проповеди… но попробуем.
— Пусть нам повезет.
Они еще немного посидели в зале, поглядывая на новых посетителей, кто пришел сюда впервые, как и они час назад. Было интересно сравнивать чужую реакцию со своими впечатлениями. Обоих посещали мысли о великом разнообразии привычек, взглядов и традиций в разных странах, и, в то же время, существовании простых и понятных истин, свойственных всем без исключения. И возникал вопрос, почему красота не спасала мир, как хотелось бы, почему энергия разрушения так сильна, и чьи-то убогие амбиции обращают в прах мечты и творческие порывы миллионов.
— Ну, что? Прогуляемся по городу пока дождя нет. Не знаю, как тебе, а мне Хельсинки понравился еще в первый приезд.
— Мне тоже. — Настя взяла под руку едва знакомого молодого человека, и они пошли по незнакомым улицам города, где второй век стояла бронзовая фигура русского императора в форме гвардейского офицера чужой армии.
Глава XXI
Дождь барабанил по окнам кафе то затихая, то усиливаясь. По углам небольшого зала сидели завсегдатаи, пришедшие поправить здоровье после выходных. Не так давно, когда в стране действовал закон о тунеядстве, было странно видеть в зарубежных фильмах угрюмых посетителей пивнушек в подобном состоянии, но время идет и подобные ценности свободного мира прижились и у нас.
Двое в штатском с короткими стрижками сидели у среднего окна, скорее всего для того, чтобы им не мешали пообщаться. Говорили негромко, поглядывая друг на друга, изредка бесцельно поворачивая пустую чашку на блюдце.
— Ну, не томи… — лицо майора не выражало никаких эмоций, но было напряжено.
— Спецы из «Альфа-про» отфильтровали ту ночную запись, и вот результат.
Лейтенант полистал галерею фотографий в своем смартфоне и положил его на стол перед Романовым. Тот лишь прищурился, узнав лицо на экране, и осторожно отодвинул от себя серебристый гаджет.
— Пока удали у себя… береженного бог бережет.
Он помолчал, бесцельно рассматривая свою чашку, потом неожиданно спросил:
— Ошибки быть не может? У нас на руках только ночная запись отражения лица в стеклянной дверце шкафа.
— Гвоздиковский утверждает, что может показать нашим спецам пошаговую чистку кадра. С точки зрения технологии, все четко.
— Надеюсь, ты предупредил егоотом, что это серьезно и только между вами?
— Так точно.
— М-да… Придется глубоко копнуть… Сделаем так… Ты пока забываешь о нашей ловушке и кто туда попал. Работаешь со всеми фигурантами дела в поисках зацепок, по неизвестному пока нам, «4100»… Я обдумаю следующий шаг. Это понятно?
— Так точно.
Майор внимательно посмотрел на стажера и продолжил, как ни в чем не бывало.
— Что по Чернышову?
— Мне дали почитать дело в Пресненском РОВД. Свидетелей нет. Арсений Оганезович обнаружен утром соседом по площадке у двери своей квартиры. Заключение медэксперта короткое — удар тупым предметом (характерный след кастета) в основание черепа. Мгновенная смерть. В крови у директора магазина обнаружен алкоголь. Похоже, поздно возвращался домой в нетрезвом состоянии. Когда открывал ключом дверь своей квартиры, убийца неслышно подошел сзади. Чернышов даже не защищался.
— Камер в доме нет?
— Наблюдение в доме не ведется. Напротив входной двери в подъезд ни магазинов, ни банкоматов. Следователь, ведущий дело, нашел владельца автомашины, припаркованной рядом с тем подъездом. У него пару месяцев назад машину поцарапали ночью, так он теперь оставляет включенной панорамную камеру в салоне. Анализ его записи выявил подозреваемого примерно, 180 сантиметров, в черной куртке с капюшоном. Под описание жильцов или гостей, в тот вечер, не подходит. Скорее всего, ждал Чернышова на лестничной клетке.
— Из карманов ничего не пропало? — предположил Романов.
— Даже ключи от квартиры в руке остались.
— На каком этаже его квартира?
— Четвертый, предпоследний.
— Версии уже есть?
— Следователь ревниво относился к моему вмешательству, но после вашего звонка, поделился своим подозрением о проблемах финансового характера. Оказывается «Субару» Чернышова была в залоге, хотя живет он один, а зарабатывает, как директор магазина, вполне прилично. Одна, но пламенная страсть — бильярд.
— Играет на деньги?
— Похоже, — кивнул стажер. — Следователь изъял записи камер видеонаблюдения из бильярдной «Дуплет». Пока изучает.
— У Чеботаревой был?
— Она утверждает, что ей ничего не известно, но ведет себя скованно.
— Заскочи вечерком в тот ресторан. Пусть прокрутят записи последних дней… Не появлялась ли там эта парочка? Если — да, то посмотри, не было ли между ними серьезного разговора.
— Есть.
— Почерк убийцы Чернышова совсем непохож на нашего «4100», но все крутится вокруг того ресторана. Хотя, это только наши подозрения, и объединить все четыре смерти в одно дело у нас нет оснований.
— Да, Чагатаев не появлялся по месту прописки?
— Каждый день звоню хозяйке съемной квартиры. Пока его нет.
— Как бы он не оказался пятым в этом непростом деле. Пробей по базе, не выезжал ли он из страны.
— Есть.
— Как наш программист?
— Ждет в палате пока швы затянутся… Но его врачи пока не отпускают. Ему Гвоздиковский рабочий ноутбук привез, так он его из рук не выпускает
— Кстати, Сережа, будешь ехать мимо палаты Черкасова… Ну вдруг, — улыбнулся Романов, — подкинь ему материал по таксисту…
— Чагиняну.
— Да… Ну, не все открывай, просто намекни, что у того была похожая ситуация, но закончилась печально… Пусть он попробует покопать в сторону того агрегатора, где таксовал этот Азат.
— Есть.
— Так… А его знакомая Смирнова как себя ведет?
— Нормально, — отчего-то смутился стажер.
— Сдается мне, что ты там копаешь в другую сторону, — понимающе улыбнулся старший следователь. — Главное, чтобы это не мешало работе… Она одна живет?
— В разводе. Дочери шесть лет.
— Проверь, кстати, там интриги с бывшим мужем нет ли?
— Слушаюсь!
— С Черемициной пообщался?
— Взяла отпуск на две недели.
— А где она работает?
— Банк «Вексель», валютный отдел.
— В банках, обычно, своя безопасность на хорошем уровне, и возглавляет ее кто-нибудь из конторы. Оттуда, в 90-е, многие по хлебным местам разбрелись. Попробуй о этой даме там справки навести.
— Есть!
— Тогда на сегодня закончили. Ты иди, а я пока подумаю. Хорошо тут. Спокойно.
Несмотря на небольшой дождь, лейтенант решил прогуляться и подумать. Он давно заметил, что когда вокруг что-то все время меняется и уследить за всем сложно, его мозг переключается с этой чехарды на какие-нибудь спокойные размышления. Поэтому, в движении по столичным улицам, заполненным вечно спешащими москвичами и приезжими, Боброву хорошо думалось. Четыре убийства не складывались в какую-нибудь систему с единой целью, были только похожие ниточки, ведущие к одному ресторану.
Размышления над этой задачей не давали покоя, он даже иногда просыпался ночью оттого, что во сне его мозг продолжал работать и, зайдя в тупик, вынуждал
