Теперь нужно подняться наверх, просмотреть бумаги этого олуха. Меня интересуют только те, что связаны с Оданой, плюс переписка с Наместником.
- Ты там жива? – вновь оборачиваюсь к девушке.
М-да, всё-таки стошнило. Сидит, сгорбившись, и дрожит.
Делаю шаг к ней – она вскакивает и цепляется руками за перила. В глазах – целое озеро страха.
- Успокойся, я тебя не трону. Лучше скажи, где у этого ублюдка спальня и кабинет?
- Я-то откуда знаю? – лепечет Одана, не сводя с меня немигающего взгляда.
- Кто из нас двоих пробыл здесь пару часов?
Девушка молчит, косится на кровь, залившую площадку, и, поддавшись мимолетному порыву, бросается вниз. Я опережаю ее, хватаю за руки, резко дёргаю к себе, заставляю смотреть в глаза.
- То, что ты видела, для меня – нормально. Для любого тёмного мага – это нормально. Но я не занимаюсь подобными вещами каждый день, и тебе больно не сделаю. С какой стати тогда мне было тебя спасать? Не смотри на него и успокойся. Подождёшь меня у подножья лестницы, я хочу кое-что посмотреть. В гостиницу вернёмся вместе, по дороге я расскажу тебе презанимательную вещь о Наместнике. Ну что в тебе сильнее: любопытство или животный страх?
Отпускаю её. Стоит, дрожит, понурив голову. Хотя бы сбежать не пытается.
Права, наверное – со стороны мои действия жутко выглядят. Но такова жизнь, у каждого свой взгляд на мир и своя работа. Да и нравственные устои у нас разные.
Тайник обнаружил быстро – виконт замаскировал его ковром. Хмыкнул, легко вскрыл его, извлёк пачку пожелтевших писем. На досуге почитаю.
Опустошил секретер, забрав все государственные бумаги. Ненужные потом сожгу.
Когда вернулся, Одана ждала меня там, где я велел. Цвет лица – как у утопленницы.
Услышала шаги – задрожала, судорожно сглотнула. Приехали, теперь я у неё рвотный рефлекс вызываю!
- Пойдём, нам здесь больше нечего делать.
Замотала головой, лихорадочно оглядываясь по сторонам.
Хадершет, как мне всё это надоело! Сейчас же верну ей деньги и сниму с себя все обязательства по отношению к этому существу. Вернусь к себе, к своему любимому креслу…
- Держи! – протянул ей кошелек.
- Что это? – удивленно смотрит на меня.
- Твой аванс. На улицу выведу, дальше разбирайся со своими проблемами сама.
- Но как же… Меня ведь…
- Меня это не касается. У нас был договор, ты его не выполнила: двести монет я от тебя не получал. Я вообще с тобой возился только потому, что ты вела себя не как полоумная барсучиха, но твои закидоны меня достали. Так что либо ты перестаешь изображать идиотку, трясущуюся при виде крови, либо мы с тобой прощаемся. Выбирай!
- А у меня есть выбор? – сдавленно пробормотала девушка.
- Выбор есть всегда. Ну?
- Я постараюсь найти оставшиеся деньги, как можно скорее. Сегодня же напишу вам расписку.
- Дом свой продашь или в добровольное рабство продашься? – усмехнулся я, убирая кошелек. В ней победило разумное начало, приятно.
- Это уже моё дело, - плотно сжала губы она.
Я улыбнулся – ты снова мне нравишься, девочка, терпеть не могу бесхребетных истеричек!
Бегло оглядел одежду на предмет крови: не хочу спровоцировать у Оданы очередной приступ рвоты. Нет, всё чисто, можно и портальчик открыть. Он короткий будет, девицу я с собой протащу, только предупредить нужно о некоторых неприятных последствиях перехода.
- Мы с тобой не через дверь выйдем, а через… Словом, кровь может носом пойти, голова заболеть или дышать станет трудно. За руку меня держи, не дёргайся и ни о чем не думай.
Подошёл, взял её под локоть, свободной рукой начертил в воздухе арку перехода, прикрыл глаза, представив место, в котором хотел оказаться.
Касание кольца – и арка стала реальной, а не существующей исключительно в моём сознании. Светится мягким фиолетовым светом, призывно так. Ну, это для меня призывно, а для других – пугающе. Тёмный провал вместо стены для простого обывателя – повод для беспокойства.
Одана пытается пятиться, я не пускаю, решительно шагаю в арку и тяну за собой упирающуюся девушку. Тяжело, однако, когда в твоей спутнице ни грамма магии, и сопротивляется она изо всех сил – будто давление многометровой волны преодолеваешь. У самого уши даже на миг заложило.
Делаю резкий рывок – и вот мы уже стоим на одном из бульваров Лайонга.
- Ты как? – оборачиваюсь к Одане.
Стоит, держится за виски. Ну, считай, легко отделалась.
На улице темень – глаз выколи. Это хорошо, можно маскировкой не заниматься. Патруль я заранее почувствую, на соседнюю улочку свернём… Или лучше раскинуть над нами полог невидимости? Действительно, так будет лучше. Сказано – сделано, теперь мы даже тени не отбрасываем.
Усмехаюсь, подумывая, как ей сообщить о побочном роде деятельности Наместника. Потом решаю сказать, как есть: так и так ведь не обрадуется.
- Что вам сказал этот человек? – не ожидал, что она заговорит об этом первой. Что ж, хочешь знать, я расскажу.
- Ничего, а вот скрыть пытался очень многое, - по-прежнему держу её под руку, прислушиваюсь к звукам ночного города. – В частности, то, что его наниматель – некромант.
Хорошо, что поддерживал, а то бы Одана сползла на мостовую. Повисла на моей руке в полуобморочном состоянии.
Ну вот, опять мне с ней возиться! Не желаю её на себе до гостиницы тащить. А раз не желаю, то нужно что-то делать. В голову пришло самое простое решение – отхлестать по щекам. Помогло – оклемалась. Глазища круглые, в сознании – ни одной путной мысли.
- Я пропала! – обречённо пробормотала она.
Только плакать не надо, а то ты много потеряешь в моих глазах.
- Сопли не разводи! Тебя ещё не убили и не казнили, так что нечего себя оплакивать!
Кивнула, но ничего не ответила. И не нужно, мне необходимо подумать, как бороться с этим настырным аристократом со странными пристрастиями.
А ещё эти стёртые воспоминания… Что, что она видела, и где?
- Напомни, в каком городе ты с матерью жила?
- В Медире.
Медир, город жриц богини любви… Последний разговор с матерью у Оданы состоялся именно в храме. Случайность? Что-то подсказывает мне, что случайностей в этой истории нет.
Может, если привезти её в Медир, воспоминания сами вернутся? Иначе придётся использовать магию, а это сопряжено с риском для её жизни. Не поставь неизвестный недоброжелатель блок на сознание… Стоп, а почему неизвестный? Магия ведь нейтральная, значит, жреческая, следовательно, и оградила дочь от того, что считала опасным, именно мамаша Оданы. Раз так, то в Медир мы едем немедленно. То есть, выезжаем сразу же после открытия городских ворот. А доспит девочка в дороге, мне она мешать не будет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
