Один из подчиненных Абакумова, А. И. Нестеров, вспоминал:
Цитата 7.3. «В чем ему нужно отдать должное - хватка у него была крепкая. Он требовал беспрекословного исполнения своих указаний и уж о данных поручениях никогда не забывал и если что-то решал, от своего решения не отступал никогда, жестко настаивая на своем. Работать с ним было нелегко, но всегда была уверенность в том, что назавтра он не скажет: "Я ничего подобного вам не поручал "».
В работе и в жизни Абакумов не любил сложных маневров, шел напролом. С подчиненными был сух, официален, никакого панибратства - однако всегда готов помочь. Вспоминает П. И. Ивашутин - будущий генерал армии, начальник ГРУ, судя по биографии, человек, служивший совершенно другим политическим силам, от которого трудно бы ждать хороших слов о ненавистном хрущевцам министре.
В 1942 году Ивашутина неожиданно вызвали в Москву. Цитата 7.4. «Абакумов начал неторопливо расспрашивать о положении на нашем фронте, о работе особого отдела армии и мельком поинтересовался, большая ли у меня семья. "Не знаю, - ответил я, - мои близкие пропали при эвакуации ". Абакумов пообещал навести справки, а сутки спустя вызвал в кабинет, чтобы сообщить, что моя семья в Ташкенте. Я обрадовался, а он сухо, без лишних слов, дал мне 72 часа на устройство личных дел и посоветовал не рассусоливать - на центральном аэродроме приготовлен самолет».
Эта история - самая известная, однако далеко не единственная. Вот еще одна, которую рассказал историку Леониду Млечину бывший «смершевец» Николай Месяцев.
Цитата 7.5. «В 1943 году у меня от воспаления легких умерла мама в городе Вольске. Я узнал через месяц и обратился к Абакумову, чтобы он дал мне отпуск четыре дня побывать на могиле. Он вызвал меня, дал мне десять дней и сам подписал командировочное удостоверение и сказал:
- Обратитесь в горотдел, там вам помогут.
Абакумов не обязан был проявлять такую заботу - звонить в горотдел безопасности, лично подписывать командировку, с которой я стрелой летел на всех поездах, кому ни покажешь, все берут под козырек… И когда я приехал в Вольский горотдел наркомата безопасности, мне помогли с продуктами».
Документ 7.1.
Из протокола допроса арестованного М.К. Кочегарова, бывшего управделами МГБ.
24 апреля 1952 года.
«Абакумов еще в "Смерше" держал своих подчиненных в постоянном страхе… Постоянной руганью за дело и без дела Абакумов подавлял даже робкие попытки в чем-либо ему перечить. В целях муштровки Абакумов выработал специальную, тщательно продуманную систему запугивания и затравливания работников, попадавших к нему в подчинение. Малейшее слово, направленное против воли Абакумова, всегда вызывало с его стороны целый поток площадной брани, которая перемешивалась с угрозами "расправиться", "сослать в Сибирь", "загнать в тюрьму"».
Цитата 7.6. Из беседы Н. Месяцева и Л. Млечина.
«- Какое впечатление производил Абакумов? - спросил я Месяцева.
- Он мужик был статный, красивый, военная форма ему шла. Разговор всегда носил спокойный, деловой характер. Он не заставлял стоять навытяжку и предлагал сесть…»
Впрочем, это был общий стиль сталинских наркомов -как правило (хотя и не все), с подчиненными они обращались вежливо, зато с начальниками следующего после них уровня не церемонились.
«- Если к младшим чинам он относился с заботой, по-отечески, то высших он держал в кулаке. Я видел, как начальник следственной части Павловский дрожал, когда его Абакумов распекал, стоял весь белый, коленки тряслись! Думаю, что ж ты цепляешься так за должность?»
Впрочем, тем же самым грешил и Берия, и сам Сталин.
То, что по жизни Абакумов был грубым и деспотичным, говорится часто, однако почему-то все конкретные воспоминания похожи на рассказ Месяцева. Хотя.., стоп! Одно есть! Когда команда «Динамо» проиграла важный матч, министр собрал команду в своем кабинете, и уж тут ненормативной лексики хватало: «Играть надо, а не, мать-перемать, книжки художественные читать! Я ждал от вас только победы! Продуть этой военной конюшне!»
Ужас! И что мужики находят в этом футболе?
Еще штрихи к портрету Абакумова. Он любил хорошо сшитую, красивую одежду - а вот наград в повседневной жизни не носил. Любил шашлыки из «Арагви», за которыми специально посылал. Старался по возможности не пользоваться автомашинами - ходил пешком. Была у него одна любимая забава - встретив старуху-нищенку, дать ей сто рублей. Говорят, ему нравилось, как они кланялись и благодарили. А может, и не забава это была… Еще штрих: у него не было сберегательной книжки. Даже женившись, он тратил всю зарплату, ничего не оставляя про запас.
