чувства вводящих в заблуждение ум и влекущих его в мрак неведения.
19. И ископа кладези многи — разумеется, [обретя] различные навыки в лучшем, могущие вместить по ведению даруемые Богом науки31.
20. Понеже имяше многи скоты в Сефиле и на поли, и делатели виноградов на горах и на Кармиле, бе бо земледелец. Кто законным образом сражается за истину, поражая врагов справа и слева, тот, [черпая] из различных навыков в добродетели и ведении, словно из выкопанных цистерн32, упражняет для выносливости скотов в Сефиле, то есть развиваемые и испытываемые через невольные искушения движения тела и души, и напояет смыслы терпения33. Напояет он и [скоты] на поли, то есть движения души, благоденствующие на поле добродетелей благодаря правым [деяниям]; также напояет смыслы смирения и умеренности в страстях для того, чтобы не попасть [в руки врагов], которые слева, и быть неприступным для [врагов], которые справа.
21. И делатели виноградов на горах и на Кармиле. Делатели виноградов на горах суть благочестивые помыслы, пребывающие на высоте созерцания и устремленные к исступающему и неизреченному ведению34. А [делатели виноградов] на Кармиле суть помыслы, возделывающие разум, добивающиеся его совершенного бесстрастия и удаляющие от него, словно крайнюю плоть на детородном члене души, всякие [чувственные ощущения], – они умозрительным образом производят обрезание ума, совершенно [освобождая его] от привязанности к материальным [вещам]. Ибо Кармил есть познание обрезания.
22. [Писание] гласит, что Озия есть земледелец, поскольку всякий ум, обладающий мощью Бога для созерцания, является и истинным земледельцем, усердно и прилежно оберегающим от плевел чистые и Божественные семена благ, имея до конца памятование о Боге, сохраняющее его. Ибо говорится: И бе взыскал. Господа во дни Захарии разумеющего в страсе Господни. Писание подразумевает, что [имя] Захария в переводе на греческий язык [означает] «памятование о Боге». Поэтому следует всегда просить Господа о том, чтобы было сохранено в нас памятование о Нем и чтобы достигнутые успехи не растлевали душу, вознесенную на высоту и, подобно Озии, стремящуюся посягнуть и на то, что превыше природы. [445]
Вопрос 49
1. Что означают слова в той же книге: И виде Езекия, яко прииде Сеннахирим, и лице его воевати на Иерусалим. И советова со старейшины своими, и с сильными, да заключат воды источников, иже беша вне града: и соизволиша ему. И собра много людей, и заключи воды источников, и поток текущий посреде града (2 Пар. 32:2–4)? Что желает обозначить [Священное Писание] этими [словами], согласно [духовному] созерцанию?
ОТВЕТ
2. Езекия есть ум, с помощью ведения усердно занимающийся деятельным любомудрием и окруженный для защиты от супротивной силы всей божественной способностью различения [448] в соответствии с именем своим, толкуемым как «Божественная мощь»; поэтому он и царствует над Иерусалимом, то есть над душой1, и над видением мира, то есть над умозрительным созерцанием, отрешенным от страстей. Он, когда увидел супротивную силу, двигающуюся против него, надлежащим образом стал советоваться со старейшинами и сильными своими, чтобы заключить воды источников, бывшие вне града. А начальники 2 такого ума суть слово веры, слово надежды и слово любви, которые по старшинству владычествуют над всеми Божественными умозрениями и помыслами в душе и дают мудрые советы уму, поэтому они и оказывают содействие в борьбе с супротивной силой, указывая способы уничтожения ее. Без веры, надежды и любви (см. 1 Кор. 13:13) не уничтожается полностью ни одно из зол и вообще не свершается никакое благое [деяние]. Ибо вера убеждает ум, вовлеченный в [духовную] брань, прибегнуть [за помощью] к Богу 3, и она становится для него утешением и твердым упованием [на прочность] нетелесной брони, приготовленной [для схватки]. Надежда обретает свое прочное бытие в уме от Божественного неложнейшего поручительства и помощи, обещающих уничтожение супротивных сил. Любовь подготавливает ум твердо зиждиться на Божественной любви, не отступая ни на шаг от нее [в пылу духовной] брани, и пригвождает всю силу его стремления к божественному влечению.
3. Этим словам соответствуют и имена начальников, подвергаемые [правильному] толкованию. Начальниками же у Езекии в это время были Елиаким, сын Хелкиев, строитель, и Сомнас, книгочий, и Исах, сын Асафов, дееписатель (см. 4 Цар. 18:18). «Елиаким» толкуется как «Воскресение Бога»4, а [имя] отца его, «Хелкий», – как «часть Божия». Стало быть, первый и единственный сын «Божией части», то есть истинного ведения, есть соответствующее вере учение о нашем Божественном воскресении, которое с помощью надлежащей по ведению стратегии5, или различения, успешно рассеивает [силы] взбунтовавшихся искушений, вольных или невольных. А имя Сомнаса, книжника, толкуется как «обращение»6, ясно указывая на обильнейшее слово Божественной надежды, без которого никому и никоим образом не свойственно обращаться к Богу, потому что свойством надежды является научение или наставление, она делает зримым будущее, словно настоящее, и убеждает тех, с которыми ведет брань супротивная сила, не отходить от прикрывающего их [449] [Своим] щитом Бога, ради Которого и из-за Которого и [ведется духовная] брань со святыми.
[Имя] Иоаха, дееписателя, толкуется как «братство Божие», а имя отца его, Асафа, – как «собрание»7. Поэтому от собирания воедино вокруг Божественных [предметов] и единения душевных сил, то есть силы разумной, желательной и яростной, и рождается любовь. Вследствие этой любви и запечатлевают в [своей] памяти красоту Божественной зрелости те, кто приобрел уже через благодать равенство чести с Богом, – ибо очевидно, что братство означает благодать равночестия, – и имеет во владычествующем начале дееписующей и запечатлевающей души неизбывный порыв к чистой красоте Божественной любви.
4. И поскольку так обстоит дело с этим, то из толкования имен разгадывается слово истины: всякий ум, который, наподобие Езекии, препоясан Божией силой, приобретает себе разумную силу, словно неких старейшин и начальников8; от нее присуще рождаться знающей вере, в соответствии с которой [ум] неизреченно научается относительно вечно присутствующего Бога и посредством надежды общается с будущим, словно с настоящим. [Ум стяжает себе также] и желательную силу, благодаря которой возникает Божественная любовь, – через эту любовь, добровольно пригвождаясь влечением к чистому Божеству, [ум] обладает нерасторжимым тяготением к Желанному. Наконец, [ум] приобретает себе еще и яростную силу, благодаря которой он крепко держится Божественного мира, усиливая [ею] движение желания к Божественной любви. И всякий ум обладает этими силами, содействующими ему в уничтожении порока, а также в образовании и сохранении добродетели; они подобны старейшинам, потому что являются
