Прямо перед нишей происходило сражение. Джоанна слышала металлический звон, мельком заметила желтую одежду, сверкание поднятого меча и звук упавшего на пол тела. Бой переместился, Джоанна увидела проход в сторону кафедральных ворот. Тяжелые двери были широко распахнуты, повсюду лежали горы мертвых тел.
Норманны уводили пленных в правую часть собора.
Проход был открыт.
«Теперь, — сказала она себе, — беги к выходу», — но так и не сдвинулась с места, руки и ноги у нее словно онемели.
Джоанна разглядела мужчину, настолько обезображенного страхом, что не сразу узнала в нем Одо. Он шел к выходу, волоча левую ногу. В руках Одо сжимал библию из верхнего алтаря.
Он почти добрался до двери, когда двое норманнов настигли его. Он встретил нападавших, подняв Библию над головой, словно отпугивая злых духов. Мощный удар рассек Библию пополам, затем меч вонзился ему в грудь. Мгновение Одо стоял, держа в руках две половинки книги, потом упал навзничь и замер.
Джоанна отпрянула в темноту. Крики умирающих доносились отовсюду. Сжавшись она зажала уши руками. В висках пульсировала кровь.
Наконец крики смолкли.
Джоанна слышала, как норманны переговаривались между собой на гортанном языке. До нее донесся звук разрубаемого дерева. Поначалу она не поняла, что происходит, потом догадалась, что они грабят собор, смеясь и перекрикиваясь. Настроение у них было веселое.
Работа не заняла много времени. Норманны кряхтели под тяжестью награбленного. Постепенно голоса затихли.
Застыв, Джоанна пыталась хоть что-то расслышать. Тишина. Она подобралась к выходу из ниши и посмотрела в щель.
Собор был разграблен. Мебель перевернута, со стен сорвана вся утварь, статуи разбиты. Норманнов видно не было.
Повсюду были мертвые тела. Неподалеку, у подножия ступеней, ведущих к алтарю, лежало тело Фулгентиуса рядом с огромным крестом, расколотым и залитым кровью, а рядом — тела двух норманнов с разбитыми черепами.
Джоанна наполовину выбралась из укрытия.
В дальнем углу зала что-то шевельнулось. Джоанна снова спряталась.
Среди мертвых тел кто-то шевелился. Живой!
Молодая женщина поднялась на ноги и, покачиваясь, направилась к дверям.
Ее золотое платье было порвано и залито кровью, волосы выбились из-под чепца, а каштановые локоны рассыпались по плечам.
Гилза!
Услышав крик Джоанны, она повернулась к нише.
Снаружи собора раздался громкий смех.
Гилза попыталась убежать, но было слишком поздно. В собор вошли несколько норманнов. Они напали на Гилзу с радостным криком и, подняв ее над головами, отнесли на свободное место за алтарем, бросили на пол и связали руки и ноги. Она отчаянно извивалась, стараясь освободиться. Самый высокий из норманнов задрал ей платье и набросился на нее. Гилза завизжала. Мужчина вцепился в ее грудь, а потом стал насиловать под хохот и крики остальных.
Джоанна зажала руками рот, чтобы не закричать.
После первого норманна на Гилзу набросился второй. Теперь Гилза лежала неподвижно. Один из мужчин схватил ее за волосы, чтобы она поднялась.
Потом ею овладел третий, четвертый; наконец, они оставили ее, перетаскивая тюки с награбленным, сложенные у дверей. Когда они переносили их, слышался металлический звон, возможно, там были кафедральные сокровища.
Они вернулись именно за ними.
Перед уходом один из норманнов вернулся к Гилзе, поднял ее и перекинул через плечо, словно мешок с зерном.
Вышли они через дальнюю дверь.
Сидя в своем укрытии, Джоанна слышала лишь тихий гул под сводами храма.
Луч света, пробивавшийся в щель, начал тускнеть, уже несколько часов до Джоанны не доносилось ни звука. Она решила покинуть свое убежище.
Высокий алтарь остался на месте, но все золотые украшения с него сорвали. Джоанна прислонилась к алтарю и огляделась вокруг. Свадебное платье было залито кровью, но чья это кровь, она не знала. Рассеченная щека болела. Безуспешно она искала живых среди мертвых тел.
В груде трупов возле дверей Джоанна нашла коновала и его сына. Они лежали в таких позах, словно пытались защитить друг друга. Мертвый юноша выглядел старым и дряхлым. Всего несколько часов назад он стоял перед ней высокий, румяный и полный сил. «Теперь свадьба точно не состоится», — подумала Джоанна. Вчера эта мысль порадовала бы ее, теперь же в душе не осталось ничего, кроме пустоты. Она продолжила поиски.
