Одного из них я знала. Это был Степан, которого я встретила в усадьбе. Это он искал меня…
– А вот и твоя невеста, Степан!
Мне стало плохо. Я узнала голос. Это второй подельник жениха Лисяны, что так рьяно искал на пепелище драгоценности.
Все трое быстрым шагом направились к нам.
– Лисяна, ты где была? Вчера ещё ушла за ягодами! Твоя мачеха вой подняла, народ зазывала, чтобы найти…
– Степан, постой! Ба! Да это же наша бывшая барыня! – заржал мужик. Его голос мне никогда не забыть. – Выжила! Как кошка! А, может, с туманом спуталась и поэтому выжила? – последние слова он произнёс мне в лицо, больно хватая за руку.
– Да какая барыня, Зосима! Нет её и уже не будет, – бормотал Степан, отступая назад. Видно было, что узнал и от страха попятился. – Да и одета она в грязное платье.
– Может, и грязное, да только не крестьянское. Да, Софушка? – Зосима клацнул зубами, пугая.
– Я не Софушка, вы обознались. Травница я, из города. Служу у старой травницы второй ученицей, – собрав волю в кулак, заикаясь, попыталась оправдаться. – Травы собирала, на заблудившуюся Лисяну наткнулась и вывела её из леса.
Я пыталась не трястись от страха. Плохо получалось, но держалась.
– Врёшь, барыня, мне ли тебя не помнить, твои холёные руки, когда ты брала плётку. Не проведёшь, вражина. Идём к старосте, он уж точно скажет, жива ты или с туманом спуталась!
И так дёрнул на себя, что я, не удержавшись, упала на колени.
– Вставай, на себе не понесу, Софушка. Ох, как мне хочется тебе шею свернуть за все те страдания, что ты принесла мне. Сколько раз я был порот тобой и приказчиком, хорошо, что освободились от тебя, – он рывком поднял меня, его руки обшарили моё тело. – Золотишко где спрятала?
– Что вы себе позволяете?! – свободной рукой попыталась ударить наглеца, но не смогла, он ловко её поймал.
– Что позволяю? Хм-м… – он задумался и масляным взглядом прошёлся по моему телу. – На артефакте тебя проверю у старосты, и если ты чиста, то многое позволю!
Он ухватил меня за волосы.
– Зосима, отпусти, не барыня это! – Степан бросился мне на помощь. Сам бледный словно снег, трясётся от страха, но пытается оттащить подельника. – Говорят, что с травницей из города лучше не связываться, очень она злая на язык. А что, если ты обознался и помощница знахарки лишь похожа на барыню? Вдруг её дед тут грешил по молодости, и она его незаконная внучка?
Смотри-ка, соображает Степан, а Лисяна сказала, что он глуп.
Зосима сплюнул на землю, но отпустил мои волосы.
– Идём, сейчас у старосты и узнаем, есть ли у знахарки такая помощница. Он часто наведывается в город.
Что-то говорить прямо сейчас в свою защиту не стала, молча повиновалась.
За нами, хлюпая носом, шла Лисяна. Она так и не решилась открыть калитку к своему дому.
– Степан, одумайтесь, она спасла меня. А вы так…
– Молчи, глупая! Пока и тебя не проверили на наличие тумана. Ещё неизвестно, где ты пропадала ночь. Может, сговорились с барыней врать, – Зосима цыкнул на девушку.
Да, умом он не блещет. Где, по его умозаключениям, мы провели ночь? На дискотеке, которых ещё не придумали в этом мире?
Глава 28. Староста
– Староста! Власий! – Зосима колотил в широкие дубовые ворота кулаком и громко кричал.
– Что случилось? Где пожар? – к нам вышел высокий мужчина, черноволосый с острым носом и неприятным прищуром.
Неужели мы оторвали его от чего-то важного, уж очень недовольным тот был.
– Да вот, потерянную Лисяну на проверку притащили, а с ней девку приблудную, врут, что в лесу ночевали. Лиська-то вчера пропала, – Зосима толкнул меня вперёд, наконец, отпустив руку.
Очень хотелось признаться, что я барыня, на какой-то страх, засевший в груди ещё при первой встрече с душегубами, не давал раскрыть рта.
– Приходите завтра, мне некогда! – он ошарашил своим ответом не только меня, но и всех присутствующих.
– Но как же, а если они заразные? – на лице говорившего Зосимы было неподдельное удивление.
– Заприте их в сарае, ничего до завтра не случится! – произнёс и захлопну ворота перед нашим носом.
– Староста! – более яростно заколотил оскорблённый Зосима в ворота. – Это непорядок!
– Ещё раз ударишь, – одна створка распахнулась, и показалось озлобленное лицо Власия. – Тебя из деревни прогоню, пришлый, а твоему дружку запрещу жениться на Лисяне. Пшёл вон!
В ворота закрылись в последний раз.
– Что стоишь? – Зосима отыгрался на Степане, громко гаркнув. – Тащи их в сарай, до завтра будешь охранять.
– В какой сарай? – бугай растерянно смотрел на друга.
– В сарай, что в нашем дворе стоит! Глупая твоя голова, только и можешь, что шапку на ней носить. Думать учись! Чего уставились? – это он уже выкрикнул в нашу с Лисяной сторону. – Поторапливайтесь да молитесь, чтобы я ночью с проверкой не пришёл.
Стало гадко. И почему я не умею драться? Очень захотелось ему что-нибудь сделать, да побольнее.
Не успели мы пройти и двух домов в сопровождении обнаглевших мужиков, как нас настиг истошный вопль.
– Нашлась! Кровиночка моя нашлась! На кого же ты нас покинула, Лесяна! – на всех порах по улице бежала дородная женщина, в ней было веса две меня.
Что-то не вязалось, как себя вела Лисяна в лесу и как сейчас причитала женщина, нагоняющая нас. Может, это не мачеха?
– Куда же ты идёшь, милая! Что ж ты бесстыдница мимо дома прошла?
У подбежавшей женщины в глазах стояли неподдельные слёзы. Только Лисяна хотела ответить и даже пустую корзину протянула…
– Мать! Ты не причитай, – Зосима вышел вперёд. – Девку твою мы в сарай посадим. Она вчера заблудилась, мы должны её проверить. Не в тумане ли она гуляла, да ещё и не одна…
На этих словах, слёзы в глазах мачехи высохли, она быстро развязала платок с головы и как пошла, орудовать им словно хлыстом. Впервые такое видела.
– Кто тут девка?! Кого ты назвал матерью? Ты кто такой, пришлый? Совсем страх потерял, девицу в сарай тащить? Люди добрые на помощь! Помогите, дочь крадут посреди белого дня! Обесчестить ироды хотят!
И что странно на её крики откликнулись, ворота вдоль улицы начали распахиваться, на дорогу, словно горох посыпали и женщины, и мужчины. Кто с палками, кто с вилами.
– Влада, мы идём, – прокричал один из мужчин, из ближайшего дома. – Кто вдовицу решил обидеть?
– Вот! Вот эти пришлые, а один из них ещё сватается к моей Лисеньки. Пенёк ему из леса, а
