Рис. 13. Элементы, сферы природы и планет
Таким образом, в широком смысле мы можем взять металлы как активную, металлоиды как пассивную, а воздух или азот – как нейтрализующую. Эта триада творения, работу которой мы старались понять в природе Солнечной системы, находит свою уменьшенную, но точную копию в мире химии. И если мы ограничиваем свое любопытство органической химией, мы находим, что (с повсеместным прониканием водорода) эти три творческих фактора совершенно явно и просто представлены тремя элементами: углерод – активный, азот – нейтрализующий и кислород – пассивный.
Нужно лишь помнить, что эти роли зависят не от внутренней природы данных элементов, а от их отношения к высшим и низшим элементам. Так, углерод в соединении с водородом станет нейтрализующим, а азот – пассивным; тогда как в другом соединении кислород, например, будет стоять между водородом и азотом и играть для них роль посредника.
Если же брать их одних, то углерод может быть принят как всегда активная сила, азот всегда нейтрализующая, а кислород всегда пассивная. Кроме того, мы можем предположить, что в мире элементов существуют те же шесть возможных соединений этих трех сил, и шесть производных от этого процессов, аналогичных тем, которые в небесном мире управляют такими огромными классами явлений, как рост, разрушение, совершенствование, болезнь, обновление и возрождение.
Однако в данный момент нас интересует другое. Сейчас мы попытаемся понять, как атомы простых элементов, представляющих сырой материал воздуха и земли, материи в молекулярном и минеральном состояниях, постепенно выстраиваются в сложные формы клеточной жизни.
Ранее, при рассмотрении космосов вообще, мы установили, что один уровень космоса существует на шкале одной молекулы, а следующий, высший для него, на шкале одной клетки. Давайте теперь попытаемся выяснить, через какие ступени и стадии это бесконечное количество меньших космосов выстраивается в сложную и самодостаточную структуру большего. Какой микроскопической каменной кладкой из этих молекул строится живая материя?
Вначале атомы запираются вместе по одному, по два, по три, по шесть и целыми десятками, создавая молекулы различных соединений. Два атома водорода (с атомным весом 2) и один атом кислорода (16) соединяются для образования молекулы воды, которая таким образом получает молекулярный вес 18. Молекулы простых органических соединений – как эфир, молоко, клетчатка, морфий и так далее – являются сложными сетями или цепями, образованными атомами водорода, углерода, кислорода и азота, иногда дополнительно скрепленными серой и фосфором. Эти соединения, насущно необходимые для органической жизни, но о которых нельзя сказать, какие они сами – органические или живые, в большинстве своем имеют молекулярный вес, варьирующийся от 16 (метан) до плюс-минус 1000.
Далее, если чистые элементы, как мы видели, гармонично укладываются в семь октав в соответствии со своим атомным весом, то можно ожидать, что и эти органические соединения будут укладываться подобным же образом в соответствии со своим молекулярным весом. Так и происходит. Отдельные ноты – до, ре, ми, фа, соль, ля, си, до – озвучиваемые атомами различных элементов, отзываются во множестве октав органических соединений, воспроизводящих то же звучание в более сложной форме. Азот с атомным весом 14 отдается эхом тремя октавами ниже в виде гистамина белых кровяных телец (111), пятью октавами ниже – витамином К зеленых листьев (450) и шестью октавами ниже – хлорофиллом (907). Эти вещества в общем имеют одну задачу (играя особую, хотя и невидимую роль) – формировать в соединении с воздухом, кровью, жизненным соком среду для жизни на различных шкалах. При этом в том же ряду нисходящих октав, представляющих молекулярный вес, озвучивают свои особые характерные ноты другие, еще более обширные классы знакомых нам соединений.
Это лишь набросок общей шкалы плотностей всех органических соединений. Данная тема будет продолжена и развита, когда мы подойдем к действию шести процессов в человеческом теле и тех химических веществ, через которые они оказывают свое воздействие[44].
Теперь же мы должны обратить внимание на ряд веществ, составляющих одну из этих нот, – аминокислоты, поскольку они действуют как некий особый мостик между этими молекулярными соединениями и протеинами, которые в свою очередь служат связующим звеном с жизнью в клеточной форме. Аминокислоты обладают любопытной двойственной природой, будучи наполовину кислотами, наполовину щелочами: они способны соединяться в сложные цепи, когда кислотная сторона одной сцепляется с щелочной стороной другой, и наоборот. Существует около 25 различных аминокислот – кирпичей органической жизни, – которые соединяются многообразными способами, образуя почти бесконечное множество различных структур.
