— Мысль, заключенная в том, что ты должен почувствовать такие угрызения совести за свои грехи, что любое наказание было бы принято тобой с радостью. Ну, Нессер, Фрик сказал мне, что ты хотел бы получить наставления, как добиться прощения за свои грехи?
— Да, Джек. Крейл не может простить меня. Его худая шея сломалась как палка от метлы. Я хотел просить тебя, как учителя, пойти к Дори и приказать ей навестить меня, чтобы я смог вымолить у нее прощение за то, что убил ее жениха. Я хочу встать на колени и просить у нее прощение, как учитель Ред научил нас на лекциях по элементарным человеческим эмоциям.
Этот парень не искал божественного всепрощения. Вероятнее всего, он добивался связи со своей бывшей приятельницей. Вставая, я резко ответил:
— Я посмотрю, Нессер, что смогу сделать для тебя.
Фрик исчез, но я оставил сообщение у дежурного сержанта, сказав ему, что заключенный хотел бы повидать Дори.
— Передай Фрику, чтобы он попытался поговорить с Дори о свидании с Нессером.
— Это не составит труда, — заметил сержант, — сейчас она сотрудничает с половиной полиции. — Видно в нашей форме есть что-то притягательное.
Уставший от дня, насыщенного юридическими, домашними, политическими и духовными проблемами, я притащился домой. Второй раз за одну ночь я вошел в спальню и по дыханию Кары понял, что она спит. Я тихо разделся и лег, положив голову около напряженных ягодиц жены.
Когда я проснулся поздним утром седьмого дня, Кары уже не было, но к подушке была приколота записка.
"Джек, мой хитроглазый муж, я ушла на конференцию по стенографии, а оттуда пойду на примерку, а оттуда — к учителю пения, а оттуда — на репетицию. Завтрак — на столе, на ленч сходишь в столовую. Тебя не было всю ночь, поэтому я тебя не стала будить.
Дори так же хороша, как Тамара?
Кара".
Я прочел записку и, смяв, бросил ее в корзину для бумаг, где ей и надлежало быть. "Супружество — улица с двухсторонним движением", подумал я, "и эта женщина старается познать, кто в этой семье носит суспензорий". В то время, как я пребывал с миссией милосердия в камере заключенного и, по всем признакам, осужденного, она сделала вывод, что я был с особой женского пола.
Несмотря на то, что она с детства воспитывалась и обучалась логике, Кара Адамс была такой же неразумной, как и женщины Земли.
Я приятно удивился, обнаружив, что столовая снова стала кабинетом, чистым и в образцовом порядке, но моя радость длилась только до кухни. В центре стола на тарелке с остатком башни из вечерних свиных отбивных были заботливо уложены два сваренных вкрутую яйца.
Решив объединить завтрак с ленчем вместе, я позвонил Реду и попросил его разделить со мной трапезу. В полдень у него была репетиция и он торопился, но его заинтересовал мой рассказ о расследовании убийства и очной ставке с Бубо.
— Звезда на его тунике, должно быть, означает, что его полномочия облечены законом. Наверное, есть и другие отличия для человека в его положении. — заметил Ред, — странно, однако, что он позволил тебе организовать суд. Ему следовало бы знать, что юридическая система может быть использована против него.
— Я сам немного колебался по поводу суда, — признался я. — Если Нессера повесят, то именно я буду морально ответственным за это.
— Чепуха, — возразил Ред. — В установлении системы нет морали. По логике вещей, единственным служащим, ответственным за смерть Нессера, является палач.
— Фрик, возможно, повесит палача, — сказал я, — а у нас за одним делом об убийстве возникает второе.
— Ну, вот тебе и раз… Слушай, Джек, а у нас может получиться от этого конфликт интересов.
— Как так?
— По закону повешение совершается публично. Послушай Джек, ты можешь потянуть с судом, пока не пройдут рождественские праздники?
— Не беспокойся, Ред. Я не стану затмевать твой успех, если ты сделаешь мне одолжение.
— Какое?
— Скажи Каре, чтобы она изволила прийти домой после репетиции.
— Aга…, - ухмыльнулся Ред. — Из-за Тамары, да? Твои ноги завели ее. В какой-то момент я даже боялся, что она охватит тебя прямо за столом.
— И ты выбрал ее на роль богородицы! А что случилось с Кики?
— Она не годится… Джек, я обнаружил, что самая лучшая защита против обвинения в чем-то несодеянном — именно содеять это, — он взглянул на часы. — Ну, мне пора. Так посмотри, что ты можешь сделать, чтобы оттянуть казнь.
