Дома я расхаживала из стороны в сторону. Стив слишком просто согласился на это, пошёл на мой шантаж. На него это не похоже. Вдруг он в это время разрабатывает другой план, от чего нам станет только хуже?
Ещё я получила выволочку от Джеффри и Григория. От Гриши было особенно обидно. Он впервые повысил на меня голос, обвинил в непрофессионализме.
Но когда речь идет о любимом человеке, готов поступиться принципами. Представься мне такая возможность всё исправить, я бы поступила точно так же.
Дима
Меня бесит оранжевая роба. Неужели мне теперь долго придется ее носить? Бесплатный адвокат только тем и занимался, что предлагал сдаться. Русские не сдаются. Почему я должен брать вину за то, чего не совершал?
Стив оказался последней сволочью. Мало того, что он подделал документы, крупная сумма ушла "типо на мой" счёт, так теперь мне ещё шьют уклонение от налогов. И судить будут по полной строгости, у меня двойное гражданство, пришлось сделать, пока я тут работал.
Стою в очереди за баландой, с алюминиевым подносом. Кормят тут кстати сносно, но брокколи убивает. Его дают тут почти каждый день, и я его уже ненавижу. с братьями по несчастью не разговариваю, но никто и не пытается расспросить кто я, да и откуда.
Вечером, долго не могу уснуть, как то тревожно. Интуиция подсказывает, что рядом опасность. Свет гаснет, слышу, как к моей камере подходит охранник и открывает её.
— Вставай, Царев, — коверкает мою фамилию. Вот и приплыли, что нужно от меня ночью? Явно не кофе попить зовут.
— Что нужно то?
— Топай. Не нужно со мной разговаривать.
Как оказалось прокурор был в заговоре со Стивом. Мне передали телефон. Эта скотина сейчас со Златой. Чертов мудак!
Бесила собственная беспомощность. Он освободит меня, если Злата согласиться на минет с ним. Что в этот момент творилось в моей душе, не передать. Я запустил в стену стакан с водой, перевернул стол. Мне застегнули сзади наручники.
— Я предлагаю заключить сделку, — спокойно продолжал прокурор. — Так мы сэкономим деньги налогоплательщиков, и вы получите меньший срок. Конечно, всё ваше имущество будет конфискованно.
— Предлагаете заключить сделку с дьяволом?
— Почему нет? Если вы рассчитываете на суд присяжных, что они встанут на вашу сторону, то вы ошибаетесь. Они вам не помогут. Даю вам два дня все обдумать.
— Мой ответ: нет! Я не буду брать чью-то вину на себя.
— Но вы же понимаете, ваша девушка, может оказаться смелее вас. И ради вашего спасения пойдет на многое. Сможете ли вы жить после этого спокойно? Я же предлагаю избавить её от от этой жертвенности. Вы согласитесь на мои условия, мы всё оформим законно, заключим сделку. Обещаю, что в суде это вам зачтется.
— Пошёл на хер! Продажная шкура! — и нам ещё твердили, что коррупции у них нет! Как же, враньё всё это.
Прокурор шепнул что-то охраннику и меня увели. Не в мою камеру, а в какую-то комнату без окон.
Холодок пробежал по спине, я догадывался, что меня ждет. За мной следом зашли два охранника, похлопывая резиновыми дубинками по руке, самодовольно улыбаясь.
— Вас русских совсем не учили хорошим манерам?
— Я прогуливал те уроки.
— Ничего, мы восполнить эти пробелы. Не помню, после какого удара скатился на пол. Хорошо, что на мне были наручники, а то я мог бы и ответить. Тогда было бы реальное дело: избиение охранников.
Поздно ночью ворочался на койке, и не боль в ребрах не давала мне спать. Я с ума сходит от мысли, что моя Злата в руках у этого урода.
— Пусть только попробует её пальцем тронуть — прибью!
Я пытался отогнать навязчивые картинки, как Злата отдается Стиву, чтобы вытащить меня из тюрьмы. Но они настойчиво пробирались в голову. Пусть лучше в тюрьме сгноит, но лишь бы со Златой ничего не случилось.
Глава 40
Дима
Всю ночь провалялся в одиночной камере, сил подняться не было. Рук почти не чувствовал из-за наручников. Мечтал забыться сном, но и это не удалось. Во мне, пробудился вулкан.
