Пять ночных часов пребывания в родной деревне пролетели как один миг. В 6 утра нужно было попасть на поезд. Размышлял над увиденным и услышанным. Фашисты методично и настойчиво претворяли в жизнь план истребления советских людей. У меня защемило сердце: такое простить нельзя.
Накануне больших перемен
В оперативном отделе штаба 7-й отдельной армии завершалась подготовка боевого донесения Верховному Главнокомандующему и в Генеральный штаб, когда вслед за сигналом "Воздух" мы услышали вой снижавшихся самолетов противника и взрывы авиационных бомб. Тараторили орудия зенитной артиллерии, прикрывавшие командный пункт, но разрывы их снарядов напоминали детские хлопушки.
- Ну и карусель сегодня, - проговорил полковник Иван Захарович Кутняков, начальник оперативного отдела, забежавший в землянку. - Самолеты противника прорываются между высотами. Наши зенитки, мне кажется, запаздывают с открытием огня...
Его очередную фразу заглушили мощные разрывы. Две бомбы упали недалеко от нашей землянки, струи песка посыпались с потолка на рабочие карты. Несколько взрывов произошло в районе армейского узла связи. - Как там у вас? - покрутив ручку полевого телефона, спросил полковник Кутняков начальника связи армии генерала Лагодюка. Тут же приказал подполковнику Хохлину и капитану Осипову справиться по всем отделам командного пункта и выяснить потери. Все обошлось благополучно, и работа продолжалась обычным порядком,
После прорыва вражеской блокады под Ленинградом и на Карельском фронте шло накапливание сил для очередного удара по немецко-фашистским захватчикам. Видя это, мы, операторы, радовались: час расплаты приближается. Войска первой линии продолжали совершенствовать оборонительные рубежи. Это диктовалось условиями, в которых они находились, особенностями театра военных действий
Ввиду недостаточного количества живой силы и техники основные усилия войск сосредоточивались на решающих направлениях, а оборудование местности в инженерном отношении ограничивалось пределами первой (главной) полосы обороны и частично районами расположения резервов. Основу ее составляли батальонные районы обороны. Наша армия имела двухэшелонное оперативное построение. В первую очередь прикрывались наиболее опасные направления, дороги, что в лесисто-болотистой местности имело важное значение. На путях подвоза и эвакуации через каждые 5-6 километров делались блокгаузы с круговой обороной, широко практиковались завалы и засеки, противопехотные препятствия (проволочные сети, рогатки, проволочные заборы, силки, спирали типа "спотыкач" и др.). В лесистых районах оплетались проволокой кустарники и деревья по опушкам и просекам, проволочные заграждения усиливались самовзрывающимися фугасами. По берегам замерзающих рек и других водных преград проводилось обледенение скатов. Делались и снежные валы.
Нужно, мне кажется, отметить и еще одну особенность. Из-за сложных рельефных условий не удавалось маневрировать силами и средствами. А для создания достаточных резервов не было возможностей. Промежутки между соединениями и частями достигали больших размеров. Но, как говорят, безвыходных положений даже на войне не бывает. Войска приспособились к местным условиям, научились использовать для оборудования позиций, наблюдательных пунктов и укрытий камень и дерево Резервы и вторые эшелоны были максимально приближены к переднему краю. Большое внимание придавалось противотанковым силам и обучению истребителей танков. На танкоопасных направлениях артиллерия подготовила заградительные огни.
Оборона по Свири не была пассивным противостоянием. Важную роль в боевых действиях играла разведка. Она должна была вскрывать группировку противника, его планы, характер действий. С этой целью полки
и дивизии проводили разведку боем, а в зимнее время - лыжные рейды по тылам врага. Иногда для разведки боем создавались сводные отряды, которые получали задачу: выбить противника с занимаемых позиций, захватить пленных, образцы оружия и боевой техники. Случалось, такие отряды действовали совместно с лыжными батальонами, которые имелись в каждой дивизии.
Было много поучительных примеров того, как обеспечивалась активность обороны. Их немало описано в воспоминаниях ветеранов войны, и потому повторять не буду. Отмечу лишь роль лыжных батальонов. Перед ними была поставлена задача - "чтобы ни на один момент тыл противника не мог работать нормально", изматывать гитлеровцев "до полной потери ими боеспособности". Они уходили в тыл врага на 10-12 суток, имея при себе (точнее сказать - на себе) все необходимое для боя и диверсионных действий Объектами для них были гарнизоны противника. Часто лыжники действовали и из засад на дорогах и контрольных лыжнях. Пленные на допросах показывали, что советские лыжные подразделения, в составе которых немало снайперов, появляются внезапно, наносят большой ущерб и "уничтожить их невозможно".
Днем и ночью, зимой и летом, в любую погоду воины 7-й отдельной армии два с лишним года изматывали врага, заставляли его находиться в постоянном напряжении, мешали его отдыху, подавляли морально. И готовились к наступлению.
Эта подготовка шла на всех уровнях, от командующего до бойца. Командно-штабные игры, тактические летучки, подготовка позиций, партийно-политическая работа - все проводилось с учетом перспективы. Так, в начале 1944 года в армии прошла командно-штабная военная игра по теме "Наступательная операция армии с форсированием крупной водной преграды". И ни у кого не было сомнений: скоро будем форсировать Свирь.
Разработчики игры, а в их числе были и мы с подполковником Хохлиным, собрали о реке подробные сведения. Из них следовало, что Свирь - трудная водная преграда. Ее ширина - от ста метров до километра. В районе Лодейного Поля - около четырехсот метров. Река глубокая - от 4 до 7 метров при скорости течения 0,5-1,2 метра в секунду. Северный берег низкий, местами заболоченный, заросший кустарником и лесом. Все переправы через Свирь были уничтожены, а возможное разрушение противником плотины Свирской ГЭС в момент форсирования реки могло существенно повлиять на переправу войск.
Командующий армией генерал-лейтенант А. Н. Крутиков неоднократно подчеркивал, что командно-штабная тренировка - это репетиция предстоящего наступления. В ней все должно быть учтено до мельчайших подробностей и взвешено всеми специалистами без условностей и натяжек. Это он объяснял разработчикам и всем командирам, штабным офицерам, принимавшим участие в игре.
Генерал-лейтенант А. Н Крутиков был, как писал позднее Маршал Советского Союза К. А. Мерецков, до мозга костей военным человеком. Он сражался с врагами Родины в гражданскую войну. В 1919 году вступил в партию. Став в ряды защитников завоеваний Октябрьской революции, он настойчиво стремился к вершинам военной науки. В 1931 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, в 1938м - Академию Генерального штаба. Высококвалифицированный, всесторонне образованный и культурный военачальник, он обладал незаурядными организаторскими способностями. Волевой, энергичный, решительный, требовательный командир, он был исключительно скромным человеком. Работать с ним рядом было большим счастьем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
