"Власов обрадовался приходу Казанцева:
– А! – сказал он. – Это ты, Александр Степанович! Садись. Выпьешь? Маруся, принеси стакан.
Маруся, или Мария Игнатьевна Воронова, была интересной особой. Как сам Власов рассказывал, она ненавидела немцев и бежала от них к партизанам. Там она получила задание приблизиться к Власову и отравить его, но, хотя первая часть задачи была выполнена, вторую она не могла совершить. Она оставалась с Власовым до последней минуты, когда его взяли в плен немцы. Марусю от него отделили и отправили в Ригу, где ее нашел верный Сергей Фрелих и доставил в Далем.
Воронова принесла стакан, разлила водку и удалилась…"
Так какую роль играла эта женщина рядом с Власовым? Радистки? Вряд ли. Связной? Кто-то должен был знать только ее, но не ее спутника? Зачем? Вместо маяка? Как указатель, что рядом не кто иной, как сам Власов? И если что-то надо было передать Власову, то, чтобы его не засвечивать даже "гонцу", передавали женщине, через эту самую женщину?
Штрик-Штрикфельдт то же самое живописует на свой лад:
"Генерал Андрей Андреевич Власов – в 1941 году один из выдающихся защитников Москвы – попал в немецкий плен в июле 1942 года. Он боролся до конца и делил со своими солдатами все лишения. Но он не мог предотвратить крушения 2-й советской Ударной армии (на реке Волхов), которой он командовал. И это для Власова – как для любого советского командующего, – по существу, был смертный приговор (?!).
Когда не осталось никаких сомнений в безвыходности положения в волховском окружении, в расположение главной квартиры 2-й Ударной армии приземлилось несколько самолетов, чтобы вывезти генерала и его штаб. Власов отказался лететь: он хотел остаться со своими солдатами до конца, вместе с ними биться и погибнуть от руки врага. Мысль о самоубийстве была ему чужда.
Когда почти все части его армии были уничтожены, Власов с небольшой боевой группой отошел в дебри заболоченных лесов. Но вскоре погибла и эта группа, за исключением нескольких человек. Еще несколько недель Власов, без знаков различия на форменной одежде, скрывался в приволховских лесах, заходя по ночам в дерев -ни и получая от крестьян немного хлеба.
Но сельское население было тогда пассивно, а по отношению к скрывавшимся красноармейцам даже враждебно настроено, особенно если вблизи стояли немецкие части.
Вечером 13 июля 1942 года Власов уснул в каком-то сарае, где был взят в плен двумя сотрудниками штаба одной германской дивизии: видимо, о нем донесли крестьяне. Так Власов попал в плен".
…В 19 часов 45 минут 24 июня 1942 года, после того как в Генеральный штаб РККА и Военный совет Волховского фронта была отправлена подписанная Власовым, Зуевым и Виноградовым телеграмма:
"Всеми наличными средствами войск армии прорываемся с рубежа западного берега реки Полиста на восток, вдоль дорог и севернее узкоколейки. Начало атаки в 22 часа 30 минут. Прошу содействовать с востока живой силой, танками и артиллерией 52-й и 53-й армий и прикрыть авиацией войска с 3 часов 00 минут",
связь с Власовым оборвалась.
"Без помощи извне люди стали выходить из окружения, но среди них не было командующего, членов Военного совета и многих офицеров штаба".
пишет в своей книге А. Колесник
25 июня руководство Волховского фронта дало указание принять все необходимые меры для их спасения. Командующий фронтом Мерецков послал танковую роту с десантом туда, где якобы видели командующего армией. По радио периодически передавались распоряжения о возможном направлении их выхода. К вечеру 25 июня были направлены на поиск разведывательные группы.
26 июня по просьбе Мерецкова Жданов передал распоряжение командиру Оредежского партизанского отряда Сазонову о розыске людей.
"Но прочесывание местности в районе Поддубья тремя группами партизан результатов не дало. О пленении Власова стало известно только 9 июля от вышедшего из окружения с группой в 12 человек заместителя начальника политотдела 46-й стрелковой дивизии майора Зубова Александра Ивановича", – пишет А. Колесник. Почему 9 июля? По Штрик-Штрикфельдту, 9 июля Власов ни в какой плен еще не попадал, он только "13 июля 1942 года… уснул в каком-то сарае, где был взят в плен двумя сотрудниками штаба одной германской дивизии".
О пленении Власова Зубов написал бумагу.
"Когда 46-я дивизия подошла к деревне Сенная Кересть 28 мая 1942 года, противник в районе Мясной Бор перерезал пути отхода и вся 2-я Ударная армия оказалась в окружении.
