прикованы к разбившейся посудине, а он отчаянно пытался найти какие-то нитки или леску. – Пригляди за Ритой, когда меня не будет здесь.
- Ты собираешься уехать? – он придвинулся ко мне, чуть понизив голос, а тема «дроу или человек» была негласно закрыта и больше не поднималась между нами.
- Можно и так сказать, - согласился я.
- Надолго? И почему просишь меня? – продолжил расспрашивать Павел подробности.
- Сам не знаю, но что-то подсказывает, что не смогу вернуться рано. А пришел к тебе, потому что ты часть ее семьи, которая живет с ней в одном городе. Ты не причинишь ей вреда, поэтому я прошу стать для нее всем, когда меня не будет рядом.
- Отцом, другом, братом и мужчиной? – уточнил он, а я припечатал.
- Остановимся на друге и брате, с тебя хватит. Отец у нее есть, а мужчиной буду я.
- Ладно, я не против, - улыбнулся Павел. – Но когда ты уезжаешь? Разве об этом просят заранее?
- Я не знаю точную дату отъезда. Боюсь, что если не сделаю этого сейчас, то потом могу не успеть сказать и сделать все что хотел, - не весело усмехнувшись, я допил остатки кофе, поднимаясь со своего места. – Продолжим съемку?
Мы закончили фотосессию спустя несколько часов, и когда я собирался уходить со студии Павел остановил меня.
- Не знаю, дроу ты или же человек, но, кажется, Рита счастлива с тобой, если обидишь ее, то я тебя ударю, даже, несмотря на то, что ты клевый парень, понял? – схватив меня за руку уточнил он.
- Я ждал именно этой фразы от тебя весь день, - улыбнулся я своим же мыслям, не отвечая на его вопрос. – Когда меня не будет, как бы то ни было эгоистично, не давай встречаться ей с другими парнями, понял? Кстати, заглядывай как-нибудь к нам в гости, - предложил, и уже идя вперед по улице, махнул ему рукой. – Если нужна консультация по одежде, то звони.
Я взглянул на часы, уже пять, как раз к концу ее рабочего дня успею дойти, если я не ошибаюсь, она сегодня без шарфа на работу ушла, что за девушка? Сколько раз я уже говорил этой человеческой девушке не носить зимой открытые вещи и всегда носить запасные перчатки?
Подойдя к большому зданию, я написал ей сообщение, что уже жду ее и, прислонившись спиной к стене, прикрыл глаза, стараясь услышать ее голос, который сейчас я мог различить из тысячи шумов. Звук скрипящих шин, скрежет лифта, миллионы разговоров чужих людей и звонкий голос, как луч света в темноте: «Я ушла, всем до завтра!». Я невольно улыбнулся и стал пристально следить за каждым выходящим из здания, пока не показалась Рита. И да, я не ошибся, шарф она все-таки забыла. Отчитав мелкую девчонку за то, что она мерзнет, и, укутав ее, я взял Риту за руку, и мы неспешно пошли домой, разговаривая о каких-то мелочах и пустяках.
- Я придумала, - радостно воскликнула Рита, шагая с улыбкой во все лицо. – Я не пойду завтра на работу, я возьму больничный на недельку и побуду с тобой. Как тебе мысль? – она встала передо мной и словно дите закружилась вокруг меня, как юла.
- Стоять, - скомандовал я, хватая ее за талию и прижимая к себе. – Будешь крутиться, заболит голова. А насчет твоей идеи, если не сейчас, то через неделю тебе все равно придется пойти на работу, - высказал я вслух, казалось бы, и так очевидную истину. – Давай признаем, это ничего не изменит.
- Я знаю, но… - она замешкалась. – Я так боюсь, что когда я вернусь с работы, то в один из дней ты просто исчезнешь, а я так и не увижу тебя в последний раз, - она отвела глаза в сторону, а я изумился.
- Рита, ты что плачешь?
- Нет, они у меня от природы блестят! – шикнула она на меня, шмыгнув носом.
- Только не расстраивайся, ясно? – я усадил девушку на парковую скамейку. – Кто пару дней назад поклялся никогда не плакать из-за меня, что бы не случилось, м? – я требовательно посмотрел на девушку, которая ни с того, ни сего только что улыбалась, а теперь решила покапризничать.
- Ладно, но можно я все равно больничный возьму? – попросила она, а я сердито глянул на нее.
- Ты поэтому, человечка мелкая, шарф «забываешь»? – разъяренно зашипел я, а она сделала вид, что вовсе не понимает, о чем я говорю. – Эй, Маргарита, с кем я, по-твоему, разговариваю? Если ты, правда, заболеешь, я буду очень зол, ясно? А еще я нажалуюсь, Паше, твоей маме и бабуле? Ясно? – перешел я на серьезную артиллерию.
- Габриэль, с каких пор ты стал ябедой? – рассмеялась девушка.
- Не уходи от темы! – шикнул я и пригрозил. – Этим же вечером я пришью шарф к твоей куртке, как пришивают варежки на веревочке маленьким детям, ясно? Вроде бы выросла, а ведешь себя не лучше!
- Кстати… - протянула девушка и, прижавшись ко мне, заглянула в глаза. – А сколько тебе лет?
- Я даже в прапрадеды тебе не гожусь, - фыркнул я и уточнил. – Неужели так интересно? - Рита согласно закивала, а я щелкнул ее по носу. – Мне четыреста сорок семь лет, для тебя это, наверное, много.
- Вау, - протянула она, что-то считая на пальцах. – Действительно много, а если переводить на человеческие года, то сколько тебе? – Рита взглянула на меня с любопытством.
- В каком смысле переводить на человеческие года? Мы просто живем очень долго вот и все, люди тоже живут в нашем мире и мы видим, как они рождаются, умирают, сменяя одно поколение за другим и если переводить на человеческое исчисление, то я повторю, мне четыреста сорок семь лет, - пояснил я девушке, на что она лишь удивленно покачала головой.
Пока девушка принимала вечером душ, я с некоторой горечью зачеркнул еще один день на календаре. Хоть и ворчу, я прекрасно ее понимаю, мы говорили с Ото, но он лишь развел руками, сказав, что я сам пойму когда настанет время уйти. Мне было интересно, а что если я не вернусь назад? Останусь в этом мире навсегда, что будет? Но
