- Женщина, - его голос стал хриплым, - не донесу ведь!
- Мужчина, если ты думаешь, что я сейчас контролирую свою речь, то ты сильно ошибаешься… - резонно подметила я, а потом опять поток слов практически мной не осознаваемый, - Ты такой сильный… красивый… и когда я смотрю в твои глаза, ощущение что растворяюсь:
А дальше в ход пошли руки. Сначала я осторожно коснулась его губ, сейчас сжатых до такой степени, что они побелели… но я уже не соображала что делаю, просто хотелось делать… хоть что-то.
- Не дойдем! - почему-то сказал воин и резко свернул влево.
А в таких делах это всегда налево. Потом мы остановились, и меня куда-то внесли. Не знаю куда.
Я смотрела только на его лицо, а оно вдруг потемнело и солнечными лучами, пронзающими густую листву деревьев, больше не освещалось.
И он медленно опустился на колени и положил меня на что-то мягкое, и… его рука плавно двинулась к завязочкам той ткани, которая скрывала грудь. А я восторженно смотрела, как в полумраке палатки из светлой ткани, перекатываются его мускулы, под бронзовой кожей.
- Ты заставляешь терять контроль, - вдруг хрипло произнес он.
- Почему? - сама протянула руку и коснулась его груди.
- Твое желание. Слишком сильное. Даже страха нет. Я сдержан, но не настолько.
Я села, подняла руки, позволяя ему стянуть верхнюю хламиду, потом встала, пока воин развязывал нижний пояс с двумя кусками серой убогости. А потом… его руки скользнули под белую рубаху, и медленно от самых ступней начали подниматься вверх, поднимая и ткань… И это было так… невероятно. Так эротично, так:
Я стянула рубаху сама, и тяжело дыша, предложила:
- А к нестабильному атому эту сдержанность!
Он не ответил. Я даже не сразу и поняла, почему. Руки воина так и застыли на моих бедрах, а белья на мне не было, потому как Ашара же одевала. И как-то не сразу дошло, что я сейчас перед ним совсем без одежды. Точнее я как бы к этому и стремилась, снимая рубаху, но в тот момент она воспринималась как досадная помеха, а сейчас, смотрю на мужчину сидящего у моих ног и:
и в общем на все мое смотрящего, мне вдруг стало стыдно.
И вот мне стыдно, вся покраснела, грудь руками прикрыла… жаль на остальное рук не хватит, а он сидит и смотрит. Уже не туда, а на меня. Внезапно поняла, что сейчас передумаю. Потому как мужик незнакомый, палатка неизвестная, а сейчас будет что-то, что по идее очень болезненное и стало страшно. А уйти нельзя, и не потому, что не отпустит… а потому что мне это нужно.
Бракованный двигатель! Нет, я не выдержу. Надо сматывать.
- Ты как пантера, - вдруг произнес воин. - Сильная, смелая, решительная, грациозная и завораживающе прекрасная, и в то же время по-кошачьи осторожная… Невероятное сочетание.
Нет, ну если я это сейчас не попробую, жалеть буду всю оставшуюся жизнь!
И тут он продолжил:
- Но я никак не могу понять, к какому клану ты принадлежишь.
Вот тебе и атом нестабильный, пока я тут смущаюсь, он не только всю меня разглядывает, он и татуировку расшифровать пытается!
- А это важно? - спросила я, опускаясь на колени, и так как он сидел, то лица наши оказались на одном уровне.
- Важно, - спокойно ответил воин.
- Да? - я обвила его шею руками, насладилась шумным выдохом, едва сдерживающегося мужчины. - А почему?
- Странный вопрос.
Но я уже не слушала и не вслушивалась, так как собиралась приступить к поцелуям. И я медленно потянулась к его губам, вздрогнула, едва коснулась его обнаженной грудью, и торжествуя вместе с гормонами, прижалась к его губам, чтобы услышать глухое:
- Воин не должен касаться устами, губ женщины!