Командиру дивизии полковнику Черному было приказано прорвать вражеское кольцо, закрепить фланги и выйти на соединение с 59-й армией. Вся подготовка длилась очень долго, и только тогда, когда прорвалось шесть танков – вражеское кольцо было прорвано. Я находился на КП 176-го стрелкового полка с командиром дивизии полковником Черным, который доложил члену Военного совета тов. Зуеву, что можно дать команду раненым, госпиталям и штабам дивизий и бригад на выход из окружения. Когда была такая команда дана, полковник Черный попросил разрешения на выход штаба, так как дивизия уже была в прорыве. Командующий Власов запретил это сделать и заявил, что вы получите гвардейский полк и будете прикрывать отход 2-й Ударной армии. Таким образом, 22 июня в образованный прорыв шли части, раненые, штабы и одиночки, а 23 июня 1942 г. в 3 часа дня противник поставил сильный заградительный огонь и снова закрыл проход.
Вечером по приказу командующего был организован выход всех частей, соединив одиночек в роты, взводы, батальоны, и этот выход должен был закончиться в ночь с 24 на 25 июня. В 7 часов вечера началось наступление, и пошли все в огненный мешок. В 9 часов вечера полковому комиссару начальнику 7-го отдела 2-й Ударной армии Шабловскому оторвало руку. Я его затащил в 4 сосны, сделал перевязку; слышу, кричит лейтенант и просит оказать помощь – командующему Власову, который, как заявил капитан, погибает. Мы с командиром 176-го полка Соболем указали место, куда и где ему найти укрытие. В это время был доставлен командующий Власов. В 12 часов дня 25 июня штаб 2-й Ударной армии и штаб 46-й дивизии находились в лесу в одном месте.
Командир дивизии Черный мне сообщил, что мы сейчас идем в тыл противника, но командующий Власов предупредил, чтобы не брать лишних людей и лучше остаться одним. Таким образом, нас оказалось из штаба 2-й Ударной армии 28 человек и не менее было из штаба 46-й дивизии. Не имея питания, мы пошли в Замошеское болото и шли 25-го и 26-го. Вечером мы обнаружили убитого лося, поужинали, а утром 27-го начальник штаба 2-й Ударной армии, посоветовавшись с Власовым, принял решение разбиться на две группы, так как таким большим количеством ходить невозможно.
27 июня в 2 часа дня мы раскололись на две группы и разошлись в разные стороны.
В августе месяце я встретил генерал-майора, начальника управления связи 2-й Ударной армии, который находился в окружении вместе со мной. Он заявил, что между работниками штаба 2-й армии начался скандал и он бросил группу. В августе он вышел из окружения.
В 22-ю отдельную стрелковую бригаду прибыл заместитель командира отдельной разведывательной роты по политчасти Хонимко, который вышел из окружения в конце августа. Он рассказал, что с группой товарищей пошел искать питание в деревню Сенная Кересть. Когда они пришли в деревню, то им предложила старушка немедленно отсюда уйти, так как в деревню прибыло очень много немцев, которые вчера захватили командующего Власова.
Эту старушку пригласили в лес на опушку, где она рассказала, что пришла женщина, попросила покушать; когда ее кормили, она попросила накормить товарища. Хозяйка дома согласилась. Когда покушал Власов, в это время дом уже был окружен немцами. Подойдя к двери и открыв ее, Власову было предложено поднять руки вверх. Власов заявил: "Не стреляйте, я командующий 2-й Ударной армией Власов". Их забрали и повели вместе с женщиной…"
Вообще-то чисто внешне версия "заместителя командира отдельной разведывательной роты по политчасти Хонимко" ближе всех к истине, хотя бы потому, что Хонимко – офицер ГРУ и выкладывал он ту "легенду" сдачи Власова в плен, которую отработали в Москве, а ему дали, как говорится, озвучить – сугубо для немецких ушей, на всякий случай, для подстраховки. Сам же Власов в "обращении к воинам Красной Армии" сообщил, что он попал в плен не в момент, когда хлебал щи из миски той неведомой старушки, а непосредственно в бою, на поле боя. Но этому тоже есть свое объяснение: зачем нужно было Власову, чтобы немецкая контрразведка начала бы копаться в истории, которая приключилась в деревне Сенная Кересть, интересоваться той "бабушкой" и тем "дедушкой", который почему-то вдруг опознал командующего армии, будто дед – рядовой солдат, а Власов – его родной отделенный, к тому же дед успел сбегать за эсэсовцами, привести их в дом и сдать им Власова просто так, за спасибо.
