– Но почему?!
– Потому что я люблю тебя. А доктор Паскаль украл тебя у меня. И я не видел никакого другого способа отвоевать тебя обратно.
– Ты меня любишь и все равно пытался убить меня? Ведь я могла утонуть!
– Нет. Ты бы не погибла, я все рассчитал, – пробормотал растерявшийся Клод.
– Ты все рассчитал?! – презрительно бросила Дениза. – Ты только забыл, что я любила Паскаля, а тебя считала просто другом. Да, ты добился своего! Но только частично: ты убил мою любовь. Я перестала верить в это чувство. А теперь ты… ты убил нашу дружбу!
– Но я… и на озере оставался твоим другом, Дениза, – с отчаянием прошептал Клод. – Только я любил тебя, любил безумно. С самой первой нашей встречи.
– Ты мне уже об этом говорил, – устало произнесла она. – Но у тебя не было шансов. Я никогда бы не полюбила тебя.
– Но почему, почему? – вскричал Клод. – Потому что я черный, а он белый?
– Не знаю, почему я так любила Паскаля и почему не смогла бы полюбить тебя, – вздохнула Дениза. – Кто же это знает? Но только цвет кожи тут ни при чем. И у тебя была возможность оставаться моим самым лучшим другом. А ты и это погубил. Что же мне делать, как жить дальше? – Она посмотрела на него.
В ее глазах была такая мука, что Клод чуть не зарыдал.
– А почему сейчас ты сказал мне правду? – У Денизы от отчаяния кружилась голова.
– Потому что я увидел по телевизору, что Паскаль Авениль спас моего отца, мать и братьев. И всю деревню, – проговорил он надтреснутым голосом.
– Да ты чудовище, Клод! – воскликнула Дениза. – Подумай только: ты обливал грязью благородного доктора Авениля и выдвигал против него чудовищные обвинения, может быть, в те самые минуты, когда он спасал жизнь твоего отца и матери! Твоих братьев и односельчан! А ты верующий человек, Клод? Моли Бога, чтобы он простил тебя. Я тебя простить не могу!
Клод встал. Его блестящая кожа вдруг посерела и стала совсем тусклой.
– Ты права, Дениза. Мне нет прощения. Я ухожу. А ты… Я только хочу сказать: если вы помиритесь с Паскалем и будете счастливы, это единственное, что сможет хоть немного утешить меня. – И, обхватив голову руками, он выбежал из квартиры.
Сколько Дениза просидела молча в кресле, она не знала. Время остановилось. Она любила Паскаля и сама разрушила их любовь, поверив грязным наговорам. И Паскаль еще просил у нее прощения! Да она сама не может простить себя!
Раздался телефонный звонок.
– Сестренка, я смотрела телевизор. Что же мы все наделали? Как могли поверить, что Паскаль…
Дениза прервала сестру:
– Это я одна во всем виновата, я одна. Сердце должно было подсказать мне, что это все ложь. Что Паскаль не мог пытаться убить меня. Я полная идиотка, и мне нет прощения.
– Наоборот, все прекрасно: Паскаль любит тебя, вы встретитесь, и все будет как прежде!
– Это ты так считаешь. А я не смогу посмотреть ему в глаза. Мы же знаем правду: я поверила в ложь, предала нашу любовь. Нет, я недостойна Паскаля. Он герой, а я… Ему нужна другая женщина… – В трубке повисла гнетущая тишина. И вдруг Дениза разрыдалась. – Катрин, забери меня к себе! Спрячь телевизор и газеты, я ничего не хочу знать. Забери меня, умоляю!
– Хорошо, хорошо. Завтра рано утром я за тобой заеду, – пообещала Катрин.
Катрин застыла посреди комнаты с телефоном в руках. Она не отключила его – в трубке по-прежнему раздавались прерывистые гудки.
Обеспокоенный Антуан подбежал к ней.
– Что случилось, Катрин? На тебе лица нет! Ты… – Его глаза потемнели.
– Нет, со мной все в порядке. Хотя… разве я могу так говорить после того, что только что услышала от своей сестры?! – И она пересказала мужу разговор с Денизой, борясь с подступающими к горлу рыданиями.
– Да, – протянул он, когда Катрин смогла наконец прорваться сквозь толщу слов и душивших ее признаний. – Честно говоря, такое даже трудно себе представить. Кто бы мог поверить… Кошмар какой-то. – Он покачал головой. – Несчастная Дениза! Как она была рада, когда нашла свою любовь, и что с ней происходит сейчас! Даже представить невозможно. Конечно, ты должна ехать к ней как можно скорее. И выручить ее из беды. В такую минуту только ты можешь ее поддержать. Ты, и никто другой. – И он, нежно обняв жену, прижал ее к себе, точно стараясь передать Катрин часть своей силы. – Может быть, здесь ей станет чуть легче. Я очень надеюсь на это. – Он посмотрел Катрин в глаза. – Знаешь, о чем я сейчас жалею?
– О чем?
– О том, что у меня нет младшего брата. Надежного, хорошего. Который с самого начала мог бы жениться на Денизе и избавить ее от всех этих страданий.
– Это уже… что-то из области фантастики, – прошептала Катрин.
– И все равно мне очень жаль, что у меня нет такого брата!
Но еще до приезда сестры в квартире Денизы раздался звонок. Это был месье Жюбель, хозяин ресторана «Жемчужина озера».
– Доброе утро, Дениза. Как ты себя чувствуешь? Когда собираешься выходить на работу?
– Чувствую себя неважно, месье, совсем нет сил. Если бы вы мне позволили не выходить на работу еще дня два…
– Конечно-конечно, я все понимаю, Дениза. Я смотрел телевизор. А сегодня утром прибежал Клод Агосса, больше похожий на смерть. Написал заявление об уходе. И ты, моя лучшая официантка… Кто бы мог подумать, что в моем ресторане разыгралась такая драма?
– Простите, месье, я не могу говорить. Не сейчас. Простите. – И Дениза повесила трубку.
Два дня она провела в доме Катрин в Лозанне. Совершенно не читая и не смотря телевизор.
– Ты можешь хоть немного успокоиться наконец? – робко спросила ее Катрин. – Ведь нет ничего более старого, чем вчерашние новости. Мир живет уже другими событиями. И его больше не интересует, почему какая-то Дениза не хочет встречаться с каким-то доктором Авенилем. Теперь это только твоя личная проблема. – Она вздохнула. – Но на твоем месте я бы увиделась с Паскалем и попросила у него прощения.
– Но ведь ты не на моем месте! – воскликнула Дениза. – А я не могу сделать этого, потому что понимаю: мне нет прощения.
– Есть только одна причина, по которой тебя можно простить, – задумчиво произнесла Катрин. – Ты молода и неопытна. А Клод организовал целый спектакль, в который невозможно было не поверить. Даже я попалась на удочку этого Клода!
– А вы, девочки, если хотите быть объективными, все же должны признать, что я не был так доверчив. Помните, вы даже упрекали меня в мужской солидарности с «этим лягушатником»? – съехидничал Антуан.
Сестры покраснели.
– Объективности ради следует признать, что ты действительно не поверил в этот спектакль, разыгранный Клодом, и стал на сторону Паскаля. Молодец, – призналась Катрин. – Но что нам делать с Денизой? – Она посмотрела на мужа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
