— Терпение, соколик, иметь надо, они недолго гуляют… Подожди!
«Подожду, конечно», — усмехнулся про себя молодой человек. Он отошел в сторону, но тут же вернулся и встал сзади этих людей, его правая рука по-прежнему была заложена за борт пальто…
А городового Лаксина, стоящего около калитки, все еще мучили сомнения. «Надо бы сообщить господину надзирателю!» — мелькнула у него мысль. Но того близко не было. Рука городового машинально потянулась к свистку: «Свистеть! Свистеть!» — и он поднес его к губам. Но тут новая мысль обожгла Лаксина: «Свистеть при государе императоре? Из-за чего? А если и на самом деле — прошение?.. Тогда прощай все: служба, довольствие…» Лаксин быстро вложил свисток в кожаный кармашек портупеи и, подхватив рукой шашку, бросился бежать к главным воротам. Но, пробежав шагов пятнадцать, остановился: «Что я делаю? А калитка? Я же не должен ее оставлять!»
Лаксин вернулся назад к калитке, осторожно открыл ее и вошел в Летний сад. Вошел и застыл, вытянув руки по швам. Государь император медленно шел по аллее в сопровождении своих племянников. Они о чем-то весело разговаривали. А сзади, шагах в двадцати, шел надзиратель Черкасов. Но вот Александр II повернулся и пошел обратно, к выходу. Лаксин стал осторожно подавать Черкасову знаки, но тот не замечал их. А увидев, понял, что у Лаксина что-то важное, и подошел к нему.
— Тут один подходил, ваше благородие… два раза…
Черкасов насторожился:
— Ну и что?
— Просился пропустить его через эту калитку в Летний сад.
— Зачем?
— Прошение, сказывал, хочет подать государю императору.
— Кто такой?
— Не могу знать, ваше благородие!
— Не пропустил?
— Никак нет, ваше благородие! Как приказывали!
— Молодец!
— Рад стараться, ваше благородие!
— Где он сейчас?
— Ушел к главным воротам.
— Давно?
— Как только государь император приехать изволили.
— Каков из себя?
— Высокий, в темном пальто, в фуражке… молодой сам… лет двадцати пяти, не более…
— Благодарю, братец! — произнес надзиратель Черкасов.
Жалобы и прошения полагалось сдавать в канцелярию. Но было немало охотников вручить их прямо царю. Что с ними можно было поделать? Они появлялись совершенно неожиданно, словно из-под земли. Вот и сейчас…
Обернувшись, Черкасов увидел, что Александр II уже приближается к главным воротам. Еще минута — и он пройдет через них, сядет в свою коляску и тогда…
Не мешкая ни секунды, Черкасов толкнул железную калитку и, проскочив в нее, бросился бегом вдоль решетки Летнего сада. Бежать было очень трудно, но он напрягал все силы. «Только бы успеть!.. Только бы успеть!..»
Еще издалека Черкасов различил в толпе, ожидавшей выхода Александра II из Летнего сада, высокого молодого человека, который неподвижно стоял около самых ворот. «Вероятно, тот, что недавно подходил к городовому Лаксину», — мелькнула у Черкасова мысль. А до ворот было еще далеко…
По толпе пробежал взволнованный шум голосов:
— Государь!
— Царь-батюшка!
— Где?
— Да где же?
— Вон! Вон! Смотрите!
— Да не толкайтесь же!..
— А вы не наступайте на ноги!
— Куда прешь, дурак?
— От дурака и слышу!
— Скотина!
— Он приближается!
— Шапки! Шапки долой! — не произнес, а скорее выкрикнул старик Зонтиков. Теперь он стоял впереди высокого молодого человека.
Толпа зашевелилась, люди обнажили головы. Молодой человек посмотрел в сторону приближающегося Александра II.
— Шапку!.. Шапку!.. — услышал он около себя голос Комиссарова.
Молодой человек снял фуражку; нехотя, но все же снял: не стоять же одному среди всей этой толпы в головном уборе…
— Дорогу, господа! Дайте дорогу его императорскому величеству! — зычно произнес полицейский.
И, пуская в ход кулаки, крикнул старому Зонтикову, который невесть как сумел пробраться вперед и пытался подойти ближе к экипажу Александра II:
— Осади, борода!
— Идет! Идет! — раздались голоса.
Молодой человек стоял, не двигаясь, он тяжело дышал. На лице выступили крупные красные пятна. Нервы его были напряжены до предела. «Сейчас он появится в воротах… Еще несколько шагов — и он пройдет мимо… А потом должен остановиться около экипажа, потому что там городовой уже держит наготове в руках его шинель».
