В палате со мной известные наши хоккеисты – Сережа Капустин и Витя Жлуктов. Сережка тогда отказался от поездки со сборной, очень локоть болел. Партнеры, наблюдая за моими душевными страданиями, вдруг предлагают: не думай ни о чем плохом, езжай на сборы. Как получится, так и сыграешь.
Теперь непосредственно о мистике. Знаком был с Натальей, экстрасенсом. Звоню перед поездкой в Калгари. Она мне: «Сегодня уже закончила работать, но ради тебя уйду в космос». Не смешно ли? Какой, на фиг, космос, думаю! Звоню следующим утром, ровно в семь, так она велела. Слышу от нее: «Пятнадцатого числа ты займешь чужое место, семнадцатого потеряешь его. Шестнадцатого должен ехать». Разговор, понятно, о поездке на базу сборной, готовившейся к отлету на Олимпиаду. Тогда говорю доктору Миронову: если они хотят видеть меня полноценным, приеду в Новогорск шестнадцатого.
Появляюсь в расположении команды в оговоренный день. Еще через три дня получаю форму сборной. Лечу в Калгари, берем золото Игр. Верить – не верить? Психология победителя? Но ведь кто-то эту психологию направил в нужное русло, понимаете.
В свое время у меня вылетала спина, выражаясь спортивным сленгом, «катила» напрочь. Лечь мог только на бок. Вставал полубоком, чтобы, извините, до туалета добрести. Боль невероятная в спине. Брюки натянуть минут сорок требовалось. Ноги выпрямить невмоготу. Кошмар!
Все потому, что диск вылетал. От нагрузок. В начале восьмидесятых был юным и худым. А нагрузки в хоккее серьезные. Нас, пацанов, никто толком не учил, спина-то во время занятий прямой должна быть.
Тяжести таскали в основном за счет спины. Еще клюшки были маленькими, мы их сами приспосабливали, посадки-то у всех разные. Это сейчас длинные клюшки, раньше – нет. Никакого комфорта для здоровья спортсмена.
Ложился в ЦИТО, кололи спину, выбивали диск. Пару недель в сезоне неизменно терял. Три-четыре месяца играю, затем диск снова вылетает. Промучился таким образом полтора года.
Наконец, свели с тем самым экстрасенсом Натальей, познакомились в начале восьмидесятых. Она работала в каком-то полузакрытом институте, попасть на прием непросто, охрана везде. Туда с Ритой, моей супругой, провели.
Экстрасенс говорит: «Только не смейтесь, касаться вас не буду. Открою вам ауру», – продолжала Наталья. «Будто она у меня закрытая!» – скептически думал я. 1983 год. Как бы внутренне улыбался авантюре. Не верил. Ну, как последний вариант излечиться.
Глаза закрыл. Экстрасенс действительно ничем и никак меня не касалась. Но чувствую по едва уловимым движениям, что грязь в урну удаляет. Чуть позже приоткрыла секрет: тремя пальчиками, опять же не касаясь, поводила по всему позвоночнику – обошлось без боли, без всего. Что вы думаете? Слушаю ее после процедуры: дескать, теперь диск не станет вылетать, но будет побаливать спина.
В самом деле, за последние почти тридцать лет лишь однажды подвел меня злосчастный диск. И то когда уже профессионально хоккеем не занимался. Это ли не чудо? Поверьте, моя психология здесь ни при чем. Фантастика? Нет. Если кто рассказал, не поверил бы, однако сам исцелился, факт.
Откровенно говоря, вначале посмеивался над ней, не открыто, конечно, а про себя. Какая там аура, какой космос! Нынче все чудодейственные вещи официально есть. Мистика, в которую мало кто верит. А я верю. Не мистика даже, вполне реальные вещи.
Мама моя – крещеный человек, но к вере достаточно спокойно относится, почти равнодушно. Она в чем-то упрямая, деревенская женщина, убедить ее сложно. Но заболела – и я ненавязчиво рассказываю, что бог есть. На собственном примере убедился.
Смотрю, спустя некоторое время в квартире мамы одна иконка, другая появились. Маме легче стало безо всяких таблеток. Что, опять мистика? Многие из нас так воспитаны: бога нет, рассказы о нем – ерунда и прочее. Думаю, не стоит безапелляционно что-то утверждать. Внимательнее прислушайтесь к собственной душе, сердцу.
Наставники разрешали пошалить
Приехал я на базу сборной, три-четыре дня покатался. До вылета в Калгари две с половиной недели оставалось. Как хотите называйте: патриотизмом, еще чем-то. Но очень хотел выступить на Олимпиаде! Можно было и калекой остаться. О том, что во время олимпийских баталий могут сыграть против тебя жестко, даже не думаешь.
Мысли только о достижении цели. Понятно какой – должны стать чемпионами. Еще сильно грела возможность ребят увидеть, пообщаться, сыграть вместе. Ведь с некоторыми знаком, когда брали золото мирового первенства среди юношей. Представляете, во взрослой сборной таковых человек десять было. Классно, да?!
Хоккеисты даже столь мощной сборной, как советская, обычные люди. Могли иногда проиграть. Все понимали: природа локальных неудач сугубо психологическая. Друг от друга, естественно, уставали. Согласен, не было смысла безвылазно держать на базе, например, Третьяка, обремененного семьей, детьми. И других партнеров тоже.
В редкие, правда, моменты тренеры компенсировали нам «моральный ущерб», то есть многосуточные отсидки на сборах. Позволяли выпить, расслабиться, высказать друг другу все, что накипело. Словом, выплеснуть эмоции. В такие минуты говорили обо всем: игре, женах, детях, друзьях, накопившемся недовольстве, мечтах и так далее. Правда, тренеры предоставляли по такому случаю всего-то день.
Затем во время тренировок выгоняли из организма накопившиеся шлаки, уже не до смеха. Поистине кошмарные дни. Тем более в московских клубах жестко все, кроме, пожалуй, «Крыльев», там щадящий режим. В «Спартаке» при Борисе Павловиче Кулагине нагрузки представлялись тяжелейшими, это точно.
На предмет алкоголя вспомнилась забавная история, связанная с Володей Крутовым. После того эпизода нас с Вовой расселили по разным номерам, хотя мы предпочитали жить вместе. Но подобные моменты все же редки, в основном наставники, что называется, «закручивали гайки», не позволяли слишком расслабляться. Наверное, они правы.
А произошло вот что. Был коммерческий турнир в Норвегии с участием нашей сборной. И по окончании мы с Вовой позволили себе принять на грудь. После матчей это нормально.
Посидели славно, ночью все равно делать нечего, заглянули с ним в упомянутый бар, он прямо в номере имелся. Господи, выпили весь бар – громко сказано. Там шкалики по тридцать граммов каждый, не более. Ликер, шампанское. Шесть штучек. Мы и опрокинули. В подобных заведениях составляется отчет, видимо, руководство сборной посмотрело, кто был, сколько употребил. После чего Тихонов разогнал нас по разным комнатам. Хотя, на мой взгляд, никакого криминала близко не было.
В принципе мне все равно, с кем жить в номерах до, во время, после соревнований. Просто Вова Крутов курил, как и я. Впрочем, курильщиков в сборной хватало, по моим наблюдениям, процентов тридцать-сорок ребят дымили. Чтобы номер, где мы жили, совсем уж не пропах табаком, ходили с сигаретами по туалетам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
