звал «шлюхой».
От всего этого короля бросало то в жар, то в холод. Вечный королевский угодник Томас Уолси стал ему теперь ненавистен. Не сумев обделать делишки в тиши, он вызвал на себя все стрелы громовержца разом. Король, рассвирепевший оттого, что ему отказали в разводе, немедленно обвинил Уолси в неудаче с судебным процессом, конфисковал его владения. Одумавшись, простил. Вновь обвинил, велел бросить в темницу. Старого кардинала собирались везти в Тауэр, когда ему стало плохо. Он умер, обретя во внезапной смерти милость.
Революция сверху
Фаворит короля сменился. Теперь им стал Томас Кромвель (ок. 1485–1540), пращур цареубийцы (Оливер Кромвель был праправнуком его старшей сестры).
Его карьера началась с того, что в 35 лет его приметил кардинал Уолси. Девять лет спустя, после падения Уолси, Кромвель устоял. К тому времени он давно уже полагался лишь на собственный ум и милость монарха.
Ушлый купец и ловкий адвокат, сын простого кузнеца, Кромвель стал искусно оправдывать любые промахи короля и исподволь руководить его политикой, то есть натравливать его на всех своих врагов как цепного медведя.
Однако в главном деле Кромвель пока оказался не помощник. Король все никак не мог развестись со своей арагонской старухой и жениться на красотке Болейн. Но словно дьявол выковывал им тогда супружеские узы. Анна Болейн надумала вдруг такое, будто и вправду ей шепнул это черт. Ее идея была так неожиданна, что свадьба стала скорой и неизбежной, как скорой и неизбежной стала смерть Анны, спешившей к свадьбе, как мотылек — к огню.
Вместо того чтобы умолять папу римского о милости, Анна Болейн решила последовать за его противниками. Она дала королю запрещенную книгу английского церковного реформатора Уильяма Тиндейла (1494–1536), бежавшего от преследований в Германию.
Сказанное в книге поразило короля. Там говорилось, что истинный