Александр II, милостиво приветствуя своих верноподданных еле заметными кивками головы, медленно шел к экипажу. Вот он поравнялся со стариком Зонтиковым… До экипажа оставалось пять-шесть шагов…
Молодой человек резко рванулся вперед, оттолкнул в одну сторону Комиссарова, в другую — старого Зонтикова и выпрыгнул в свободное пространство — в «коридор», по которому только что прошел Александр II. Резким движением руки он выхватил из-за борта пальто пистолет и направил его в сторону царя. В его висках со страшной силой стучали какие-то молоточки, и он мысленно повторял про себя: «Только бы не промахнуться!.. Только бы не промахнуться!»
— Батюшки!.. — воскликнул старый Зонтиков.
В этот же момент кто-то сильно толкнул Комиссарова, и он дико закричал. Услышав этот крик, Александр II быстро повернулся и увидел направленный на него черный зрачок пистолетного дула. Прогремел выстрел…
В Зимнем
Четвертого апреля 1866 года — понедельник — день заседания Государственного Совета. Оно началось в половине первого и окончилось около четырех часов. Предвкушая отдых, члены Совета уже начали собираться домой, как вдруг пронеслась весть, что случилось нечто страшное. Сказали, что с этим известием прибыла племянница Александра II…
Через несколько минут в комнату быстро вошла возбужденная женщина в сопровождении молодого человека в военной форме. Это были племянники царя — герцогиня Баденская и герцог Лейхтенбергский.
— Стрелял!.. Стрелял!.. — едва успев войти, произнесла герцогиня.
— Кто?
— В кого стрелял?
— Когда?
— Случилось ужасное!.. — еле слышно проговорила герцогиня.
— В государя Александра Николаевича сделан был выстрел при выходе его из Летнего сада!.. — пояснил герцог Лейхтенбергский.
Все оцепенели. Никто из присутствующих не смог произнести ни слова. И только через некоторое время кто-то шепотом, осторожно спросил:
— А государь?..
— Слава всевышнему, он остался жив! — произнес герцог.
— Ранен? — так же осторожно спросил князь Долгоруков, начальник Третьего отделения.
— Цел и невредим! — ответил герцог.
И сразу же стало шумно в комнате от возбужденных голосов сенаторов. Оцепенение как рукой сняло. И всем захотелось узнать подробнее о случившемся.
— Кто же стрелял?
— Неизвестно.
— Скрылся? — спросил Долгоруков.
— Нет. Задержали. И по приказанию государя отправили к вам, в Третье отделение.
Долгоруков немедленно, на ходу простившись с присутствующими, быстрыми шагами, насколько позволял его преклонный возраст, направился к выходу, чтобы как можно скорее добраться до Третьего отделения.
Было спрошено все: и во сколько произошел выстрел, и кто помог задержать стрелявшего, и откуда стреляли, и каков из себя «злодей».
— А что же было потом? — спросил опять кто-то из сенаторов.
— Государь изволили поехать в собор.
— В какой?
— Вероятно, в Казанский, принести благодарение всевышнему за избавление от угрожавшей ему опасности. А мы направились к вам, сюда…
— Господа! — произнес князь Гагарин. — Нам надо тоже помолиться всевышнему, поблагодарить его за то, что он спас государя, Россию и уж, конечно, многих из нас…
— Вы правы! Надо помолиться! — поддержали его.
— …Попади этот выстрел в государя, что было бы теперь на улицах!..
— А завтра?!
И весь Государственный Совет в полном своем составе, кроме уехавшего князя Долгорукова, отправился в большую дворцовую церковь. Немедленно послали за священником, и, когда он явился, князь Гагарин сказал:
— Батюшка, отслужите нам благодарственный молебен.
— А по какому случаю, осмелюсь спросить?
— По случаю спасения государя. В него стреляли.
— Стреляли! Господи помилуй!.. — в ужасе отшатнулся священник.
После того как был отслужен первый в России благодарственный молебен в честь спасения царя, члены Государственного Совета направились во внутренние царские покои, чтобы принести Александру II «лично первое поздравление о спасении».
Кто же стрелял?
А теперь вернемся к событиям в Летнем саду.
Пуля просвистела мимо императора. На какой-то момент наступила тишина, и тут же ее разорвал свисток полицейского, резко отдавшийся в ушах молодого человека. Он рванулся в сторону и, воспользовавшись суматохой, бросился бежать по набережной в сторону Прачешного моста.
