Но оруженосца поразила не столько наблюдаемая сцена, сколько полное спокойствие наставника.
Тем временем рыцарь увернулся от лапы противника и постарался, было, выйти ему в тыл. Но чудовище довольно резво повернулось, и рыцарю достался удар хитиновым панцирем. Воин покатился по траве и остановился недалеко от всадников.
Увидев Ланселота и Санчо, он широко-широко улыбнулся еще до того, как вскочил на ноги. А снова оказавшись в стоячем положении, содрал с головы берет и делано поклонился:
– Ланс! Приветствую!
Чудовище за его спиной повернулось и, кажется, тоже обратило внимание на Несса и его всадников. Кукушкину стало не по себе.
– Помощь нужна? – спросил Ланселот без всяких церемоний.
– Ни в коем случае! – расплылся в широченной улыбке толстый рыцарь.
– Тогда поторопись, иначе сейчас сбежит.
– Пардон! – толстяк нахлобучил берет обратно на макушку, где Санчо еще раньше заметил преизрядную залысину, и потрусил доводить поединок до конца.
Тем временем насекомообразный монстр, видимо, оценив неравные силы, и правда, попытался броситься наутек. Он даже начал раскрывать крылья, повернувшись к людям спиной.
И тут рыцарь-толстяк проделал такое, чего Санчо никак не ожидал. С необыкновенной прытью он добежал до своего противника, подскочил и всадил ему кинжал в спину между крыльев, повиснув на рукоятке. Вместе со своей жертвой даже оторвался от земли.
Монстр сумел пролететь всего несколько шагов и рухнул вниз. Рыцарь, висевший на одной руке, – в левой он по-прежнему сжимал шпагу, – опять упал и откатился. Но тут же снова оказался на ногах и бросился в атаку. Раненое чудовище скорее всего почувствовало, что терять уже нечего. Надрывно щелкая, оно встало на дыбы – и против рыцаря уже была не одна, а две пары конечностей с острыми не то когтями, не то шипами. Но кажется, противнику только того и надо было.
Шпага засвистела едва ли не громче, чем щелкало чудовище.
Толстяк нанес, вероятно, с дюжину или даже больше ударов всего за пару секунд. Кукушкин видел однажды по телевизору, как лихо и быстро экзотический шеф-повар управлялся с ножом на кухне своего ресторана, мелко шинкуя какие-то иностранные овощи. Но даже эту шинковку сравнивать с только что увиденной работой шпаги – как сравнивать игру на скрипке в музыкальной школе с концертом всемирно известного маэстро.
А еще это было похоже на сцену из фильма «Зорро», когда тот чертил тремя взмахами шпаги символ Z. Только здешний рыцарь, кажется, вычертил на своем противнике какую-то хитроумную сложную руну.
Чудовище рухнуло на спину, так и не сомкнув толком крылья. Голова отвалилась. В последний раз дрогнули лапы.
Рыцарь опять стащил с головы берет и нецивилизованно вытер им пот со лба и лысины.
– Браво! – крикнул ему Ланселот.
– Я нарочно дунул в это, – рыцарь похлопал рог, – чтобы вы успели к последнему акту. Устал его задерживать. А совсем без зрителей – не то.
– Какой ты стал веселый без Экскалибура!
– Я и был не особо грустный. А сейчас и вовсе резона нет.
– Это да, – согласился Ланселот.
– Может, представишь меня?
– Конечно, – Ланселот чуть повернулся к Санчо. – Имею честь: доблестный сэр Тристан!
– …Он же Тристрам. В общем, тот самый, – поклонился толстяк.
– А это мой оруженосец Санчо Кукушкин, – продолжил Ланселот. – Пока еще не сэр, но он старается.
– Наслышан от старого друга о ваших талантах, юноша, – опять расплылся в улыбке Тристан, он же Тристрам.
Он снял перчатку и протянул руку Санчо. Рукопожатие у рыцаря оказалось очень мягким. Санчо толком вгляделся в его лицо. Тристан носил бородку-эспаньолку и тонкие усы, которые делали его чем-то похожим на довольного кота.
– Нам пора, – вдруг спохватился победитель чудовища. – Сейчас, только поймаю Жоеора. Страшно не любит этих тараканов…
Он поспешил на другой край поляны, где его скакун, казалось, действительно все не решался приблизиться даже к мертвой твари.
– Что значит – тот самый? – спросил Санчо, пока Тристан не слышал.
– То и значит. Который с Изольдой. У него жену на самом деле так зовут. Все как по-писаному.
– Он как-то… – Санчо прикусил язык.
– На рыцаря из сказки не похож? Ну, брат, как говорится, чем дальше в лес, тем толще друиды.
– Коня у него зовут прикольно. Почти что «Жора».
– У самого первого Тристана в Ордене коня звали Бель Жоеор. Прекрасный Игрун. С тех пор и пошла традиция.
Тристан вернулся уже верхом. Конь у него, и правда, тоже был водяной, но со сбруей.
Несс и Жоеор обнюхали друг друга.
– Пока тебя ждал, решил поохотиться, – жизнерадостно сообщил Тристан и кивнул в сторону трупа чудовища. – К тому же все-таки это я его создал. Надо убирать за собой.
– Вы? – Санчо не давали слова, но оруженосец не мог сдержаться.
– Юноша, ты слышал про то, что сон разума рождает чудовищ?
Что-то такое Санчо попадалось, но откуда это, он не помнил.
– Тебе нужно заняться его культурным уровнем, – сказал Тристан Ланселоту, оценив мыслительные усилия оруженосца. – Ты хотя бы объяснил ему, где мы?
– Объяснил, – ответил Ланселот. Санчо не видел его лица, но легко мог себе представить, что рыцарь по обыкновению криво улыбается.
А Тристан снова обратился к оруженосцу:
– Видишь ли, мой друг, я часто провожу время здесь, в Броселианде. А у меня оказались способности к магии, которой я и на Земле, понятное дело, не пользовался, и сейчас ее не пользую. Но способности никуда не денешь, активность мозга все равно, так сказать, избыточная, а магии в этом лесу хоть отбавляй. Поэтому время от времени я что-то непроизвольно творю. Все эти химеры – плод моего подсознания. Но психоаналитиков в других мирах не водится, это сугубо земное явление. Приходится все делать самому. Увы!
Даже «увы» Тристан сказал как-то жизнерадостно.
Санчо еще раз глянул на труп монстра. Он так и не вспомнил, откуда знал про сон разума и чудовищ и что это значило. Зато вспомнил другое выражение: «тараканы в голове».
На поляне лежал как раз вот такой вот таракан.
– А почему это ваш? Может, еще чей-то?
– Поверь мне, юноша, уж я-то отличу. Видимо, это была какая-то претензия к Изольде. Таких я убиваю особенно безжалостно! Однако нам пора, друзья мои, если мы хотим попасть куда нужно до завтра. За мной!
Санчо посмотрел вверх и увидел, как над поляной не спеша кружатся стервятники. Первые увиденные им птицы Броселиандского Леса.
– А куда мы едем?
– Авалон, юноша, Авалон!
Тристан оказался очень легким спутником. Он все время развлекал Санчо и Ланселота беседой и делился забавными случаями из своей семейной жизни. Говорил он почти без умолку, лишь время от времени Ланселот вклинивался со своими ироническими репликами. Они не разговаривали, только когда проезжали особо мрачные и опасные участки леса, где Санчо поеживался и втягивал голову в плечи, хотя с двумя рыцарями уже ничего вроде бы не боялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
