Такое чувство, что пол рушится подо мной. Я хватаюсь за что-нибудь, чтобы успокоиться, когда представляю это: миссис Бейли мягко зовёт меня в свой офис, когда мы возвращаемся после Нового Года, держит меня за руку, благодарит за все, что я дала этому месту, говорит, что ей жаль, но она должна сначала подумать о бизнесе и о том, что Джонатан привнес в этот магазин.
Слова Джонатана ранят меня в самое сердце: «Она будет презирать меня за это».
Отчаянно желая сбежать, я пробираюсь через магазин как можно тише, затем выскальзываю наружу. А потом я бросаюсь бежать, несусь по тротуару, поскальзываясь на льду и снегу, слёзы застилают мне глаза…
Пронзительный автомобильный гудок останавливает меня как раз вовремя, не давая выбежать дальше по пешеходному переходу.
И тут я понимаю, что оставила свои наушники с шумоподавлением в магазине.
Спотыкаясь, я возвращаюсь на тротуар и прислоняюсь к витрине той самой кофейни, где я покупала своё горячее какао с мятой шесть дней в неделю в декабре этого года, недалеко от того места, где ко мне подошёл Трей, куда прибежал Джонатан, и все изменилось. Я хватаю ртом воздух и смотрю в небо, на падающие крошечные снежинки.
— Что мне делать? — шепчу я. Закрыв глаза, я позволяю прохладному ветру целовать мою кожу. Я позволяю своему сердцу биться медленно и ровно.
И тогда, подобно гладкой красоте свежевыпавшего снега, мой разум проясняется. Я веду себя… нелепо. Я услышала середину разговора между двумя людьми, которые снова и снова доказывали мне, что они достойны моего доверия и не предадут меня. О чём я только думала, убегая вот так? Я в безопасности с четой Бейли и Джонатаном. Должна быть причина. Объяснение…
— Габби! — голос Джонатана доносится с другого конца квартала.
И точно так же, как в то утро, когда он бежал в мою сторону, он снова бежит, перепрыгивая через сугробы и уворачиваясь от прогуливающихся парочек. Я смотрю, как он мчится ко мне, ветер треплет его тёмные волосы, а в этих зимне-зелёных глазах горит огонь.
А потом он останавливается у моих ног, пристально глядя на меня, держа в руке мои наушники.
— Я увидел их, — говорит он. — И понял, что ты была там, и я не знаю, что ты слышала, Габби, но я обещаю, что я на твоей стороне…
— Я знаю, — я подхожу ближе, обхватывая его руку своей. — Я знаю, что это так.
Его глаза всматриваются в мои.
— Знаешь?
Я слабо улыбаюсь, беру наушники и вешаю их себе на шею.
— Знаю. И я тоже на твоей стороне. Я не знаю, что вы обсуждали. Я лишь знаю, что ты боишься мне это сказать.
— Я… — он обнимает меня за плечи. — Я столько раз пытался, но так боюсь, что тебе это не понравится.
— Я слышала эту часть. Но я доверяю тебе, Джонатан.
— Да?
— Да.
Он хмурится.
— И всё?
Я киваю, смаргивая слёзы.
— Да. Ну то есть, я была бы не прочь услышать побольше о тех безжалостных капиталистических мерах, которые ты предпринял, чтобы спасти магазин, и за которые, как ты так уверен, я буду тебя презирать, но я действительно доверяю тебе.
Его челюсти сжимаются, как будто он собирается с духом.
— Это… онлайн-версия книжного магазина. Печатные копии, аудио, электронные книги. Читатели любовных романов — наш ключевой сегмент, наш целевой клиент номер один. Это привлечёт трафик на веб-сайт, а не обязательно в обычный магазин, и я знаю, что тебе это не нравится. Я знаю, Габби, ты хочешь, чтобы это место было переполнено людьми, как это было когда-то, но выбор стоял между книжным магазином такого типа или вообще закрытием, — его глаза изучают мои. — Я хотел сберечь его для тебя, чтобы «Книжный Магазинчик Бейли» оставался открытым для тебя долгие годы. Я знаю, это не идеально, но это единственный способ…
— Джонатан, — шепчу я.
Он смотрит на меня, затаив дыхание и широко раскрыв глаза. Он выглядит немного испуганным.
— Спасибо, — говорю я ему, поднося руку к его лицу и нежно поглаживая щёку большим пальцем в варежке. — За то, что объяснил это. За… всё, что ты сделал. Я даже не могу выразить, как много это значит, и я хочу услышать гораздо больше, но дело в том…
Я смотрю на Джонатана, и этот разрыв в моём сердце склеивается, поскольку всё, чем я восхищалась в этих двух мужчинах — мой заклятый враг и мой друг, моя суровая реальность и моё самое сладкое убежище — сливается в одну захватывающую дух, совершенно несовершенную реальность.