Он ушел, а я принялся размышлять, сидя за кофе. Я не хотел, чтобы Нессера повесили. В качестве освобожденного и кающегося грешника он мог быть использован как свидетельство для моих евангелических нужд. О'Хара беспечно показал мне путь, как освободить парня ври помощи технических деталей, если Бардо, Мартни Фиск окажутся неспособными выиграть битву законными путями.
Палач может быть назначен только властью государства, а на Харлече не было власти государства, так как не существовало самого государства.
С облегчением на душе я сходил в участок и узнал, что Дори уже навестила Нессера и простила его.
Просматривая бумаги в деле "Нессер против жителей Харлеча-36", я изумлялся точности и доскональности, с какой студенты восприняли и применили земные законы. Рено, как генерал, командующий центурионами, стал генеральным прокурором в гражданском суде, а три центуриона Реда и обвинитель составили коллегию суда. Рено был главным инспектирующим офицером и был намечен на отчисление из университета. Он должен был играть Ирода в Рождественском представлении. Вот снова у меня появляется техническая деталь для осуществления задуманного. Судом был студенческий трибунал, и решение Рено становилось недействительным, как только его отчисляли из университета. Если бы Нессер был приговорен, а Рено после этого сразу же дисквалифицирован, тогда я мог бы, наверное, освободить Нессера, независимо от статьи, по которой он был осужден. Я попросил Фрика разыскать Рено.
— Я взял его под наблюдение всего лишь неделю назад, — сказал Фрик, — так что его досье еще неполно. Его мать — шкипер креветочного траулера. Он строгих правил. Не говорит много. Собирается остепениться с одной женщиной. Знатоков всегда не хватает. Когда Ред подал идею о центурионах, Рено понравилась такая карьера. Я бы сказал, что у него типично военный ум.
Несмотря на то, что мне не понравилось бесцеремонное замечание Фрика о "типично военном уме", подбор документов меня заинтересовал.
— У тебя уже была на примете жертва убийства, — сказал я. — Ты знал Нессера, а теперь говоришь о досье на Рено. Как ты собираешь эту картотеку?
Прежде чем ответить, Фрик на момент задумался.
— В общем-то, комиссар, моя картотека содержит обычные сведения о студентах. Как начальник полиции, я должен быть в курсе всех дел.
Ответ Фрика был уклончив.
— В частности, Фрик, почему ты создаешь досье на такие отличающиеся личности, как Рено и Нессер?
— Именно потому, что они отличаются. Обычные студенты редко совершают преступления.
— Как же ты ухитряешься создавать досье с такими малыми полицейскими силами?
— О, я не использую полицейских в форме для тайной работы. Для этого у меня есть гораздо больший штат секретных агентов.
— Как же ты вербуешь их?
— Запросто, комиссар. Они пользуются благоприятной возможностью. Видите ли, перед тем, как появились вы, мы были предназначены для обучения какой-либо специализированной профессии, но не все мы склонны к ученичеству. Вы можете представить меня за гончарным кругом?
— А как с секретностью? — спросил я. — Откуда ты знаешь, что твоя организация не пронизана черными туниками Бубо?
— Верно. Пронизана, — ответил Фрик. — Но так как они являются студентами, то они — с нами. Агенты Бубо — двойные агенты. Бубо у нас под колпаком.
— А что у тебя есть о Бубо?
Фрик порылся в бумагах и протянул мне чистый лист бумаги.
— Это будет досье Бубо. Он — главный администратор. Жизнь — это масса напряжений, создаваемых различными силами, и весь секрет заключается в том, чтобы поддерживать их в сбалансированном состоянии. При наличии военных сил, находящихся под наблюдением растущего аппарата тайной, полиции, плюс преступление и домашние проблемы у меня получился весьма крепкий коктейль динамический напряжений.
Поразмыслив некоторое время, я почувствовал, что должен сконцентрироваться на достижении домашнего спокойствия и на освобождении Нессера, чтобы он помогал мне в богослужениях. Вторая проблема почти сразу же осложнилась.
— Джек, сегодня утром ко мне приходил прокурор со своеобразной проблемой — ведь если мы повесим этого хулигана, то палач станет ответственным за убийство?
"Эти студенты — гении", подумал я.
— Значит, — согласился я, — перед нами возникает проблема. — Я прикинул обходной путь, Джек… Автоматизированное повешение.