Джона она нашла в углу с зажатым в руке норманнским мечом. У него был разбит затылок, но смерть не оставила на его лице страшного отпечатка. Его голубые глаза были открыты, а на губах застыло подобие улыбки.
Он погиб смертью воина.
Спотыкаясь, Джоанна побежала к двери и открыла ее. Дверь рухнула, не удержавшись на разбитых петлях. Джоанна выбежала наружу и остановилась, глотая свежий сладкий воздух и пытаясь избавиться от запаха смерти. Перед ней предстала страшная картина. Над руинами, которые еще утром были уютными домами, окружающими собор, поднимались клубы дыма.
Дорштадт был разрушен.
Почти все население города, собравшееся в кафедральном соборе, было уничтожено.
Джоанна взглянула на восток. Над лесом, скрывавшим постройки, поднимались черные клубы дыма, затмевая небо.
Вилларис.
Они сожгли его дотла.
Джоанна опустилась на землю и обхватила голову руками.
Джеральд.
Как он был ей нужен, чтобы обнять и успокоить, чтобы мир снова стал узнаваемым. Глядя за горизонт пустыми глазами, Джоанна почти надеялась увидеть, как он скачет на Пестисе, с развевающимися, как знамя, рыжими волосами.
Нужно дождаться его. Если он вернется и не найдет меня, то решит, что меня увели норманны, как бедную Гилзу.
Но нельзя же оставаться здесь! Она со страхом огляделась. Норманнов видно не было. Они ушли совсем? Или вернутся в поисках новой добычи?
А если они найдут меня? Джоанна видела, как безжалостны они к женщинам.
Где же спрятаться? Она направилась к лесу, окружающему город, сперва медленно, потом бегом, все время ожидая, что ее схватят и перед ней снова появятся страшные металлические маски норманнов. Скрывшись среди деревьев, Джоанна упала на землю.
Прошло много времени, прежде чем она заставила себя подняться. Надвигалась ночь. Лес выглядел густым и опасным. Шум листьев пугал ее.
Норманны могут быть неподалеку.
Следовало убежать из Дорштадта и как-то дать знать Джеральду о том, где она.
Мама! Джоанна затосковала о матери, но домой возвращаться было нельзя. Отец не простит ее. Вернись она теперь с известием о смерти его единственного сына, он обязательно отомстит ей.
Если бы я была мужчиной! Если бы…
Всю жизнь она будет помнить этот момент и размышлять о том, какая сила, добро или зло натолкнуло ее на это. Но теперь думать было некогда. Другой возможности может не представиться.
На горизонте сияло багровое солнце. Действовать приходилось незамедлительно.
Джоанна отыскала Джона в полутемном соборе на прежнем месте. Он еще не окоченел.
— Прости, — прошептала она, расстегивая накидку Джона.
Сделав это, Джоанна накрыла брата своим разорванным платьем, закрыла ему глаза, и бережно уложила на пол. Потом она встала, неуверенно поправляя непривычный наряд, и провела пальцами по костяной рукоятке охотничьего ножа, который вынула из-за пояса Джона.
Нож отца, старый, с потемневшей и потертой костяной рукояткой, но с острым лезвием.
Подойдя к алтарю, Джоанна сняла чепец и опустила волосы на алтарь. Они рассыпались густыми золотистыми волнами на каменной поверхности.
Джоанна взялась за нож.
Медленно и уверенно она отрезала волосы.
Во мраке лунной ночи на пороге разоренного собора появился человек, пристально осматривающий все серо-зелеными глазами.
Он осторожно спустился с крыльца собора. В живых не осталось никого, поэтому никто не видел, как Джоанна направилась по дороге в сторону великого монастыря в Фулде.
Глава 12
Просторная комната была заполнена людьми. Они прибыли издалека в небольшую вестфальскую деревню! чтобы присутствовать на суде. Люди стояли плечом к плечу, толкаясь и топчась на новых циновках, расстеленных на земляном полу, усыпанном мусором, залитым пивом, заваленным экскрементами животных. В душной тесноте поднимался густой неприятный запах, но никто не обращал на это внимания. Подобные запахи в жизни франков были привычным явлением. Кроме того, внимание толпы сосредоточилось на другом. Все смотрели на рыжего фризского графа, который прибыл с миссией, чтобы разрешить споры и восстановить справедливость от имени короля.
Джеральд повернулся к Фрамберту, одному из семи судей, назначенных помогать ему.
— Сколько еще на сегодня?