Всё сливается в нём.
— Вообще-то у меня свидание, — шепчу я, всё ещё поглаживая его по щеке. — И я бы не хотела заставлять его ждать.
Он очень внимательно смотрит на меня, изучая выражение моего лица.
— Так получилось, что и у меня тоже.
Слезы наворачиваются на мои глаза, угрожая пролиться.
— Скажи мне, где.
Джонатан подходит ближе.
— «Зимняя страна чудес» в оранжерее, — тихо произносит он, — ровно в 10:00 утра. Я встречусь с Маргарет Кэтвуд моей мечты. И я могу только надеяться…
Я бросаюсь на него, прижимаюсь губами к его губам горячим, твёрдым и неистовым поцелуем. От его глубокого, грубого стона у меня поджимаются пальцы на ногах, по коже пробегают искры. Рот Джонатана приоткрывается для меня, его язык находит мой, и это сплошной голод, и ожидание, и страстное желание, и облегчение. Это лихорадочно и пылко, прерывистые вздохи, мы хватаемся друг за друга, как будто наступил конец света, и мы держимся изо всех сил.
— Габриэлла, — его руки скользят вниз по моей спине, обхватывают мои бёдра, прижимая меня к себе.
— Джонатан, — шепчу я сквозь слёзы, крепко прижимая его к себе. — Это ты.
Он кивает, его руки скользят по моей спине.
— Ты не разочарована?
— Разочарована? — я смеюсь сквозь слёзы и целую уголок его рта, подбородок, затем посасываю впадинку на его горле, заставляя его бёдра прижиматься к моим. — Я веду себя так, будто разочарована?
— Нет, — хрипло говорит он, запуская руку глубоко в мои волосы, массируя кожу головы, а другая его рука скользит вверх по моей талии. Он снова целует меня, глубоко и бархатно горячо. — Нет, вовсе нет.
— Я чувствую облегчение, — мои руки находят его задние карманы и сжимают его округлую, крепкую задницу через ткань. — Восторг. За гранью счастья. Моё сердце разрывалось. Я хотела вас обоих, и теперь мне не нужно выбирать, потому что это всё… ты.
Он улыбается, не обрывая наш поцелуй.
— Даже с моими капиталистическими уловками и книжным онлайн-магазином?
Я киваю и утыкаюсь лицом в его шею, вдыхая запах древесного дыма и зимнего леса.
— Особенно с твоими капиталистическими уловками и книжным онлайн-магазином. Ты спас «Книжный Магазинчик Бейли».
— Для тебя.
— Для меня.
Я чувствую, как его улыбка становится шире, и Джонатан прижимается ко мне носом, затем прокладывает дорожку поцелуев по моей шее вниз к ключице.
— Я не буду там работать, — говорит он, — если ты этого не хочешь. Ты можешь забрать всё себе…
— Что?! — на меня будто выливают ведро ледяной воды. Вытаскивая руки из его карманов, я поднимаю голову. Наши носы соприкасаются, но поцелуя нет, только хмурый взгляд. — Я только что нашла тебя, и теперь ты покидаешь меня?
Улыбка Джонатана милая и нежная, и он притягивает меня обратно в свои объятия и прячет мои руки в свои задние карманы.
— Я всегда у тебя есть, Габриэлла. И я с удовольствием останусь, но только не в том случае, если это сделает тебя несчастной.
Я таю в его объятиях, пока руки Джонатана успокаивающими кругами скользят вниз по моей талии, затем нежно поглаживают мою попу.
— Это сделает меня бесконечно счастливой, — говорю я ему. — Мы идеальная команда, ты и я, — наши взгляды встречаются. Я вынимаю руку из его кармана и убираю тёмную прядь волос с его лица. — Когда ты узнал? — спрашиваю я.
Джонатан наклоняется от моего прикосновения, его глаза закрываются.
— Наша ссора после встречи с четой Бейли. Когда я взял в руки любовный роман, и ты отпустила подколку про Джейн Остин. Это было почти дословно то, что я сказал, и о чём мы говорили в нашем чате. На секунду мне показалось, что я схожу с ума, и мне всё мерещится, но потом я попросил тебя назвать ещё несколько твоих любимых романов, и те, на которые ты указала, были теми самыми, которые мне назвала МКЭТ. Потом я пошёл домой и попытался поговорить с тобой в телеграме о работе, чтобы узнать, смогу ли я получить ещё какие-нибудь подсказки. Когда ты сказала, что у тебя есть один коллега, который делает тебя несчастной и ненавидит праздники, я понял, что это ты. По крайней мере, я был уверен настолько, насколько возможно.
