3)
Баронесса Икскуль фон Гилленбанд Варвара Ивановна — председательница Комитета Общества сестер милосердия им. М. П. Кауфмана (в стенограмме ее фамилия ошибочного пишется Икскюль).
4)
Здесь память изменяет Гучкову (или, что в данном случае менее вероятно, В. Д. Бонч-Бруевич неверно информировал Гучкова о сделанном им заключении касательно религиозной принадлежности Распутина). В 1912 г. Бонч-Бруевич счел «своим долгом открыто заявить, что Г. Е. Распутин-Новых является полностью и совершенно убежденным православным христианином, а не сектантом» (Бонч-Бруевич В. Како веруеши? По поводу толков о сектантстве Г. Е. Распутина-Новых. — Современник, 1912, № 3, с. 356). Бонч-Бруевич продолжал заниматься вопросом религиозной принадлежности Распутина и после опубликования этого своего заключения.
5)
Давыдов Л. Ф. (инициалы установлены по имеющейся у Базили, в том же ящике, что и стенограммы, записи карандашом на листках с оглавлением стенограмм). Очевидно, бывший директор Кредитной канцелярии Министерства финансов, затем видный банковский деятель. В начале 30-х годов был в эмиграции в Париже, с ним (работая над своей книгой) собирался встретиться Базили, с тем чтобы задать ему ряд вопросов о последних годах правления Николая II и жизни царской семьи.
6)
Гегечкори Евгений Петрович (1879—1945) — адвокат, социал-демократ, депутат III Думы от Кутаисской губернии. В 1918—1921 гг. министр иностранных дел в меньшевистском правительстве Грузии. После захвата власти в Грузии большевиками эмигрировал во Францию.
7)
Новоселов Михаил Александрович — публицист, печатался в «Миссионерском обозрении» и «Церковных ведомостях». В 90-е годы XIX в. толстовец. Редактор-издатель «Религиозно-философской библиотеки», издававшейся в Москве в 1910-е годы (коллекция Николаевского, ящ. № 129, п. 1; Воспоминания и дневники XVIII—XX вв. Указатель рукописей. М. 1976, с. 54). О кружке, собиравшемся у Новоселова, который посещали среди прочих Д. Ф. Самарин и Н. С. Трубецкой, см. Фудель С. И. У стен церкви. В кн.: Надежда. Христианское чтение. Вып. 2. Франкфурт-на-Майне. 1979, с. 280; Арсеньев Н. О московских религиозно-философских и литературных кружках и собраниях начала XX в. — Современник, Торонто, 1962, № 6, октябрь, с. 34.
8)
В январе 1912 г. Новоселовым была написана брошюра «Григорий Распутин и мистическое распутство». Брошюра печаталась в Москве, но была конфискована, и печатание не окончено. Машинописная (76 с.) копия с нее хранится в коллекции Николаевского (ящ. № 129, п. I). Еще раньше, в 1910 г., в «Московских ведомостях» было напечатано несколько статей Новоселова о Распутине (№ 49 — «Духовный гастролер Григорий Распутин», № 72 — «Еще нечто о Григории Распутине»).
9)
См. Тарсаидзе А. Четыре мифа. Нью-Йорк. 1969 (главы «Дело Мясоедова», «Дело Сухомлинова»).
10)
Звегинцов Александр Иванович (род. 1869 г.) — землевладелец, земский гласный и депутат III и IV Дум от Воронежской губ., октябрист, в III Думе председатель комиссии по старообрядческим вопросам; в IV Думе — товарищ председателя фракции октябристов.
11)
Князь Барятинский Владимир Владимирович (1874—1941) — драматург, журналист. Воспитывался вместе с сыновьями Александра III. Окончил Петербургский морской кадетский корпус (1893). Служил в Гвардейском морском экипаже. В 1904 г. вышел в отставку. Сотрудничал в различных журналах демократического направления. В начале первой мировой войны выехал в Европу. Жил в Париже. Печатался в эмигрантских газетах, особенно активно в «Последних новостях». Автор мемуаров «Догоревшие огни» (Париж, 1934).
12)
Боткин Виктор Сергеевич — подполковник, штаб-офицер для поручений при военном министре. Свойственник Гучкова (его брат Николай был женат на дочери П. Д. Боткина, учредителя товарищества чайной торговли «П. Боткин и сыновья»).