Когда эти структуры достигают определенного уровня сложности, мы оказываемся среди природных протеинов – и на целую ступень ближе к известной нам жизни. Являются ли сами протеины живыми? Трудно сказать. В том смысле, в каком дом может быть живым, а кирпич не может, – да. Но в том смысле, в каком растение на стене дома живое, а дом таковым не является, – нет. Однако учитывая их работу в сотне различных жизненных процессов (переваривании пищи, способствовании росту, обеспечении возможности воспроизводства), нельзя не подумать о том, что, дойдя до протеинов, мы уже незаметно для себя перешли какую-то неизвестную грань между живым и неживым.
Для образования даже самой простой молекулы протеина необходимо, чтобы несколько сот единиц аминокислот соединились в определенную форму, называемую циклол. При том, что молекулярный вес большей части аминокислот около 130, любой простейший протеин – тот же альбумин яичного белка – имеет молекулярный вес около 34 000. В самом деле, молекулярный вес многих, если не большинства протеинов, кратен 17 000 (вернее, 16 384), что ровно на 7 октав отстоит от основной группы аминокислот и на 10 – от основного элемента (кислорода). Мы явно следуем вполне определенной линии развития, по тому лезвию ножа между кислотой и щелочью, на котором выстроено все царство органической жизни.
До сих пор мы говорили так, будто эти молекулярные структуры построены снизу вверх. Но как мы знаем, на самом деле они являются творениями космоса выше молекулы, то есть клетки. Клетка в невероятно короткое время производит все протеины и другие соединения, в которых она нуждается, – соединения, которые, если они вообще могут быть воспроизведены человеком, потребовали бы огромного усилия и терпения. «Химики работают терпеливо, – говорит доктор Дж. А. В. Батлер. – Шаг за шагом они преобразуют соединения, используя мощные химикалии, тепло, а иногда электричество, чтобы добиться нужных изменений. Могут потребоваться целые месяцы, чтобы в сложном ряде реакций получилось соединение, которое одна клетка создает за несколько минут или часов»[45].
На самом деле это вполне понятно, потому что, если клетка работает с клеточным временем, то химик – с временем человеческим, которое, как мы уже убедились, приблизительно в 5000 раз медленнее. 10 минут клетки эквивалентны одному месяцу человека, и потому то количество работы, которое может быть сделано и делается ими за эти периоды, примерно одинаково.
Что является переходным звеном от молекулы протеина к самой клетке – структуре, столь характерной для органической формы, и каков тот самый низший организм, с которым мы связываем свойство «жизни»?
Внутри клетки существуют мельчайшие частички, называемые генами, каждый из которых неким таинственным образом несет в себе образ одного из качеств большего организма, частью которого эта клетка является. Один ген составлен не более чем из 10 молекул протеина – это проект на молекулярной шкале одной из характеристик полного клеточного организма. 100 или более генов составляют секцию, 10 или более секций образуют хромосому. Хромосомы в количестве от 10 до 100, ядро и другие меньшие элементы, слишком многочисленные для перечисления, – все это, соединенное вместе в одном мешке, или коже, из клетчатки, образует клетку.
Мы хотели установить отношение между космосом простой молекулы и космосом клетки. Теперь мы видим, что между этими двумя «соседними» космосами протянута целая лестница промежуточных организмов. Более того, изображая эту лестницу и располагая рядом с ней приблизительные коэффициенты умножения веса от одной ступеньки к другой, мы обнаруживаем ряд, очень сильно напоминающий восходящую октаву:
Теперь становится понятно, почему, дойдя до молекулы протеина, мы получили некий намек, если не доказательство, какого-то великого перехода. Неожиданно большой коэффициент умножения между молекулой аминокислоты и молекулой протеина в действительности означает тот естественный интервал между нотами ми и фа, который на другой шкале мы видели заполненным царством земной органической жизни. Ниже этой точки ноты нашей октавы явно относятся к молекулярному миру. Выше нее они уже неотъемлемо принадлежат клеточному.