Проклятые Иристанские традиции! Он попытался отстраниться, но тут уж я решила проявить инициативу.
- Слушай, воин, - хмуро смотрю в его глаза, - так как я женщина, то мне можно! А ты… ты глаза закрой, и сделай вид что тебя тут не было!
Пока все это говорила, смотрела исключительно на его губы, но завершив, взглянула в глаза и:
утонула. Утонула окончательно и бесповоротно в синем сиянии… И только одно неутоленное желание, не позволяло растаять у его ног - поцелуй. И закрыв глаза, я прикоснулась к губам воина нежно, бережно, так как когда-то мечтала поцеловать Эдварда… Сердце пропустило удар. Я вздрогнула, продолжая обнимать лицо воина ладонями:
- Посмотри на меня, - тихий голос, и слова, которые он выдыхал в мои губы.
Я открыла глаза, и поразилась переменам в данной причине моего гормонального бунта. Сейчас синие глаза потемнели, на лице проскользнуло какое-то странное выражение, а потом воин сказал:
- Рядом со мной, ты будешь думать только обо мне, женщина!
И такое ощущение, что где-то надо мной прогремел гром после этих слов. Но за ними и другие последовали:
- Я больше не буду сдерживаться!
Такое пугающее заявление и такое восхитительное воплощение. Потому что в следующую секунду я оказалась лежащей на шкуре, а воин… губы он не целовал, это да, зато все остальное с избытком. И я растворилась с каждом его прикосновении, в каждом касании, в каждой ласке:
Мне казалось что его руки везде и разом, а губы безраздельно властвуют на моем теле… И каждый раз, когда он легонько сжимал в объятиях, мне казалось, что я окончательно растворяюсь в нем, в его силе, в его напоре, в его безграничной нежности:
А потом случилось это, которое это самое. Случилось как-то неожиданно совсем, потому как факт расположения воина между моими ногами не насторожил совершенно, да и боли никакой не было, лишь потрясающее ощущение наполненности… но он остановился. И не смотря на наше фактическое слияние, эта его остановка как-то резко выдернула из состояния блаженного счастья.
И полный гнева рык:
- Женщина!
- Что? - простонав от разочарования, спросила я.
Воин в этот момент удерживал свое немалое тело на вытянутых руках и не скрывая злости смотрел на меня.
- Ты не сказала! - прошипело сие злое, но очень соблазнительное и восхитительное создание.
- Бракованный двигатель! - я чуть пошевелилась, поняла, что шевелиться совсем не хочется и вообще его ведущая партия меня вполне устраивает. И даже более чем устраивает, и наплевав на гордость, я взмолилась. - Слушай, я тебе все скажу…сдам явки и пороли и даже правительство сдам с потрохами… Только не останавливайся! Ну пожалуйста… я же сгорю сейчас:
А ощущение было именно такое - этот огонь, что опалил, едва наши глаза встретились, он все разгорался и разгорался, грозясь сжечь окончательно и бесповоротно. И когда мой первый мужчина, решив отложить скандал на потом, поднялся вверх, чтобы вновь до основания заполнить меня собой, пламя моей страсти вдруг взорвалось неимоверным фейерверком острого, яркого, всепоглощающего блаженства… Наверное, я кричала, потому что сдержанный воин все же накрыл мои уста своими, пытаясь успокоить, а может заглушить мои стоны, которые наполняли все вокруг. Но даже целуя, он все продолжал, с каждым упоительным движением взрывая мою вселенную… Взрывая до основания, до самой первоосновы, до черного нечто, что грозило вспыхнуть новой галактикой… А потом я немного умерла… потому что живые такого точно не испытывают… а еще я летала… недолго, но это было невероятное чувство полета… А потом он застонал, сжав зубы, и его тело вдруг напряглось, а сквозь стон прорвалось глухое рычание… Но мне было все равно, я в этот момент просто блаженствовала… И такая сладкая усталость во всем теле, и чувство невероятного счастья, которое не портил даже тот факт, что я только что отдалась первому встречному:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
