— Да вы правы. Я столько с Грунькой возилась. Так жаль ее, — Пенелопа поджала губу готовая расплакаться.
— Так мисс Хайвон! Нам предстоит важное дело. Пока никого нет, мы должны разрешить одну задачу.
Пенелопа выдохнула и шмыгнула носом:
— Я в порядке и уже закончила здесь все дела. Мы можем идти!
Молодая высокого роста учительница хищников и травоядных и миниатюрная старушка директор вышагивали по коридорам Купола Природы. Они прошли коридор «Саванны», затем свернули в «Джунгли Амазонки», прошли еще несколько проходов, поднялись на второй этаж и прошли холл перед столовой, затем еще четыре коридора и оказались в отделении «Чучеловедения». Здесь было три кабинета: выставка готовых работ, кабинет с теоретическими материалами для создания чучел, а также личная мастерская Пантелея Ветхона.
Брегантина вытащила двухкилограммовую связку ключей и отворила дверь с готовыми работами чучеловеда. Они вошли. Резкий запах воска врезался в нос, и Пенелопа прикрыла его ладонью:
— Я открою окно.
— Не надо Пенелопа, наше посещение должно остаться незамеченным.
— … Долго я здесь не выдержу.
— А долго и не надо, — они проходили ряд за рядом мимо мертвого блеска пустых глаз игрушечных животных.
— О, нет, здесь Грунька. Как так?
— Не думай об этом. Он работает при любой возможности. Видела бы ты его жилище — нам приходится потакать многим его просьбам. Извини, но пришлось отдать и твою подопечную.
— Я понимаю, просто неприятно видеть ее такую… в беззаботной позе, — чучело морской свинки стояло на задних лапах и держало в передних орешек, бусинки глаз блистали под отблесками солнечных зайчиков, случайно запрыгнувших в окна, смотрящие прямо на север.
— Не думай об этом Пенелопа. Мы здесь ради другого. Я хочу проверить свои подозрения. Хотя сомнений почти не осталось, я должна убедиться.
— Я поняла. Ветхон — мечтатель. Вы говорили… Но он вечно угрюмый и замкнутый. Что же он может придумать хорошего?
— Пенелопа. К сожалению не все рождаются счастливыми, а с некоторыми случаются истории, обозляющие людей на всю жизнь. Ветхон — жертва обстоятельств. Он — мечтатель, но не знает об этом, поэтому мы и держим его здесь. Мы следим за ним, не давая особо разогнаться. Он занят любимым делом и оттого не так много мечтает, хотя случается…
— Да, вы говорили. Подозреваете, что та змея его рук дело.
— Вот, я нашла, посмотри.
Пенелопа подошла и увидела кобру, которая недавно умерла в террариуме, но до этого успела наделать шума на всю школу. Она отказывалась от еды и непрестанно жалила.
— Это та самая кобра?
— Нет, Пенелопа, это выдумка Ветхона. Та кобра еще в мастерской, я вчера заходила поздороваться с Пантелеем, он как раз занимался ей. Он был удивлен. Рассказал, что на третий день после смерти ее внутренности так и не начали разлагаться, да и вообще они были странными. Никакой пищеварительной системы! Он такого раньше не встречал. Зато пораженный работал, подобного чучела нет ни в одной коллекции.
— Я не поняла. Как выдумка?
— Присмотрись.
Пенелопа наклонилась и стала внимательно изучать два изогнутых кольца змеи и раскрытый капюшон с рисунками.
— О, нет. Действительно, она раскрашена.
Под слоем серой краски гладкого туловища просматривались коричневые чешуйки, а черная полоса ворота змеи была размалевана в белый цвет замысловатыми узорами сходящихся полукругом стебельков и листочков.
— Значит, он ее придумал и оживил? Или как это происходит?
— Это может быть как угодно. Он мог желать видеть в своей коллекции нечто необычное или же детально и настойчиво представлять новые виды животных. Методов множества, разные мечтали, используют их по-своему. Какого-то единого правила нет. Но сегодня мне подсказала, одна давняя подруга, способ проверки, который нам будет чрезвычайно полезен.
— Расскажите, — Пенелопа выжидающе посмотрела на собеседницу.
— Да собственно сама увидишь. Только сначала, мне надо сходить в Уголок Просвещения, а потом я зайду за тобой, и мы преподнесём один подарочек Ветхону. Все знают, что у него плохое зрение…
— И что? Что вы придумали?
— Потерпи, моя хорошая. Сама увидишь.
Брегантина глянула на часы:
— О, нам, уже пора. Уходим!
Они подошли к дверям, и Брегантина глянула, напоследок, на парад бывших когда-то живыми животных. Все оставалось именно так, как было, когда они вошли сюда. Грустно улыбнувшись мохнатому льву, она сказала:
— Ну, зверюшки, держитесь, ваш хозяин вскоре появится, — и закрыла замок на два оборота.
Около двери они распрощались, и каждая отправилась по своим делам. Брегантина шагнула за угол и оказалась в роскошной пять на пять метров проходной. Надавила на тяжелую двустворчатую дверь, и та поддалась, скользя по мягким завесам. Брегантина прошлась по арене окруженной сотней разнообразных сидений и, найдя нужный табурет, уселась на него, зажала кулон, висящий на цепочке в кулак, и закрыла глаза, затем открыла и поднялась с сидения. Привычная арена предстала перед ее взором, она встала, прошла в проходную и вышла в холл школы. Директриса точно знала, где ей взять бенайрис.
Глава 11. Утро у Смолгов
Зеркало в кованых цветах, с вкраплениями разноцветных опалов, в подражание изящной спинке кровати и волнистым ножкам туалетного гарнитура, создавало гармоничную обстановку в спальне супругов Смолг. Тончайшие линии лепестков на витиеватых стеблях, искусно выполненные мастерами из грязно-желтого сплава, выглядели застывшими переплетениями живого сада. Лишь отскакивающие от металла лучи солнца и переливающиеся камни, подсказывали истинную природу рукотворной красоты. Выкованные каркасы мебели упирали свои жесткие ножки в идеально отполированный пол с узорами могучих дубов. Деревянное покрытие пряталось в четырех местах под бледными пятнистыми ковриками с пышными волнами ворса. Одна стена, полностью стеклянная не могла скрыть роскошный балкон. На нем, в ряд выстроились легкие стулья, смотрящие прямо на восток. А на квадратном столике стоял поднос с пустой кофейной чашкой и крохотный кувшинчик для сливок.
Магдалена сидела на мягком сидении напротив зеркала и причесывалась. Она недовольно хмыкнула: каштановая прядь никак не поддавалась. В спальню вошел Генри. Он уже был при параде: в наглаженных с упругими стрелками бежевых брюках, белой рубахе с торчащим воротом, упирающимся в пшенично-русые волосы, и в кофейном кожаном жакете на пуговицах.
Магдалена нервничала:
— Не могу справиться с этой прядью: никак не укладывается.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