То, что Абакумов был мастером спорта по самбо, известно. Менее известно, что библиотека у него дома насчитывала полторы тысячи томов. А кто-то из ветеранов КГБ рассказал, что министр завел для ведомства оркестр и часто заказывал классическую музыку.
И, напоследок, совершенно трогательное воспоминание - надо же и читательниц побаловать! Сын известной киноактрисы Ладыниной вспоминал, что незадолго до войны Абакумов был влюблен в его мать, жену режиссера Пырьева. Влюбленность эта выражалась весьма своеобразно: время от времени он приглашал Ладынину покататься на автомобиле по Москве, а сам сидел рядом и держал ее за руку. Когда началась война, Абакумов помог ей уехать из Москвы. В день отъезда пришел на вокзал, стоял в отдалении, смотрел - и даже не подошел попрощаться.
В сталинской команде Абакумов выделялся, как единорог в конском табуне - хотя серых личностей вокруг вождя не водилось, каждый был звездой. Кстати, интересно: а почему военная контрразведка вдруг получила собственное имя? Всю дорогу, начиная с 1918 года, это были либо «особые отделы», либо «третьи отделы», и вдруг - «СМЕРШ». Не связано ли это с личностью молодого командира новой структуры и отношением к нему Сталина?
В мае 1946 года Абакумов был назначен министром госбезопасности СССР и работал на этом посту до июля 1951 года. А потом произошло нечто…
Парад фальшивок
Считается, что падение могущественного министра началось с доноса его подчиненного, подполковника Рюмина, в котором тот обвинял своего начальника… впрочем, в чем заключались обвинения, надо разбираться особо. Известно, что письмо Рюмина послужило предметом разбирательства на самом высшем уровне, что был устроена «очная ставка» Рюмина и Абакумова, после чего вышел в свет следующий эпохальный документ. Полностью, если кто хочет, может прочесть его в Приложении, а здесь лишь отрывки.
Документ 7.2.
Закрытое письмо ЦК ВКП(б) «О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР»
13 июля 1951 г. Совершенно секретно.
Центральным Комитетам компартий союзных республик, крайкомам, обкомам партии, министерствам государственной безопасности союзных и автономных республик, краевым и областным управлениям МГБ
О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности СССР
Центральный Комитет ВКП(б) считает необходимым довести до сведения ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии, министерств государственной безопасности союзных и автономных республик, краевых и областных управлений МГБ нижеследующее постановление ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года…
«2 июля 1951 года ЦК ВКП(б) получил заявление старшего следователя следственной части по особо важным делам МГБ СССР т. Рюмина, в котором он сигнализирует о неблагополучном положении в МГБ со следствием по ряду весьма важных дел крупных государственных преступников и обвиняет в этом министра государственной безопасности Абакумова.
Получив заявление т. Рюмина, ЦК ВКП(б) создал комиссию Политбюро в составе тт. Маленкова, Берия, Шкирятова, Игнатьева и поручил ей проверить факты, сообщенные т. Рюминым…
Ввиду того, что в ходе проверки подтвердились факты, изложенные в заявлении т. Рюмина, ЦК ВКП(б) решил немедля отстранить Абакумова от обязанностей министра госбезопасности и поручил первому заместителю министра т. Огольцову исполнять временно обязанности министра госбезопасности. Это было 4 июля с. г.
На основании результатов проверки Комиссия Политбюро ЦК ВКП(б) установила следующие неоспоримые факты.
1. В ноябре 1950 года был арестован еврейский националист, проявлявший резко враждебное отношение к советской власти, - врач Этингер…»
Дальше рассказывается, как Рюмин изобличил Этингера в «залечивании» Щербакова, - мы все это уже знаем.
«Однако министр госбезопасности Абакумов, получив показания Этингера о его террористической деятельности… признал показания Этингера надуманными, заявил, что это дело не заслуживает внимания, заведет МГБ в дебри, и прекратил дальнейшее следствие по этому делу. При этом Абакумов, пренебрегая предостережением врачей МГБ, поместил серьезно больного арестованного Этингера в заведомо опасные для его здоровья условия (в сырую и холодную камеру), вследствие чего 2 марта 1951 года Этингер умер в тюрьме». Учитывая, что то же самое 30 июля заявил прокурор -вот только виновником смерти Этингера он посчитал Рюмина, установившего пожилому доктору жесткий режим допросов, - вся история приобретает уже совершенно шизофренический оттенок. Министр был прав - но при этом сидит…
