Эти отрывочные сведения не могли не внушать тревогу. Положение 4-й армии становилось критическим.
Па дорогах появились разрозненные группы военнослужащих, а иногда и целые подразделения, направлявшиеся с фронта в тыл. Среди них находились и трусы, и паникеры, но в основной своей массе это были честные советские люди, оторвавшиеся при отступлении от своих частей и временно оказавшиеся без управления.
В середине дня член Военного совета Ф. И. Шлыков, выслушав доклад ездившего в штаб фронта капитана Макарова, завел со мной такой разговор:
- Давайте, Леонид Михайлович, посмотрим правде в глаза. Что в самом деле у нас получается? Командарм либо молчит с угрюмым видом, либо отделывается общими фразами. Вы тоже высказываетесь как-то неопределенно: ведете речь только о действиях четвертой армии, не связывая эти действия ни с войной в целом, ни даже с обстановкой на Западном фронте. А ведь именно в полосе нашей армии фашистские войска вклинились наиболее глубоко. И для вас, по-видимому, не секрет, что среди бойцов и даже командиров, в том числе и некоторых крупных начальников в тыловых частях и учреждениях, пошли слухи об измене, о том, что армия предана. Надо же наконец разобраться во всем этом.
- А в чем вы хотели бы разобраться, Федор Иванович? - искренне удивился я. - Как развиваются события на других фронтах, мне известно столько же, сколько и вам, то есть почти ничего. Поездка Макарова в штаб фронта, как вы уже знаете, была, можно сказать, безрезультатной. Там сами ничего не знают о соседнем Юго-Западном фронте. А что происходит на нашем Западном фронте, вы осведомлены не хуже меня. Здесь отступают все армии, по в полосе нашей, четвертой, противник действительно углубился дальше, чем у других.
И это понятно: на брестском направлении немцы создали огромное численное превосходство в силах и средствах, особенно в авиации и танках. Здесь это превосходство в несколько раз больше, чем на других направлениях. Отсюда и тяжелые, неизмеримо большие, чем в других армиях, потери.
- Все это так, - нетерпеливо перебил меня Шлыков. - Но вы, Леонид Михайлович, говорите о вчерашнем или, по крайней мере, только о сегодняшнем дне. А мне хотелось бы вместе с вами заглянуть и в завтрашний день.
- Что ж, пожалуйста, - согласился я. - Самым опасным для всего Западного фронта был бы, как мне кажется, прорыв врага через Пружаны на Слоним, Барановичи. Здесь открылся бы ему прямой путь к Минску. Но на этом направлении уже сосредоточиваются войска второго эшелона фронта. Направление Слуцк Бобруйск, казалось бы, стратегически менее важно. Однако с выдвижением к Барановичам из Слуцка пятьдесят пятой и из Бобруйска сто двадцать первой стрелковых дивизий это направление становится наиболее уязвимым. Отсюда для нас возникает задача: имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами, без надежды на подкрепление стойко оборонять бобруйское направление.
Наш разговор со Шлыковым был прерван приездом на командный пункт Коробкова и командира 55-й стрелковой дивизии полковника Д. И. Иванюка. Оба они были чрезвычайно возбуждены.
- Танки противника оттеснили части Оборина к реке Щара, за Бытень, Доманово, - ошеломил нас командарм. - Нет никакой уверенности, что они долго продержатся и на этом рубеже, хотя к ним уже присоединился окружной тяжелый гаубичный полк. Вывести к Щаре полки Иванюка мы не успеем. Они сейчас подходят только к Миловидам, да и то не в полном составе. Придется развернуть их для обороны здесь: один полк севернее Миловиды, другой южнее.
- А третий, который подходит к Сипявке, надо немедленно выдвинуть на тыловой рубеж Русиновичи - Тальминовичи, где он может использовать для обороны полотно железной дороги, - подсказал я.
Командарм принял это предложение.
Чтобы помочь быстрее и лучше организовать оборону в районе Миловиды, в полк, развертывавшийся севернее шоссе, выехали вместе с командиром дивизии Шлыков и полковой комиссар В. Н. Семенков, а в полк, получивший участок южнее, - начальник штаба дивизии подполковник Г. А. Тер-Гаспарян и я. Командарм и полковник Долгов направились в третий полк. Командный пункт 55-й стрелковой дивизии развернулся на нашем месте, а командиры штаба армии перебазировались в Синявку.
В 15 часов 24 июня танковые части 24-го моторизованного корпуса немцев вышли к Миловидам и завязали бой с поспешно занявшими здесь оборону двумя стрелковыми полками 55-й дивизии и отошедшими сюда же частями нашего механизированного корпуса. В этих боях, когда первая атака врага разбилась о нашу оборону и он с большим уроном отошел назад, был тяжело ранен полковой комиссар Владимир Николаевич Семенков. Таким образом, политотдел армии, уже лишенный начальника, лишился и его заместителя.
Не затихали бои и в районе Слонима. Оборонявшиеся там 155-я и 121-я стрелковые дивизии нанесли огромные потери танковым дивизиям 47-го немецкого моторизованного корпуса, наступлением которых руководил лично Гудериан. Последний вынужден был ввести в дело второй эшелон корпуса - 29-ю моторизованную дивизию. Но тут на помощь нашим подоспели танковая дивизия полковника Кононова и действовавший с нею вместе отряд полковника Осташенко. Неожиданной атакой во фланг и тыл 47-го немецкого моторизованного корпуса они оттянули на себя значительные силы противника и едва не пленили самого Гудериана.
Командующий 2-й танковой группой немцев следовал с автоколонной по шоссе Ружаны - Слоним, когда туда вырвались танки полковника Кононова. Автоколонна была разгромлена, несколько вражеских офицеров убито, а один захвачен вместе с машиной. В машине оказался большой комплект топографических карт с нанесенным на них планом дальнейших действий группы Гудериана. На допросе пленный офицер довольно красочно обрисовал, как перетрусивший Гудериан улепетывал от наших танков в лес. Однако сам Гудериан в своих "Воспоминаниях солдата" изобразил это иначе (совсем в стиле барона Мюнхгаузена).
"Сидевший рядом со мной водитель, - пишет он, - получил приказание "Полный газ", и мы пролетели мимо изумленных русских; ошеломленные такой неожиданной встречей, они не успели даже открыть огонь. Русские, должно быть, узнали меня..."
Узнать Гудериана никто, конечно, не мог. Не такая уж это была знаменитость, да и скрылся он в лес слишком поспешно. Но оставим это на совести неуемного хвастуна и вернемся к более важным событиям того дня.
Импровизированная оборона двух стрелковых полков 55-й дивизии в районе Миловидов не могла надолго задержать противника. Около 18 часов танковые дивизии 24-го немецкого моторизованного корпуса, поддержанные авиацией, прорвали ее. Но к 20 часам противник был вновь остановлен вторым эшелоном той же дивизии на реке Щара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