13)
Альтшиллер (Альтшулер) Александр Оскарович — австро-венгерский подданный, обосновался в Киеве в начале 70-х годов XIX в., директор сахарного завода в Бердичеве, председатель правления общества машиностроительных Южно-Русских заводов. За благотворительную деятельность был назначен почетным австрийским консулом в Киеве (эта должность не имела ничего общего с функциями дипломатического консула) (см. Wilcox E. H. Russia's Ruin. New York. 1919, pp. 45-46). В литературе он обычно рассматривается как консул враждебной державы, с якобы присущей такой должности шпионской деятельностью. Со времени службы Сухомлинова в Киеве Альтшиллер был с ним близко знаком, что и послужило позднее одним из оснований для обвинения Сухомлинова. Кроме слухов, никаких фактических данных о шпионской деятельности Альтшиллера ни в 1912, ни в 1917 г. (во время процесса над Сухомлиновым) приведено не было. Не подтверждается также и сказанное Гучковым по поводу переезда Альтшиллера вслед за Сухомлиновым в Петербург. В марте 1914 г. Альтшиллер покинул Киев и уехал в Австрию. Его сын и брат как австрийские подданные были после начала войны высланы в Сибирь (Тарсаидзе А. Ук. соч., с. 288-292).
14)
Суворин Борис Алексеевич — журналист, редактор газеты «Вечернее время». Младший сын редактора и основателя «Нового времени» А. С. Суворина. Участник белого движения, написал очерки о начальном его периоде (Суворин Бор. За Родиной. Героическая эпоха Добровольческой армии 1917—1918 гг. Впечатления журналиста. Париж. 1922).
Четверг, 30 марта 1933 г.
Гучков: Последний раз я видел П. А. Столыпина за несколько дней до его поездки в Киев. Я только что вернулся из своего путешествия по Дальнему Востоку, где ознакомился с ходом постройки Амурской железной дороги и по поручению Главного управления Красного Креста принял участие в организации борьбы с чумой в пределах русских концессий в Маньчжурии. Узнав о моем возвращении в Петербург, П. А. пригласил меня к себе обедать. Свидание происходило в его летнем помещении на Елагином острове. После обеда мыс ним гуляли в саду.
Я нашел его очень сумрачным. У меня получилось впечатление, что он все более и более убеждается в своем бессилии. Какие-то другие силы берут верх. С горечью говорил он о том, как в эпизоде борьбы Илиодора с саратовским губернатором Илиодор одержал верх и как престиж власти в губернии потерпел урон. Такие ноты были очень большой редкостью в беседах П. А. Чувствовалась такая безнадежность в его тоне, что, видимо, он уже решил, что уйдет от власти. Через несколько дней пришла весть о покушении на него в Киеве. Я послал ему иконку, которую он получил, когда был в сознании. Меня что-то задержало в Петербурге, и я по приезде в Киев уже застал Столыпина в гробу.
Генерал-губернатор киевский Ф. Ф. Трепов рассказал мне, при какой обстановке протекали вообще все празднества и был убит П. А. Столыпин. Дело охраны было изъято из рук местных властей и передано в руки центральной власти, охраной руководил Курлов, товарищ министра, затем видную роль играли полковник Спиридович, ротмистр Кулябко и Веригин. По наблюдениям Трепова, охрана не брала на себя ограждение личности Столыпина, а только государя и царской семьи, так что, когда надо было кольцом агентов выделить, то Столыпин находился вне охраны. Хотя Трепов не сказал мне определенными словами, но, как я понял из общего его рассказа, он разделяет мои подозрения, что, если охранка не организовала самого покушения, то во всяком случае не препятствовала ему. Еще больше укрепилось во мне это подозрение, когда сенатор Трусевич, которому было поручено расследование дела убийства Столыпина, заехал ко мне на квартиру и ознакомил меня тоже со своим общим впечатлением.
Базили: Вы были тогда председатель Думы?
Гучков: Нет. Я как раз перед этим отказался. Западное земство было в Государственном совете искажено. Тогда Столыпин подал в отставку. Государь не принял. Тогда была распущена Дума. Это было так против моей оценки положения, что я сейчас же получил указ о роспуске. Закон о западном земстве был законом либеральным. Впервые инородцы приобщались к российской жизни. Там [поскольку] было засилье польского элемента в отношении русского, вводилась, в отличие от русского земства, куриальная система. Поляки выбирают промеж себя, русские из своей среды. Вот против этого вооружились наши левые, потому что это противоречило общему принципу демократическому о равенстве всех и о территориальных формах избрания, они никаких курий не признавали. Но все-таки большинство у нас нашлось.
Когда это попало в Государственный совет, то там правое крыло было вообще не расположено к этому закону, но так как они не решились бороться с принципом, потому что принцип был одобрен государем, поэтому они старались исказить, сделать этот закон неприемлемым, они ввели эту поправку, они отвергли куриальную систему. Государственный совет отверг куриальную систему для того, чтобы торпедировать весь закон. Все правое крыло этим воспользовалось для того, чтобы исказить закон. Если бы это было случайное большинство, исходило бы от левых, от центра! Но когда совершенно открыто руководство этой кампанией повели Трепов и Дурново — члены Государственного совета по назначению, мне стало ясно, что эти люди были приняты государем в отдельной аудиенции.