Как я так долго жил, заглядывал в рот этому Снобу, на Рождество подарки дарил, и не замечал, что он протух изнутри. Пусть только попробует тронуть Злату, я ему глотку зубами вырву. Ублюдок!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Утром меня повели на допрос к прокурору. Тот завел старую шарманку, предлагал сделку. Показывал доказательства. А потом сказал то, отчего я мягко говоря офигел.
— Ваша девушка согласилась на условия Сноба. Неужели вам своя шкурка дороже её чести? — желваки на моем лице заиграли. Я сам не понял, как кинулся через стол. Сжал шею прокурора, он захрипел, покраснел. Меня с трудом оттащили охранники.
— Я позабочусь, чтобы тебе прописали смертельную инъекцию! — хрипел он, откашливаясь и потирая горло. — Ты у меня с хрена огромного негра не слезешь. Русская свинья! — его телефон зазвонил.
— Да! — резко ответил он, потом смягчился и зашептал благоговейным шепотом. — Ну вы же сами… — Что? Вы угрожаете мне? Не стоит звонить ему. Я все понял, сделаю. — выглядит товарищ прокурор смущенным, словно нашкод вший ученик.
— Мистер Царев. Штат, в моем лице приносит вам извинения за досадную ошибку, — во мне все похолодело. Что он там говорил? Злата пойдет на условия Сноба?
От бессилия застонал. Дурочка, что же она наделала? Нахрена мне свобода такой ценой? Перед глазами помутнело, всё остальное происходило будто во сне. Так холодно, мороз пробирал до костей.
Меня привезли в участок, под потолком крутились лопасти вентилятора. Задрав голову смотрел на них. Перед глазами мелькали кадры нашего примирения, наш танец со Златой в ресторане, она, доверчиво прижимается ко мне во сне…
Как теперь жить? Что я должен сделать? Простить ей измену? Она же моя девочка! Как она могла? Как решилась на такое?
Меня вывели на улицу. Мне пожал руку адвокат, Джеффри. Я вроде поблагодарил. Всё ещё находился в прострации, в тех воспоминаниях, где мы были счастливы. Где у нас вся жизнь впереди.
Ничего этого нет, всё разрушено!
Возле нас остановилась желтая машина такси. Дверь распахнулась. С радостным визгом на моей шее повисла Злата.
— Димочка, Боже! — она покрывала синяки поцелуями. Для меня они были, как ожоги. Отодвинул её от себя, придерживая за плечи, смотрел в эти глаза цвета топлёного шоколада, что пленили меня.
Как она может вести себя, как ни в чем не бывало?
— Отойди, Злата! Я сейчас не в адеквате, — шел, не разбирая дороги, быстрее, подальше от нее. Слышал, как она бежит за мной. Грязная предательница!
— Дим! Постой! Я не понимаю! — она развернула меня к себе лицом.
— Серьезно? Неужели ты думала, что я буду тебе благодарен за такое спасение? Такой ценой?! — или она хорошая актриса, или правда не понимает, что любящий человек не будет спать с другим, даже ради спасения.
Дима
— За какое такое? — Злата зло сощурилась, сложила руки на груди. — Ты о чём говоришь Царев? — Хорошо, — я выдохнул, приподнял её подбородок.
— Я спрошу тебя, но отвечай честно, — я увижу, если она соврет. — Ты спала со Стивом, ради, чтобы я вышел на свободу? — уголки ее губ поползли вверх, потом у нее случилась истерика. Я стоял и недоумевал. Её смех был такой заразительный, что я забыла обо всем, сам улыбнулся.
— Может объяснишь хоть, чё хохочим?
— Пошли, — Злата затащила меня в кафешку, сделала заказ. Ничего не говоря протянула мне телефон, где было видео. Включил, и на весь зал раздался голос Сноба. "Да, трахай мне маленькая сучка".
Благочестивые американцы смотрели на нас, как на жителей Содома. Женщина закрыла руками уши сыну и осуждающе качала головой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Простите, — Злата покраснела. — Спам пришел. Дальше продолжай смотреть без звука, а то нас в тюрьму посадят за просмотр не приличного видео.
— Нет, — оттолкнул телефон от себя. — Не горю желанием продолжать смотреть это.
— Вот поэтому я и засмеялась. Такой секс, не по мне. Даже ради спасения твоей шкурки. — перед глазами мелькало это видео. Такое же ощущение я испытал, когда напоролся на гей порно. Но тут то лицо знакомое.
