— Насколько я знаю этого конкретного демона, для него это не стало препятствием, и упомянутой участи бедняжка не избежала.
Советник оставался столь же бесстрастным, но в его голосе промелькнул знакомый холодок, который всегда настораживал Харгана.
— Там знаешь какая высота? Меня как-то не вдохновляют лепешки.
— А что так смутило вас в ее поступке?
— Сам поступок! Не прикидывайся дурачком! Ты прекрасно все понял!
— То есть раньше так никто не поступал?
— А что, должны были?
— По теории вероятности…
— Шеллар! Повелитель свидетель — стукну!
— Хорошо, но я по-прежнему не понимаю, что вас удивило. До сих пор, насколько мне известно, дамы не вешались наперебой вам на шею. За исключением Камиллы, но и та долго не выдержала.
— Но и не пытались покончить с собой, лишь бы мне не достаться!
— Вероятно, у них просто не было такой возможности.
— То есть ты считаешь такой поступок логичным и он не вызывает у тебя недоумения? Я действительно настолько страшен, что нормальной реакцией любой женщины будет либо вопль и попытка к бегству, либо торжественное самоубийство?
Шеллар сочувственно улыбнулся, словно любящая маменька хнычущему несмышленышу.
— Эта жрица в башне… она была там одна?
— Нет, конечно. Там была охрана.
— Полагаю, вопрос о судьбе остальных будет излишним?
— Само собой, но какое это имеет значение?
— Вы могли бы сами догадаться, господин наместник, что, после того как вы вырезали всех друзей и соратников этой девушки, ваша внешность уже не имела для нее никакого значения. Вероятно, свою роль сыграл и религиозный аспект — все-таки она жрица, а вы демон, и мы не знаем, как отнеслись бы к такому мезальянсу боги данного конкретного культа; возможно, девушка лишь выполнила свой профессиональный долг. Но это частный случай, а если рассматривать проблему в целом… У всех у нас есть друзья и есть враги. И всем нам свойственно любить друзей и не любить врагов. Но почему-то только вы догадались сначала явиться в эту башню как враг, а потом удивляться, почему вас там плохо приняли. Знаете, когда я был молодым и глупым, я тоже наивно полагал, что многие не любят меня исключительно из-за внешности. С возрастом эти заблуждения имеют свойство проходить.
— Послушать тебя, так достаточно лишь быть с людьми милым и приветливым, и все прямо сразу тебя заобожают!
— Ваш верный шпион Генри был очень милым и приветливым господином, но тем не менее на нем до сих пор висит больше дюжины проклятий, а его смерть праздновали в народе как радостное событие.
— Так он же сволочь та еще! Мне самому иногда хочется его упокоить!
— Вот именно, господин наместник. В этом и состоит суть вопроса. Сволочью быть не надо. Вот и все.
— Это ты все еще о Генри? — подозрительно прищурился наместник.
— Да, это было сказано в рамках приведенного примера. Хотя этот пример вполне применим ко всему вашему «божьему воинству» в полном составе.
— А если я напрямую спрошу тебя о своей персоне, что ты на это скажешь?
— А персонально вам я скажу так: если относиться к людям как к грязи, у вас никогда не будет ни друзей, ни нормальных отношений с женщинами. Лишь враги и рабы будут сопровождать вас по жизни.
— Это только звучит красиво, — пренебрежительно махнул рукой Харган. — А на деле попробуй я относиться к людям иначе — думаешь, кто-то оценит? Так и будут визжать: «Демон!» — бросаться с башни или заглядывать в глаза в ожидании подачки…
— Полно, господин наместник, неужели все дамы без исключения при виде вас вели себя столь однообразно?
— Ну не все. Была еще Камилла. И Алиса. Тоже сторговаться хотела. Ах да, еще один раз меня оригинально обозвали черепашкой-ниндзя, птеродактилем и прочими неизвестными мне словами. Жаль, я так и не узнал, что они означали.
— Мне тоже жаль. Ольга была славной девушкой. И кстати, как раз она могла бы подружиться хоть с демоном, хоть с мутантом, хоть с чудовищем. Был бы человек хороший. Знал я и других таких же, без предрассудков. Существуют даже особые любительницы экзотики, которым нестандартная внешность совершенно искренне понравилась бы. Но никогда не доводилось мне встречать людей — обоего пола, — которым нравилось бы скотское к себе отношение. Но, простите, я отвлек вас от основной темы разговора. Кто еще вам успел пожаловаться?
— Брат Гельби и сестра Юй. Да ну их, сейчас я в пятый и шестой раз выслушаю, как ты был прав, а брат Гельби некомпетентен, а сестра Юй дура…
— То, что она дура, вы знаете без меня, а оказывать ей почести и кланяться три раза я не обязан. И если я еще раз увижу эту куклу праздно шатающейся по дворцу и мешающей всем вокруг нормально работать, я пошлю ее на кухню чистить овощи. Вашим именем.
— Не смей!
— Вот и она пусть не смеет. Отослали бы вы ее отсюда, господин наместник. Насколько я понимаю, делать ее своей фавориткой вы не собираетесь даже после исчезновения Камиллы, а больше она ни для чего не пригодна.
— А куда я ее дену?
— А в Галлант. Луи она, по крайней мере, раздражать не будет, он все равно постоянно пьян, а когда он пьян, то всем доволен.
— Ты насмехаешься, а я действительно не знаю, куда ее пристроить.
— А может быть, все же попробовали бы? Она уж точно не станет бросаться с башни и обзывать вас непонятными словами.
— Я на второй день сам брошусь с башни, сложив крылья!
— Жаль, что портал не работает. Можно было бы устроить ей несчастный случай, а затем заслуженное Перерождение — и на службу, излучатели охранять.
— Нет! С ума-сошел! Живая, она хотя бы не опасна для окружающих! А после Перерождения она первым делом тобой пообедает.
— Тоже верно, — засмеялся Шеллар. — Ну раз с жалобами мы покончили, могу я поинтересоваться, как вы съездили? С вашим неудачным любовным приключением мы разобрались, но вы ведь не за этим туда отправлялись?
— Ах да… — Харган выдвинул ящик стола, в котором до сих пор сиротливо катались королевские стаканчики, и достал небольшой ларчик. — Вот она. Я и сам толком не посмотрел…
Он развернул лоскут тонкой и прозрачной, как паутинка, ткани и выставил на стол миниатюрную статуэтку, вырезанную из цельного куска бледно-зеленого оникса.
— Это и есть Мать Богов Пустыни?
— Дурацкий вопрос. Ты ее потрогай!
— Это как-то продвинет меня на пути понимания? Учитывая полное отсутствие магических способностей?
— Ну да, ты же не чувствуешь… От нее прямо исходит что-то такое… Не Сила сама по себе, а что-то такое… теплое… головокружительное…
Харган полюбовался на изящную женскую фигурку и, не удержавшись, опять взял в руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
