Чжи Мон закатил глаза, но удержался от комментариев, заставляя себя быть благодарным. Главное – не тронули четвёртого принца.
По крайней мере, в данный момент.
***
Если четвёртый принц был для Чжи Мона головной болью, Хэ Су – лёгким переутомлением, а генерал Пак – занозой в… эстетических чувствах, то третий принц являл собой натуральный геморрой в острой стадии, ни игнорировать, ни свыкнуться, ни вылечить который астроном даже не надеялся.
И пусть сам по себе Ван Ё не был таким уж плохим человеком (высокомерие и мелочная недоброжелательность в личный реестр смертных грехов Чжи Мона не входили никогда), последнего мерзавца из него старательно лепила родная матушка, вбившая себе в голову, что непременно должна остаться в истории не только в качестве жены, но и матери правителя Корё.
Что ж, как говорится, бойтесь своих желаний, королева Ю!
Ван Ё был ей нужен только для укрепления власти, как когда-то Ван Со стал, пусть и безуспешно, орудием давления на короля. При всех очевидных недостатках королева Ю не могла не восхищать Чжи Мона своими зашкаливающими амбициями и патологической целеустремлённостью, которых пока ещё недоставало четвёртому принцу. Вспоминая все её пакости, уловки и преступления, на которые она шла со дня свадьбы со здравствующим королём, чтобы стать матерью короля будущего, Чжи Мон восторгался также и её преступной изобретательностью и изворотливостью, от которых не отказался бы и сам, в рамках закона и совести, разумеется.
И такая женщина дёргала ниточки, связывающие по рукам и ногам третьего принца, заставляя его алчно рваться к трону, но при этом плясать в качестве её личной нелепой марионетки.
Поэтому в случае с третьим принцем Чжи Мон действительно играл с огнём, но ставки были слишком высоки, и он продолжал свои стратегические манёвры, рискуя не только итогом всего этого, но и собственной жизнью.
Тем не менее он делал то, что считал нужным. В частности, изящно подкинул королю Тхэджо идею снять с третьего принца обязанности по обеспечению армии и передать их принцу четвёртому. А Ван Ё услать куда-нибудь подальше выпустить пар и не мешаться под ногами во дворце, пока тут вершатся великие дела. С учётом того, как повздорили братья у паланкина в день ритуала дождя, какую жгучую ревность испытывал третий принц, глядя на все милости, которыми король осыпал Ван Со, и какую чёрную обиду он затаил на младшего брата, подобное предприятие – это был даже не риск, а прямое объявление войны между принцами.
Но так было нужно, чтобы подготовить Ван Со к борьбе за трон, которая, собственно, уже началась, чтобы разбудить в нём стремление к власти, научить его понимать ей цену и уметь приносить жертвы. Чтобы он справился и не сломался, когда придёт время.
Ради достижения всего этого Чжи Мон был готов на многое, если не на всё, и его не смущало ни упорное нежелание четвёртого принца взглянуть на главный предмет мебели в тронном зале с собственническим интересом, ни внезапная прозорливость принца третьего, который раскусил хитроумную рокировку в исполнении государственных обязанностей в пользу Ван Со, что озлобило его ещё больше. Ему-то с подачи астронома король предложил объехать все склады зерна в стране, во время проверки которых в прошлом году был убит генерал.
Да, Чжи Мон серьёзно рисковал.
В этом он лишний раз убедился, наткнувшись на озверевшего Ван Ё в пустом тронном зале поздно вечером.
– Король отсылает меня? – проговорил третий принц, когда с ним поравнялся звездочёт.
– Не думаю, – с безмятежной улыбкой откликнулся Чжи Мон, проклиная и превознося догадливость и настырность Ван Ё. – Просто он назначил того, кому больше доверяет.
Ему бы прикусить язык и не подливать масла в огонь, но тогда он не добьётся того, что ему было нужно.
И он добился. Искра от его огнива вспыхнула в душе третьего принца жгучим пламенем ненависти.
– Что ты сказал королю, чтобы Ван Со занял моё место? – прошипел Ван Ё, приближаясь к нему. – Что, ради внимания отца два сына должны, как звери, порвать друг друга на куски? И это – воля Небес?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вы претендуете на то, что принадлежит другим по праву рождения, – жёстко осадил его Чжи Мон, засунув все свои улыбочки вместе с мягким почтительным тоном куда подальше. – Вам лучше найти своё собственное место в этом мире.
