меня убьет!
— За что, милая? — удивилась я такой реакции.
— Мой дядя, его дети, вся деревня…они все погибли… А теперь из-за меня… — затараторила отчаянно она.
Теперь я поняла. Бедняжка боится, что из-за ее дара уничтожат всю деревню, как это случалось с другими. Честно признаться, я тоже этого боялась, но изо всех сил старалась не показывать страх, чтобы не испугать девочку еще больше. Поэтому ответила ей так спокойно, как была способна:
— Айя, ты не сделала ничего плохого. Твой дар — это не плохо. Мы обязательно что-нибудь придумаем и сделаем все, чтобы никто не пострадал. Твои родители должны знать, что происходит с тобой. Ведь они так тебя любят…
— Я так боюсь, — прошептала она, снова дрожа, как осиновый лист на ветру.
— Все будет хорошо, — погладив ее плечу, пообещала я то, в чем сама не была уверена.
Айя, зажмурившись, кивнула. Котошпиц с грозовым мурчанием поднял морду и смачно лизнул ее в щеку.
— Скоро вернусь. Будь здесь и никуда не уходи, — бросила я и направилась на поиски родителей новообразовавшегося мага.
Отыскав Артура и Клару, которые, ни о чем не подозревая, вовсю веселились, я отвела их в сторону. Пока мы шли, судорожно обдумывала, как мягче и безболезненнее преподнести им новость. Учитывая, что они не совсем трезвые, реакция может быть не очень адекватной. Но медлить тоже нельзя. Не знаю, выдал ли Аваддону все о случившемся пострадавший парень, но на всякий случай необходимо иметь запасной план. Отдавать ни в чем неповинного ребенка на растерзание Императору я без боя не собиралась.
И тут я вспомнила о цветке. Если сначала покажу его Артуру и Кларе, возможно, смогу смягчить удар о следующей новости…
Так я и сделала. Отвела их к растению. Клара, увидев его, расплакалась, Артур тут же захотел раструбить об этом чуде всей деревне.
— Стойте, есть еще кое-что… — остановила я его, придержав за локоть.
Судя по нахмурившимся лицам, супруги поняли, что дальше ничего хорошего они не услышат. Мне было сложно подобрать правильные слова, но я очень старалась подать все так, что кроме минусов в случившемся есть и плюсы. Правда, это не сработало.
Клара, услышав, что у дочери открылся дар, словно закаменела. Ее губы затряслись. Дрожащими руками она начала судорожно поправлять ворот платья. Ее лицо побелело, в глазах читался жуткий первобытный страх. Артур, как сильный мужчина, отреагировал более сдержанно, но и в его взгляде читались те же эмоции ужаса, что у жены.
— Послушайте, Аваддон дал слово, что ни один человек в вашей деревне не пострадает… — попыталась я хоть как-то приободрить их.
— Обещать можно что угодно, — прохрипел Артур.
— Но…вы ведь сами все видели. Он не монстр. Отпустил человека, который пытался убить его…
— Аваддон — верный слуга Императора. Как ему скажут, так и сделает. Ведь долг превыше всего, — с ненавистью отчеканила Клара. — Но…сейчас Аваддон здесь… Император сейчас занимается его поисками…
— К чему ты клонишь? — поинтересовался Артур.
— Я слышала, утром вы с ним отправляетесь на поиски его огненного коня? — обратилась ко мне Клара.
— Ну…да… — растерянно ответила я, не понимая, к чему она ведет.
— Значит у нас будет время, чтобы сбежать. Спрятать Айю как можно дальше…
— С помощью магии нас очень быстро найдут, — отринул идею жены Артур, с отчаянием в глазах покачав головой. — У нас не будет даже шанса…
— Хочешь что-то спрятать — прячь там, где никто не станет искать… — раздался голос нищего.
Как он так незаметно подкрался? У меня сердце чуть не остановилось. Его неожиданные появления уже начинали напрягать.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Клара.
— Возьмем девочку с собой. Рядом с воином ей ничего не грозит. А я помогу ей обрести контроль над даром, — безапелляционно заявил нищий.
— Ни за что! — прошипела Клара.
— Тихо, дорогая, — обняв ее за плечи, вклинился в обсуждение Артур и потребовал: — Дай слово, что моя дочь останется жива и вернется домой целой и невредимой.
— И ты поверишь его слову? Кордис был прав, ты совсем рехнулся! — забилась в его руках Клара, не давая нищему ответить на вопрос.
Артур с силой прижал ее к своей груди. Клара еще некоторое мгновение сопротивлялась, а затем, обмякнув в руках мужа, бессильно запричитала:
— Это же наша девочка…наша девочка…
— Дай мне слово, — жестко повторил требование Артур, впившись взглядом в нищего.
— Девочка станет вашим спасением. Она вернется в день, когда снег покроет землю. Готовьтесь… — разразился очередным пророчеством нищий, развернулся и ушел в темноту.
Глава 12
Аваддон с трудом понимал, что происходит. Пока смазывал рану пострадавшего мазью, подробно расспросил его. В рассказы парня верить не хотелось. Ведь это означало лишь одно — предположения призванной могли оказаться правдой. Подумать только, в дочери Артура действительно пробудилась магия!
Кхан все эти годы убеждал Аваддона, что такое невозможно. Что магия ушла из мира безвозвратно, и только он один удерживает оставшиеся ее крохи невероятными усилиями. Мог ли он соврать? Мог ли использовать брата для своих личных целей? Аваддон чувствовал, как внутри него что-то поднималось. Сомнение? Страх, что единственный близкий человек и родственник, которому слепо доверял, преследовал лишь корыстные мотивы клявшись в братской любви и преданности до самого конца?
Эти мысли завладели разумом великого воина, как бы он ни пытался их отогнать. Слишком много совпадений. Отпустив парня восвояси, Аваддон сел на кровать. Прикрыв глаза, вернулся к последнему сражению. К бунту Восточного Града. С чего все началось? В памяти всплывала лишь финальная бойня. Кровавая и беспощадная. Но что-то было не так… Аваддон никак не мог вспомнить начало этого похода. Складывалось ощущение, что воспоминания всплывали какими-то кусками, не связанными между собой. И как бы брат Императора ни старался вернуть памяти недостающие детали, ничего не выходило. Как только он нащупывал какую-то ниточку, голова буквально взрывалась от дичайшей, пульсирующей боли в висках. Точно так же, как при его попытках восстановить в памяти образ родителей, их последние слова или обстоятельства их смерти. Сомнения все множились… Что-то, определенно было так. Жуткие мысли и догадки лезли в голову нескончаемым потоком, отчего боль в висках нарастала, становилась невыносимой.
Обхватив ладонями затылок, Аваддон сцепил зубы и зарычал. За сто
