– Молодец! – сказал он.
Он глядел на Еремеева так, словно между ними не было ничего худого: ни драки, ни неприязни. И футболист ответил ему таким же взглядом.
– Золотая медаль! – провозгласил Нарев торжественно. – Вручение состоится позже: работа не ждет. Ну-ка, быстро, бодро, свежо!..
Зоя стояла в аптечной каютке. В прозрачных шкафах лежали медикаменты и кристаллы с записями рецептов, посредине находился автономный пульт, откуда можно было передавать заказы прямо на синтезатор.
Зоя подошла к шкафу и нажала кнопку. Выдвинулся нужный ящичек. Там лежало несколько десятков небольших ампул. Зоя захватила в горсть, сколько смогла, подошла к приемнику утилизатора. Блестящие стекляшки, звякая, посыпались в трубу. Зоя взяла еще горсть. Когда последняя ампула исчезла, она задвинула ящичек и перешла к другому шкафчику, где хранились кристаллы с рецептами. Отыскав нужный кристалл, она отправила и его вслед за ампулами. Снова вспыхнула лампочка, показывая, что утилизатор принял адресованный ему предмет.
Зоя невесело улыбнулась. Любовь нельзя убивать насильственно; пусть умирает своей смертью.
Наконец, она выполнила последнее: приготовила ампулы с дистиллированной водой, которая никак не могла влиять на эмоции.
Медицина изменилась давно и основательно. Лечить болезни приходилось редко; до них дело не доходило, не допускали. Основой был постоянный, автоматический контроль над здоровьем каждого человека и своевременное вмешательство, которого пациент обычно даже не замечал.
И, сколь бы это ни казалось странным, победа медицины привела к уменьшению общественного веса медиков в жизни. Когда не горит, о пожарных не думают; эта судьба постигла и врачевателей, и теперь эта профессия требовала куда больше самоотверженности и давала намного меньше простора для честолюбия, чем сто или двести лет тому назад.
Зоя не то, чтобы примирилась с этим – она просто не представляла, что может быть иначе. Она знала, что к ней не придут за советом, потому что здоровье людей не подвергалось никакой угрозе. Но точно так же, как капитан, который знал, что никто не снимет с него ответственности за людей и корабль, так и доктор Серова не допускала мысли, что она, собственно, может и не отвечать за полное здоровье людей, вместе с нею заброшенных судьбой куда дальше, чем на край света.
И когда капитан отдал ей распоряжение, она без колебаний решила, что не выполнит его.
Для капитана эмоции были поводом к беспокойству. Не один лишь секс – любые эмоции могли сделаться причиной неуправляемости людей, причиной нежелательных эксцессов.
Зоя же полагала, что искусство управления заключается не в подавлении и отсечении каких-то свойств, присущих людям, но в их правильном использовании, что эмоции дают человеку возможность справляться с задачами в таких условиях, в каких, руководствуясь одним лишь рассудком, он предпочел бы сдаться.
Думала она, конечно, не так отвлеченно. Она думала о себе и о своих чувствах. Ей было больно и обидно, но, способная к объективному мышлению, Зоя понимала, что любая боль сейчас лучше безразличия.
…Послышались шаги; кто-то из пассажиров пришел за своей порцией дистиллированной воды. Почему они приходили? Просто потому, наверное, что за время жизни многих поколений выработалась привычка считать, что отвечающие за какое-то дело разбираются в нем лучше остальных и принимают правильные решения. Признак здорового общества? Конечно, но отсюда только шаг до бездумности, и небольшой шаг.
Капитан постучал. Ему ответили, и он вошел.
Карачаров лежал, закинув руки за голову, и глядел в потолок. Увидев капитана, он не встал, а только приподнял голову и кивнул в сторону кресла. Капитан сел. Некоторое время они молчали, потом капитан заговорил.
– Так. Скажите откровенно: вы и в самом деле рассчитываете?..
Физик сделал неопределенную гримасу, дернул локтями – наверное, это должно было означать, что он пожимает плечами – и наконец ответил:
– Откровенно говоря, в ту минуту я не взвешивал, насколько это реально. Не могу видеть, как женщина плачет – по-настоящему, а не для протокола.
Капитан кивнул.
– Это тогда. А сейчас?
– Ну, – сказал физик, – это… э… да. Одним словом, я не уверен в том, что это невозможно. Все-таки большинство процессов в мире являются обратимыми – если отвлечься от второго начала термодинамики. Да и оно…
– Нам повезло, что вы оказались специалистом в этой области.
Физик приподнялся на локте.
– Будь я специалистом, я, наверное, поостерегся бы делать такое заявление. Нет, моя область – с другого края физики. Интегральность Вселенной – вот ее название. И если бы вы знали, к каким выводам я там пришел… Вот попаду на Землю…
Капитан моргнул. Что такое интегральность Вселенной – он, в общем, знал: предполагается – далеко не всеми, конечно, – что все в мире взаимосвязано, и хотя мы не всегда способны проследить связи, любое событие непременно сказывается тем или иным образом на всех частях мира. Так понимал Устюг – не совсем правильно, может быть, но все равно к их теперешнему положению это никакого касательства не имело. Он протянул:
– Вот как…
Карачаров усмехнулся.
– Вижу, вы разочарованы. Напрасно. Именно поэтому я надеюсь на успех: не зная, где он лежит, я буду искать даже в тех направлениях, которые специалисту показались бы запретными. Нередко ответ скрывается именно в таких вот закоулках.
Капитан помолчал, как бы примиряясь, хотя в его профессии дело обстояло иначе.
– Что нужно вам для работы?
– Какой компьютер стоит на корабле?
– Блок из четырех стандартных «Сигм».
– Не так уж и плохо. Если понадобится энергия, на что я могу рассчитывать?
– Практически вряд ли вы будете нуждаться в таких энергиях, какими мы располагаем.
– Люблю быть расточительным. Каков объем вашей кристаллотеки?
– Что-то около трех миллионов записей. В том числе и последние; нам передали даже протоколы заседаний, где решалась наша судьба.
– Ага. Сможете ли вы выделить на корабле место, если оно понадобится для экспериментов?
– Сейчас пассажиры во главе с нашим путешественником готовят для вас туристскую палубу. Если вам понадобится вся ее площадь, мы уберем энергетические переборки простым нажатием выключателя.
– Ну, может быть, они рановато начали… Я пока читаю: надо же мне хоть сориентироваться в той области, основы которой я собираюсь колебать!
– Людям нужно действовать. Иначе они будут сидеть, оплакивать свою судьбу и сходить с ума. Нельзя злоупотреблять их терпением: это одна из немногих вещей, которые у нас не синтезируются.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