– Тогда наблюдай, – с неприкрытой угрозой ответил ему третий принц. – Смотри внимательно, где моё место.
Он бросил выразительный взгляд на пустой трон и вылетел из зала.
Чжи Мон долго смотрел на закрывшуюся за принцем дверь. Его барометр лжи молчал.
Ван Ё не притворялся.
***
Четвёртый принц стоял в тени сиреневых кустов и наблюдал, как лучи закатного солнца согревают ханок{?}[Ханок – дом, построенный в традиционном корейском стиле.] Хэ Су, окрашивая его стены в яркие причудливые краски. Ван Со казалось, что он смотрит на волшебный фонарь, полный сказок и тайн, и одна из них – самая большая и желанная тайна, которую ему ещё предстояло разгадать, – сейчас как раз там, внутри.
Его жизнь в эту пору была так же освещена солнцем, как этот яркий ханок. И у него всё было хорошо, кроме одного – его отношений с Хэ Су, разобраться в которых он не мог, как ни старался.
Щедрость отца не знала границ. Заглянув недавно на утреннее чаепитие принцев, король Тхэджо изъявил желание подарить четвёртому принцу земли в Сонгаке в награду за спасение страны от засухи. Неслыханный дар тому, кто ещё совсем недавно был жалким подкидышем в чужой семье и не имел права даже ступить на эти земли!
Однако теперь для Ван Со важнее всего на свете было совсем иное. И он, осмелев, обратился к королю:
– Благодарю вас, Ваше Величество. Но есть кое-что другое, что я желал бы попросить у вас.
– Говори, – милостиво позволил король, с интересом глядя на сына.
– Отдайте мне Хэ Су из дворца Дамивон. Пожалуйста, Ваше Величество, – попросил Ван Со и заметил, как испуганно вскинула на него глаза стоящая поодаль Хэ Су.
Но в тот момент для него не имела значения ни такая её реакция, ни вытянувшиеся лица братьев, особенно восьмого и десятого. Да и Бэк А почему-то подозрительно открыл рот…
Всё это было неважно. Он должен был получить Хэ Су. Она должна была принадлежать ему. И он просто сделал ещё один шаг к своей цели.
– Хорошо, – кивнул ему король, а затем обернулся к воплощению мечты своего сына: – В знак признания твоих усилий я назначаю тебя старшей придворной дамой. С этого момента ты будешь помогать четвёртому принцу и заботиться о нём.
Ван Со улыбнулся, вспомнив яркий румянец на щеках Хэ Су. А что он означал: смущение ли, страх или, может, радость, было для него тот момент несущественно. Разве он не предупреждал её, что она принадлежит ему? Разве не велел приготовиться?
И пусть он искренне сочувствовал Ыну, которому на той встрече король объявил о скорой его свадьбе с дочерью генерала Пака, собственная радость настолько захлестнула его, что перекрыла иные тревоги.
А ведь на этом благосклонность короля Тхэджо к нему не угасла! Правитель Корё переложил на него обязанности третьего принца по обеспечению армии, тем самым ещё больше возвысив его и приблизив к себе и государственным делам. Поистине, отцовское доверие было очень велико!
Ван Со так хотелось поговорить об этом с Хэ Су, поделиться с ней, поблагодарить её!
Дверь ханока едва слышно скрипнула, и он с надеждой взглянул в ту сторону – но нет, это просто выходила служанка, унося от придворной дамы Хэ корзинку с травами для заваривания чая.
Он мог бы подняться на веранду и постучать к Хэ Су. Мог бы выдумать какой-нибудь предлог, чтобы она вышла к нему, пусть ненадолго. Ведь теперь она была его личной придворной дамой, и ничто не мешало ему потребовать её к себе хоть и посреди ночи по любой прихоти.
Но так поступить с Хэ Су он не смел. И что-то не давало ему сейчас даже просто позвать её на прогулку по берегу озера, как раньше. Что останавливало его: боязнь ли её отказа, сама по себе немыслимая для придворной дамы, которую ему отдали в прямое услужение, или собственное необъяснимое смущение – он не знал.
